Всегда возвращающиеся - Егор Севостьянов

Судя по выстроившимся на столе бутылкам, процесс дегустирования содержимого потайного шкафчика градоправителя был в самом разгаре.

А Арек, ни на кого не обращая внимания, прошел через весь кабинет, и рывков отдернув штору с той самой картины, ошеломленно уставился на прекрасное, но холодное и надменное, как далекие Ледяные Пустыни, и поэтому немного жутковатое лицо княгини Белозерской, и с досадой подумал, что вернись он тогда, в самый первый день, чтобы взглянуть на нее, то все могло бы быть иначе… Но ошибки совершают даже мудрейшие из мудрейших.

К молчаливо взирающему на старинную живопись Ареку, подтянулись гномы, тролль и градоправитель.

— Ну, вроде, это и есть, что ли, Упыриха? — вопросительно прорычал Ворт, поверх голов пренебрежительно кивая в ее сторону.

Все, кто был в комнате вздрогнули от неожиданности. Шутка ли, но почему-то никому и в голову не пришла такая простая мысль, отчего маг так посмотрел на портрет княгини, пока тролль, со всей своей непосредственностью, не ляпнул первое, что пришло на ум. Тут уже у портрета сгрудились все, даже маги повскакивали со своих мест, и совсем невежливо пихая гномов, пытались пробраться поближе.

— Да не может быть! — закричал Рой. — Мы были в ее склепе, она всего лишь куча старых костей!

— Мы тоже там были, — ответил Виквор, из чистого упрямства отпихивая плечом того назад. — Только Сварек говорит, что это не кости ее бродят, а она сама.

— Да как такое может быть? — вопросил магистр теоретической магии, начиная замечать, что несмотря на все его старания, вперед гномов выдвинуться не удается. — Она же не призрак, не фантом…

— Астральная проекция, — повернулся Арек. — Из того мира на этот.

— Чушь, — убежденно произнес Рой. — Не может быть.

— Может. Оно и есть. Я сражался с ней. Она обладает всеми качествами астральной проекции.

— Теоретически это не возможно. Как нельзя вернуться оттуда сюда без посторонней помощи, так нельзя и спроецировать себя самого из потусторонних миров. — упорствовал маг.

— А откуда вам знать? — резонно задал вопрос Арек. — Она величайший некромаг за последние полтыщи лет, а возможно и со времен самой Королевы Сильеры. Из ныне живущих никто ей и в подметки не годится.

— А как же магия? Проекция не способна колдовать.

— Не велика проблема. Она забрала с собой десяток магичек. А не мне вам объяснять, как и какими зельями можно увеличить колдовскую силу слабого мага.

— И что же ей надо? — воскликнул градоправитель. — Зачем же ей людей похищать?

— А что может быть нужно бесплотному духу? — усмехнувшись спросил Арек и сам же ответил. — Обрести плоть и силу. Как я уже сказал, с такой колдуньей как она, никто из современных чародеев сравниться не сможет.

— Очевидно, ты знаешь больше нас, — мигом сориентировался Мьянек. — Так, что нам сейчас делать?

Арек поднял взгляд к потолку:

— Чувствуете? Эта гроза — отголосок творящейся в окрестностях Волхова магии.

— Минутку, — Рой поднял руку, привлекая внимание. — Не мешайте мне.

Маг уселся прямо на пол, скрестив ноги и глубоко вздохнув, закрыл глаза. Наемники вопросительно взглянули на Арека. Тот прижал палец к губам, молчите, мол, и жестом попросил их подождать. Прошло несколько томительных минут, пока магистр-теоретик неподвижно сидел на полу, ощущая мир совсем не так, как обычные люди. Наконец, он открыл глаза, обвел пустым взглядом присутствующих, сморгнул, и как ни в чем ни бывало поднялся.

— Ну, что? — первым не выдержал Мьянек.

— Гроза определенно имеет отношение к магии. Точнее: является отголоском творящегося колдовства… И мне даже удалось почувствовать его сосредоточение — где-то с северной стороны, за городом, пара верст отсюда. Точнее, уж извините, — он развел руками, — вряд ли кто скажет.

— Где-то на севере, — фыркнул Виквор. — Ничего не скажешь, ценная информация.

Маг Красногорский с отвращением покосился на самоуверенного гнома.

— Не скажи. — Арек в отличие от гнома сразу все понял. — Вспомните, что находится на севере за городом.

— А что у нас там? — Свиф непонимающе уставился на мага.

— Ведьмин Круг, — ответил за Арека Мьянек и быстро развернувшись на каблуках, направился к двери.

— Вы с нами? — бросил он через плечо. — Сейчас достаточно сорвать обряд. Потом же придется созывать весь Совет Ордена и идти на эту ведьму войной.

Арек молча направился за орденскими магами. Одни они не справятся, да и не факт, что втроем удастся помешать Той, что в своем колдовском искусстве стояла выше них, даже не на ступень, и не на две, а просто Выше. Но если не они, то кто? Княгиня Костычевская была одной из величайших полторы сотни лет назад, и с тех пор никто с ней и близко не сравнился. Если она вернется, то это будет все равно что стихийное бедствие.

Гномы повздыхали-попереглядывались и поспешили за Ареком. Когда они проходили мимо тролля, тот наклонился к ним и тихо произнес:

— Похоже, придется кончать нам эту бабу за бесплатно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Награда назначена за ее голову, а она, по словам колдуна, бесплотная. К тому же эти двое орденских… Так, что лешева задница нам обломится.

