Ускользающая тень - Крис Вудинг

Шагаю вслед за Лисс, испепеляя взглядом её спину. Хорошего настроения как не бывало. Теперь я чувствовала себя никчёмной женой и матерью.

Ну, Лисс, если опять какая-нибудь ерунда…

Пробовала выспросить, в чём дело, надеясь поскорее от неё избавиться и вернуться к мужу и сыну. Но Лисс всякий раз предостерегающе шипела:

— Только не здесь… Лишние уши…

И тянула меня дальше.

Поднимаемся высоко наверх, в её апартаменты. Моего нетерпения Лисс не замечает. Комнаты близнецов до неприличия роскошны, но в них всегда царит бардак — взрывоопасная смесь экстравагантности Лисс и сдержанности Касты. Она ведёт меня за руку мимо охраны, через приёмную с занавесками кричащих цветов и прудами, в которых плавают разноцветные рыбы и угри, а оттуда в их с Кастой спальню.

Огромная кровать не застелена, одежда Лисс свисает со всех предметов обстановки, на которые вообще можно что-то повесить. А рука Касты чувствуется в том, как аккуратно расставлены изящные статуэтки на тумбочке и подоконнике. Лампы из цветного стекла со светящимися камнями внутри придают комнате уютный вид, однако что-то в обстановке всё равно напрягает. Скорее всего, тот факт, что две взрослых сестры спят в одной кровати.

Лисс с размаху плюхается на кровать, я присаживаюсь рядом.

— Ну, рассказывай, — говорю я. Ещё успею догнать Ринна, если с проблемой Лисс удастся разобраться по-быстрому.

Лисс перелезает на свою сторону кровати и устремляет на меня напряжённый взгляд.

— Я получила письмо, — выдыхает она.

— И что дальше? — резко спрашиваю я.

Я сердилась и не могла этого скрыть.

— Ты не слушаешь! — с обидой в голосе восклицает она, потом валится ничком на постель и обиженно бурчит: — Тебе всё равно.

Набираю в грудь воздуха и стараюсь взять себя в руки. Если огрызаться, дело только затянется. Лучше расслабиться и получать удовольствие.

— Извини, — говорю я. — Не хотела. Просто столько проблем накопилось…

— Ты меня не любишь, — обвиняющим тоном произносит Лисс. Нижняя губа дрожит.

— Люблю, очень люблю.

Успокаивающе глажу её волосы. Сложно злиться, когда так убиваются.

— Мы же подруги. Когда Каста уезжает, к кому ты всегда приходишь? Ко мне.

Лисс кивает, хлюпая носом. Ну чистый ребёнок — несносный, эгоистичный, но абсолютно наивный. О других Лисс не думает — просто не знает, что это такое. Не способна.

— Так расскажи про письмо.

Внезапно оживившись, Лисс стремительно садится и вынимает письмо из выреза платья. С гордостью протягивает мне.

— У меня появился ухажёр! — радостно объявляет Лисс.

Удивлённо моргаю. Неужели она из-за этого рыдала?

Сейчас Лисс расстроенной совсем не кажется. Беру письмо в руки.

— Открой! — восклицает Лисс. — Это от Тулии Иоло. Пишет, что желает пригласить меня в своё поместье на Дождливых землях!

— Это же замечательно, — произношу я, читая письмо. Поднимаю глаза. — Разве нет?

— Ну конечно! Он в меня влюблён, точно говорю! А я влюблена в него!

— Правда? Разве вы с ним хоть раз встречались?

Лисс только отмахивается:

— Если человек твоя судьба, это сразу чувствуешь.

— Иоло очень богатый человек, — рассуждаю вслух я. — Отличная партия. Вряд ли Ледо будет возражать, — улыбаюсь. — Я за тебя очень рада, Лисс.

Но лицо её омрачается страхом.

— Ой, ты же не знаешь, ты представления не имеешь. Знаешь, что она устроит?

— Кто устроит?

— Каста! Так взбесится — ужас!

— Она что, не знает?

— Нет! Нет, конечно! Я не могу ей сказать. — Теперь Лисс взволнованно расхаживает по комнате. Открывает дверь и выглядывает, будто в коридоре нас может подслушивать Каста. Убедившись, что в апартаментах никого нет, Лисс, расхрабрившись, начинает: — И вообще, почему это я должна всё ей рассказывать? Касте, значит, можно уезжать и не говорить куда, а стоит мне куда-то собраться без неё, ни за что не отпустит! Только обмолвлюсь, что хочу замуж, сразу угрожать мне начинает! И всё потому, что у неё самой ухажёров нет. Да и кто такую полюбит?

От собственных слов Лисс вздрагивает и, кинувшись ко мне, вцепляется мёртвой хваткой, ища защиты. Лисс зашла слишком далеко и теперь боится, что сестра каким-то образом об этом узнает.

— Я не хотела, не хотела. Случайно вырвалось. Ты же понимаешь, что я вовсе так не думаю?

