Штамм Закат - Чак Хоган

— Все приготовлено, — сказал он.

Айххорст подал знак одному из своих подручных, и тот зашел в большой загон. Услышав тонкий скулеж, Палмер по­смотрел на часы — со всем этим пора было заканчивать.

Подручный Айххорста вышел из загона, держа за загри­вок — примерно тем же манером какой-нибудь фермер мог бы тащить поросенка — мальчика не более одиннадцати лет от роду. Глаза ребенка были завязаны, он весь дрожал. Мальчик лягался и судорожно водил в воздухе руками, пы­таясь дотянуться до повязки на лице, чтобы освободиться от нее.

Привлеченный запахом жертвы, Айххорст повернул голову. Его подбородок начал оттягиваться вниз — это мож­но было расценить как жест признательности.

Наблюдая за нацистом, Палмер вдруг задумался: на что это будет похоже, когда боль обращения утихнет? Ка­ково это — существовать в виде твари, которая кормится людьми?

Палмер повернулся и махнул рукой господину Фицуилья-му, подавая тем самым сигнал, что можно заводить мотор.

— Я покидаю вас, чтобы вы могли поесть в свое удоволь­ствие, — сказал он, оставляя вампира наедине с его обедом.

В трехстах пятидесяти километрах от поверхности Зем­ли концепция дня и ночи не имеет особого смысла. Если ты совершаешь полный виток вокруг планеты каждые пол­тора часа, в твоем распоряжении столько рассветов и за­катов, что больше и не пожелаешь.

Астронавт Талия Чарльз тихонько посапывала в спаль­ном мешке, прикрепленном к стенке ее каюты. Для амери­канского бортинженера наступал четыреста шестьдесят шестой день пребывания на низкой околоземной орбите. Всего через шесть суток к станции пристыкуется шаттл, и на нем Талия сможет отправиться домой.

Режим сна астронавтов устанавливал Центр управления полетом. Сегодня был «ранний» день: МКС должна была подготовиться к приему «Индевора» и очередного иссле­довательского модуля, который нес в себе шаттл. Талия услышала, что ее вызывают по связи, и понежилась еще несколько секунд, переходя от сна к бодрствованию. Ощу­щение свободного парения, какое бывает во сне, — пожа­луй, главное чувство, которое владеет человеком в невесо­мости. «Интересно, как моя голова будет реагировать на подушку, когда я вернусь домой?» — не раз задумывалась Талия. Каково это будет — снова подпасть под благотвор­ный диктат земного тяготения?

Она сняла подушку для шеи, освободилась от маски, прикрывавшей глаза, аккуратно разместила подушку и ма­ску в мешке, после чего расстегнула ремни и высвободи­лась из своего спального обиталища. Сдернув с головы резинку, удерживавшую волосы, Талия встряхнула своей роскошной черной гривой, расчесала ее пальцами, затем сделала в воздухе полусальто, чтобы волосы откинулись на­зад, и снова скрепила их резинкой, обернув ее дважды во­круг пучка.

Голос начальника ЦУПа из хьюстонского Космического центра имени Джонсона настойчиво звал ее к ноутбуку в модуле «Юнити»: ЦУП вышел на связь, требуя срочной телеконференции. Это было необычно, но конференция сама по себе еще не могла служить поводом для беспокой­ства. На полосу частот в космосе всегда большой спрос, и частоты распределяются очень тщательно. Талия поду­мала, что, возможно, станции грозит столкновение с оче­редным куском космического мусора. Эти фрагменты по­рой пересекали орбиту МКС с большой скоростью: встре­тить такое в космосе — все равно что нарваться на ружей­ный выстрел. В подобных случаях астронавтам предлага­лось укрыться в пристыкованном к станции корабле «Союз ТМА», но к этим мерам предосторожности Талия относи­лась с большим пренебрежением. Корабль «Союз» был их палочкой-выручалочкой в критической ситуации — своего рода спасательной шлюпкой, вот за это ему и спасибо. По­хожая угроза — если, конечно, сегодня речь пойдет именно об этом — возникла два месяца назад; тогда экипаж станции вынужден был просидеть в колоколообразном бытовом от­секе «Союза» целые восемь суток. Космический мусор представляет собой величайшую угрозу для жизнеспособ­ности МКС и здоровья экипажа.

Впрочем, как скоро выяснила Талия, новости оказались куда хуже, чем она ожидала.

— В настоящий момент мы сворачиваем запуск «Инде-вора», — объявила глава ЦУПа Николь Фэйрли.

— Сворачиваете? В смысле, откладываете? — переспро­сила Талия, стараясь не выдать голосом разочарования.