Виквор мгновение размышлял, над словами наемника, а потом нахмурившись ответил троллю:

— Я все равно пойду с ним. Мы же, как-никак, напарники. Сражались вместе.

Свиф поддержал друга горячим кивком.

— Он за нас и мы за него

— Коню понятно, — ухмыльнулся Ворт и выразительно поправив перевязь меча, добавил. — Не только ради денег живем.

Из уст циничного тролля-наемника это прозвучало в высшей степени необычно.

Толща грунта и камня надежно укрывала подземную ротонду, защитив бы ее и от катаклизмов пострашнее этой небывалой, а старожилы не вспомнили бы другой, столь же яростной, грозы. Яркие вспышки молний были видны даже здесь, бросая отсветы на ряды колонн, и раскаты грома, гулко прокатывающиеся над склепом, едва-едва заметно, но заставляли вздрагивать массивные камни — откуда-то сверху в мгновение совсем уж непередаваемых грозовых ударов, сыпалась пыль. По ступенькам журчали ручейки дождевой воды.

Подходящая ночь. Другая такая наступит только лет через сто.

В дальней стене, практически бесшумно, хотя ей не пользовались уже столетия, открылась потайная дверь. Гномий механизм, поставленный по желанию неизвестного представителя рода Костычевских, сработал безупречно. С тихим скрипом камня по камню, часть украшенной лепниной кладки просто отошла в сторону, открыв черный прямоугольник подземного хода, из которого медленно вышли десять едва заметных во мраке фигур. Отблеск полыхнувшей где-то рядом молнии на мгновение рассеял мрак, высветив бледные изможденные женские лица, с глубоко запавшими совершенно пустыми глазами, какие могут быть только у людей, чья воля давно уже подавлена и порабощена. Каждая держала в руке нож или кинжал. Неслышно ступая босыми ногами по холодным каменным плитам пола, они окружили саркофаг, тот самый, самый массивный, стоящий особняком от других. По углам в нетерпении шевельнулись тени, осторожно выглядывая из-за колонн и перелетая с одного места на другое, откуда было бы удобнее наблюдать. Сама тьма сгущалась в эти мгновения над каменным гробом, превращаясь в нечто жуткое и осязаемое, широким бесплотным вихрем закручиваясь по склепу. Следующий отблеск выхватил из темноты высоко поднятые руки, с зажатыми в них ножами. В полнейшем молчании десять ударов пронзили сердца; совершенно не изменившись в лице женщины выдернули ножи и так и не издав ни единого стона повалились на пол. Горячая, парящая в холодном подземелье кровь, хлынула на мраморные плиты, но не растеклась лужей, как должна бы была, а тонкими ручейками устремилась к дольмену. И так же легко, как простая вода течет вниз, она потекла вверх, взбираясь по неровным и шершавым стенкам гроба, достигла крышки и впиталась в неприметные щели. Новый раскат грома, порожденный ударившей совсем рядом молнией, прогрохотал под полукруглыми сводами, и едва он стих, как из-под тяжелой крышки саркофага послышался приглушенный толщей камня шорох и нечто до дрожи напоминающее утробное ворчание. Тотчас же плита содрогнулась от невероятной силы удара, перешедшего в пронзительный скрежет. После второго удара гранитная глыба, которую с трудом смогли бы приподнять полтора десятка человек, подскочила на пядь и с грохотом рухнула на место. Среди отголосков эха отчетливо прошелестело яростное, похожее на змеиное, шипение. Несколько долгих мгновений ничего не происходило, пока, наконец, третий, последний, колоссальной силы удар потряс подземелье. Тяжеленная многопудовая крышка саркофага подскочила на добрую сажень и, перевернувшись, загромыхала по полу. Находящееся там чудище слепо шарило в воздухе тонкими высохшими руками. Но наполненная жизненной силой кровь, ручьями стекающаяся в гроб, возрождала ее; тело на глазах обрастало плотью. Черты лица смягчились, клыкастый рот исказила злобная усмешка, отразившая лишь десятую часть той злобы, ненависти к миру, коварства и жажды крови, что можно было бы увидеть в глазах. Последним штрихом стал засевший в груди меч. Раскалившись, он сам выскочил из тела, подскочил под самый потолок, и упал в другой стороне, звонко забряцав где-то в темноте. Елань Костычевская медленно села, окинув довольным взглядом свои руки и весело рассмеялась, радуясь тому, что снова живая, своей волей воскрешенная из тлена. Не ходячий мертвец, что лунными ночами выбираются из-под земли и пугают народ мерзкой вонью гниющего тела, не какая-то примитивная нежить, заполонившая овраги и урочища, а такая же настоящая, как и полторы тысячи жителей Волхова. Но совершенно бездушная, как в прямом, так и в переносном смысле. Душа ее по-прежнему находилась в ином мире и чтобы соединить их воедино еще предстояло кое-что сделать. Одна из витающих поблизости теней отделилась от плотно обступившей саркофаг тьмы, подлетев ближе, и на миг зависнув перед ее лицом, как бесплотное призрачное отражение, когда обе княгини улыбнулись друг дружке, проникла в нее. Тень, отброшенная душой Костычихи из потустороннего мира на этот, грешный, слилась с новообретенным телом.