— Да, я знаю, ты очень любишь Касту, — успокаиваю я. — И она тебя тоже.

— Ну куда она всё время ездит?

— Наверное, занимается делами клана. Ведь если с Ледо что-то случится, следующим Магнатом станет она.

Лисс ворчит:

— Вечно строит из себя старшую сестру. А сама всего на несколько минут раньше родилась! Вот и всё! Если бы я оказалась первой, сейчас всё было бы по-другому!

Но потом Лисс сразу же погружается в меланхолию.

— У Касты от меня никаких секретов. Всё мне рассказывает. Кроме этого.

— Так ты поедешь в Дождливые земли или нет?

Лисс кивает.

— Орна, я слушаю своё сердце! Никто не понимает моих чувств. Я так влюблена, что всё остальное меня не волнует!

— А сестре про поездку скажешь?

— Ни за что!

Но я-то знаю — обязательно скажет. У Лисс не хватает силы воли, секреты хранить она не умеет. Интересно, её опасения по поводу Касты на чём-нибудь основаны? Или она драматизирует, как обычно? Да, спору нет, Каста та ещё собственница. Но неужели она готова не только угрожать, но и действовать? Кто знает?

Тулия Иоло либо очень смел, либо просто плохо осведомлён.

Между тем настроение у Лисс снова поменялось. Теперь она исполняет оду своей великой любви. Рассказывает, что, став объектом чувств столь достойного мужчины, впервые по-настоящему почувствовала себя женщиной. Повидаться с Ринном перед отъездом нечего было и надеяться. Поэтому расположилась поудобнее и приготовилась исполнять роль консультанта по всем вопросам. Нужды Должницы вторичны, когда речь идёт о воле её хозяев.

Когда-то жизнь моя была проста и понятна. Но было это очень давно. Тогда у нас была ферма, мама готовила восхитительную еду, а папа был силён и смел, с ним нам была не страшна никакая опасность. В те времена у меня не было ни забот, ни хлопот. Только и делала, что играла с младшим братом, а по вечерам, сидя у огня, мы рассказывали друг другу истории. Белокожие для меня были не более чем персонажами страшилок, которыми пугают детей взрослые, чтобы те слушались и не безобразничали.

Как бы я хотела вернуться в это время! Чтобы опять всё стало просто и понятно, чтобы мне не нужно было никого убивать и никто не пытался убить меня. Я мечтала быть обыкновенной женой и матерью.

Но что толку мечтать о несбыточном?

Глава 12

Мы куда-то движемся.

Я чувствую это ещё до того, как успеваю открыть глаза и увидеть своё мягкое ложе. Одеяла набиты пухом какой-то птицы. Квадратная кровать завешана балдахином из меховых шкур. Я будто в отдельной маленькой комнатке. Снаружи доносится музыка, духовые инструменты время от времени перекрывают струнные.

И только тут соображаю — я выжила.

Пошевельнуться даже не пытаюсь. Смотрю на потолок, разглядываю сводчатые балки, поддерживающие изогнутую деревянную крышу, и ни о чём не думаю. Не ощущаю ни облегчения, ни счастья, ни благодарности. Мне просто очень, очень спокойно. Поэтому лежу себе и слушаю музыку. Чувствую, как прохладный воздух холодит лицо. Вдруг из уголков глаз начинают течь слёзы, скатываются вниз по щекам. Сама не знаю, из-за чего плачу, но остановиться не могу, да и не хочу.

Спустя некоторое время стараюсь сообразить, где я. Определённо в помещении, к тому же в большом — по акустике сразу понятно. Единственное, что смущает, — то самое ощущение, будто я куда-то движусь. Кровать легонько покачивается с неравными интервалами, вверх-вниз, вверх-вниз, а время от времени чуть дёргается, словно наткнувшись на препятствие. Вряд ли мы плывём по воде, на корабль не похоже. Такое чувство, будто едем по земле, но разве можно устроить такую большую комнату внутри повозки?

Касаюсь пальцами бедра и обнаруживаю незнакомую на ощупь ткань. Одолеваемая любопытством, приподнимаюсь, откидываю одеяло и разглядываю себя. Сама удивляюсь, какого труда мне стоит это простое действие. От меня пахнет ароматическими маслами, запах тонкий и чуть горьковатый.

На мне бледно-зелёная сорочка. Ткань украшают узоры с характерными углами. Увидев их, сразу всё вспоминаю. Похожие рисунки я видела на рынке в Вейе. Они были изображены на предметах, которые торговцы выдавали за произведения Детей Солнца. Я тогда не очень-то поверила, а увидев невероятную цену, засомневалась ещё больше. А теперь думаю — не зря ли?

Я у Детей Солнца. Фейн доставил меня к своим людям.

Плюхаюсь обратно на подушку. Кожу больше не покалывает изнутри. Мучительная боль и бред теперь кажутся давно приснившимся ночным кошмаром, я о них уже думать забыла. Выходит, я всё-таки прошла через тень смерти.