Фантограф. Русский фантастический № 2. 2014 - Алексей Провоторов

Рок посмотрел на Ка и продолжил:

— Ты думаешь сейчас, почему мы сами не можем добывать теонит. Посмотри на нас, Ка. Мы — сборище калек. Нам не под силу охотиться на топу — а это единственный способ добыть камень. Мы пытались произвести его в наших лабораториях — но это пока невозможно. Вы — прирожденные ловцы. Но кто-то должен делать все остальное. Обеспечивать вас пищей и одеждой, посудой и инструментами, кто-то должен изучать болезни, чтобы суметь победить их, кто-то должен следить за машиной. Мы собираем здесь всех, кто не может похвалиться силой и выносливостью, и обучаем выполнять другую работу. Взгляни, — Рок подвел Ка к окну, из которого открывался вид на площадь. — Старики тоже здесь. Ты узнаешь кого-нибудь? Они занимаются посильными делами и живут в спокойствии и достатке. А вон тот мальчик у кузницы — это Вохор. Его воспитает жена кузнеца, чтобы потом он открыл в себе какое-нибудь умение и смог быть полезен людям. Эти люди… У них есть все.

— Кроме семьи.

— Мы — их семья! — закричал Рок. — Мы все — одна семья.

— Ты никогда не хотел вернуться, Рок? Вернуться домой?

— Я был бы вам обузой.

— Ты был сыном и братом!

— Калекой, неспособным ходить в море.

На это Ка ничего не возразил. Они молча смотрели — Рок в окно, Ка на брата.

— Ты хотел знать, Ка. Ты узнал. Всё не такое, каким кажется на первый взгляд.

— Я узнал не всё. Почему вы прячетесь под доспехами? Зачем скрываете правду? Неужели мы жили бы хуже, узнав правду?

Рок посмотрел на него удивленно.

— Неужели ты еще не понял?

— Вы хотите, чтобы вас боялись, — зачем?

Рок горько засмеялся.

— Потому что только страх и неведение может удержать людей. Представь, что было бы, узнай вы правду. Сколько людей продолжали бы ловить топу из чувства сознательности?

— Даже зная, что в теоните заключена жизнь?

— Даже зная это, — подтвердил Рок.

Ка задумался. Он думал долго, так долго, что Рок, не выдержав, спросил:

— Что ты будешь делать дальше?

— Вы не можете отпустить меня отсюда, потому что я расскажу всем правду.

Рок покачал головой.

— Мы не убийцы, Ка. И не тюремщики.

— Наши отец и мать умерли.

Тень пробежала по лицу Рока, но он возразил:

— Их забрало море.

— А все эти люди, — Ка махнул рукой на окно, — вынуждены жить здесь, вдали от своих родных, без надежды вновь увидеться со своей семьей.

— Здесь они чувствуют себя нужными.

— А как же твой сын, Рок? Ты сказал, что у него нет недостатков. Ты отдашь его в деревню, чтобы он ловил топу с остальными? Или рожденные в вашем городе не считаются обычными людьми? Ты молчишь…

В комнату тихо вошла жена Рока и поворошила огонь в очаге. Глядя на нее, Ка вспомнил о Зоэ.

— Должен был быть иной путь, — прошептал он.

— Ты волен уйти, когда пожелаешь, — твердо сказал Рок. — И я могу лишь просить тебя молчать об увиденном. Но ты мой брат, и я говорю тебе — останься с нами. Мы найдем тебе занятие по душе. Ты не вернешься в вашу убогую деревеньку, тебе не придется каждый день выходить в море и рисковать жизнью, чтобы поймать топу. Оставайся, Ка.

Ка посмотрел на Рока и ответил:

— Я не калека.

Ка возвращался домой. Он шел быстро, перепрыгивая через овражки, торопясь добраться до деревни к ночи. Ка мысленно сосчитал оставшиеся в запасе камни — их было четыре. И четыре дня он потерял. Это значило, что завтра на рассвете он возьмет свою лодку и выйдет в море, чтобы подвергнуться тысяче разных опасностей ради осторожной топу — хранительницы их мира.

Художник

Ivanoff Андрей

— Лена, иди сюда!

— Что там ещё? У меня котлеты пригорают!

— Иди быстрей, говорю!

— Ну? — Ленка подошла и встала в классическую позу «руки в боки, голова наклонена вперёд». В руке угрожающе зажата вилка.

— Смотри, кого по телику показывают, — я сделал звук громче.

— Известный специалист в области современного искусства… — бубнил телевизор, показывая молодого парня, улыбающегося в телекамеру.

— Серёга? — Вилка звонко шлёпнулась на пол. — Не может быть?!

— …впервые в России выставка… — продолжал говорить ящик.

Мой закадычный друг Серёга, талантливый инженер, балагур и весельчак, абсолютно не разбирался в вопросах искусства и музыки. На одной из студенческих вечеринок он запал, вернее, мы запали на девчонку, как выяснилось позже, с художественного. Встречаться мы стали вместе, но уже первые встречи показали, что Лена — «вся в кино, вся в искусстве», вдобавок она перепутала с кем-то Серёгу, назвав его Шуриком. Но Серёга еще некоторое время таскался за нами по театрам и музеям.

А через год мы с Леной справили свадьбу. Серёга нас поздравил, конечно, но, как всегда, добавил, глядя на подаренную нам картину, от которой Ленка была в щенячьем восторге, что «так рисовать каждый дурак может». Чем сильно разозлил Ленку, ещё раз доказав своё невежество в искусстве. Произошла ссора. Ленка назвала его «неотёсанным чурбаном» и сказала, что заберёт свои слова обратно, только когда он нарисует ей такую же картину.

Водоворот семейных будней закружил меня, пару раз наши с Серёгой дороги пересекались, но виделись мы редко, всё больше и больше отдаляясь друг от друга.

В итоге он получил контракт в IBM и уехал в Америку. Судя по фотографиям, дела у него шли неплохо.

Ленка уселась на диван напротив телевизора, неделикатно сдвинув меня в сторону.

Я слышал, конечно, о маэстро Сержио из Америки, но, чтобы подумать на нашего Серёгу, у меня и в мыслях не было.

— Уважаемый маэстро, — телеведущая стреляла глазками и кокетничала между делом, — что вы привезли для показа в нашу страну?

— Коллекция моих картин невелика. Всего семь.

— Это правда, что вы будете показывать лишь по одной картине в день?

— Да. Это было одним из моих условий проведения выставки в России. Впрочем, и в остальных странах.

— Позвольте узнать. А почему?

— Давайте будем считать это одной из моих прихотей.

— Вы родом из России, не так ли? Остались ли у вас друзья, родственники здесь?

— Да, и я собираюсь с ними повидаться, — он усмехнулся в камеру. — А сейчас извините, мне нужно идти.

Камера показала черный лимузин, в который усаживался Сержио, раздавая направо и налево ослепительные улыбки поклонникам. Программа переключилась на новости политики.

— Маэстро Сержио! Во как, — протянул я. — А у тебя котлеты сгорели.

Из кухни в комнату ползло облако сизого дыма.

— Да, Серёга — художник, — согласилась задумчиво Лена. — Котлеты сгорели, — с тем же задумчивым выражением на лице повторила она.