— Откладываем на неопределенный срок. Здесь, внизу, много чего происходит. Некие неприятные процессы. Нам нужно переждать все это.

— Что? Опять проблемы с маневровыми двигателями?

— Нет, ничего технического. «Индевор» в порядке. Это проблемы не конструкционного характера.

— Так... Ладно...

— Если честно, я не понимаю, что тут происходит. Воз­можно, вы там заметили, что последние несколько дней к вам не поступают никакие новости.

В космосе нет прямой связи с Интернетом. Астронавты получают данные, видео и электронную почту по каналу связи в поддиапазоне частот «Ки».

— У нас что, снова вирус?

Все ноутбуки на МКС соединены во внутреннюю бес­проводную сеть, отделенную от базового компьютера.

— Нет, этот вирус не компьютерный.

Талия уцепилась за поручень, чтобы оставаться перед экраном в неподвижности.

— Хорошо. Я перестаю задавать вопросы и просто слу­шаю.

— У нас тут самый разгар какой-то загадочной глобаль­ной пандемии. Она явно зародилась на Манхэттене и те­перь вспыхивает в самых разных городах, распространя­ясь безостановочно. Одновременно стали поступать со­общения о пропажах больших групп людей — по всей ви­димости, между этими явлениями существует прямая связь. Поначалу исчезновения приписывали тому обстоя­тельству, что люди заболевали и оставались дома, вместо того чтобы идти на работу, и, таким образом, им просто требовалась медицинская помощь. А теперь повсюду бес­порядки. Ими охвачены целые кварталы — сейчас я гово­рю о Нью-Йорке. Волна насилия выплеснулась даже за государственные границы. Первые сообщения о нападе­ниях на людей в Лондоне пришли четыре дня назад, за­тем то же самое стало происходить в токийском аэропор­ту Нарита. Понятно, что каждая страна выставляет, так сказать, свое боковое охранение и защищает свою между­народную репутацию, стараясь предотвратить коллапс торговли и туризма, — хотя, в моем понимании, каждая страна сейчас должна, по сути, именно такого коллапса и добиваться. Вчера в Берлине Всемирная организация здравоохранения устроила пресс-конференцию. Полови­на участников не явилась. ВОЗ официально повысила уровень пандемической угрозы с пяти до шести баллов — из шести возможных.

Талия просто не могла во все это поверить.

— Затмение солнца? — вдруг спросила она.

— Это ты о чем?

— Покрытие Солнца Луной... Я наблюдала за ним отсю­да, с орбиты... Большое черное пятно — тень Луны — полз­ло по северо-восточным штатам. Оно распространялось, как... как мертвая зона. Думаю, у меня было... Меня посети­ло предчувствие несчастья.

— Хм... Похоже, именно тогда все и началось.

— Просто это очень странно выглядело. Пятно казалось таким зловещим...

— Здесь, в Хьюстоне, у нас было несколько крупных ин­цидентов. В Остине и Далласе неприятностей побольше. Центр управления испытывает нехватку кадров — у нас оста­лось около семидесяти процентов персонала, и числен­ность продолжает убывать с каждым днем. Поскольку обслу­живающего персонала не хватает на всех уровнях, у нас сейчас нет иного выбора, кроме как отложить запуск.

— Да. Я понимаю.

— Русский транспортный корабль, который прибыл к вам два месяца назад, выгрузил большое количество еды и батарей — достаточно для того, чтобы вы продержались там год, если дело дойдет до рационирования.

— Целый год? — переспросила Талия с большим нажимом, чем она считала допустимым, и ей это не понравилось.

— Я говорю о самом крайнем варианте. Надеюсь, здесь всё возьмут под контроль, и тогда мы вернем вас на землю, возможно, через две-три недели.

— Отлично. Значит, до той поры — опять-таки сублими­рованный борщ.

— Это же сообщение сейчас получают от своих косми­ческих агентств командир корабля Демидов и инженер Меньи. Мы здесь прекрасно понимаем твое разочарова­ние, Талия.

— За последние несколько дней я не получила ни едино­го мейла от моего мужа. Почту вы тоже воздерживались пересылать?

— Нет, не воздерживались. Несколько дней, говоришь?

Талия кивнула. Она тут же нарисовала в своем вообра­жении Билли, как всегда это делала в подобных случаях: вот он стоит на кухне их дома в Западном Хартфорде — по­судное полотенце перекинуто через плечо — и, склонив­шись над плитой, готовит какую-нибудь грандиозную еду.

— Пожалуйста, свяжитесь с ним. Сделайте это для меня, ладно? Важно, чтобы он узнал об отсрочке.

— Мы уже пытались войти с ним в контакт. Никакого результата. Он не снимает трубку ни в вашем доме, ни в своем ресторане.