Общество знания: Переход к инновационному развитию России - Г. Осипов

Чиновники и служащие в правительстве и администрации президента эксперты-экономисты, конечно же, не собирались ввести общество в заблуждение. Они были неспособны мыслить во временном контексте, «видеть» даже короткие временные ряды. И это свойственно нынешней власти в целом. Поврежден важный механизм рационального знания. Утверждение, будто 2002 год стал рекордным для территории РФ за всю ее историю, не является тривиальным. Как можно, называя какое-то достижение рекордом (то есть «записанным на скрижалях» достижением), не взглянуть назад и не поинтересоваться, какими были достижения в прошлые годы? Тем более, что сельское хозяйство страны переживает кризис. Как мог сенсационный рекорд не вызвать интереса и сомнения?

Надо вспомнить, что одним из первых шагов реформы стала ликвидация тех главных инструментов рефлексии и «административной памяти», которые выработала наша культура. К их числу относился, например, регулярный гласный отчет по понятной и весьма строгой форме. Прошел год — и отчитывается руководитель, каждый в рамках своей ответственности, а все слушают. Сама форма отчета заставляла людей вспоминать. И этот отчет кладется, как летопись наших дел.

Производственные совещания, на которых отчитывался директор, профсобрания с отчетом профкома, сессии Верховного Совета с отчетом председателя Совета министров — все это был механизм, заставляющий вспоминать и обдумывать пройденное — за год, за пятилетку. Эту обязанность вспоминать и обдумывать отменили. Полезно взять сегодня любой отчетный доклад Косыгина — и сравните с речами Гайдара, Черномырдина, Касьянова. Мы видим огромный откат в культуре памяти и мышления.

Если и есть отчеты, составляемые правительством по установленной международными организациями форме, то они остаются практически недоступными для общества. Официальный «Доклад о состоянии здоровья населения РФ» в 1993 г. был выпущен тиражом 300 экз. Чиновники и даже специалисты утратили доступ к элементарному инструменту рефлексии — статистическим ежегодникам. В советское время ежегодник «Народное хозяйство СССР» издавался массовым тиражом, содержал информативные показатели с длинными временными рядами и стоил 3 рубля. Нынешний Ежегодник — скудное по содержанию издание ценой более 1 тыс. руб. Сделаны недоступными простейшие контрольные инструменты рефлексии (отчетные доклады, контрольные цифры и др.), идет быстрая деградация хранилищ материальных носителей памяти (архивов и библиотек). Восстановление даже этих элементарных условий для полнокровного рефлексивного мышления уже стало сложной задачей.

Не имея ни ясно изложенных программ, ни отложившихся, как летописи, отчетов, ни доступной статистики работники органов власти и управления и не могут оценить пройденного пути. А без памяти о пройденном нельзя рационально рассуждать о программах! Пять лет говорилось о «программе Грефа», потом эта программа куда-то исчезает — и о ней никто не вспоминает.

Хороший учебный материал для анализа функции рефлексии дает история введения купли-продажи земли и «фермеризации» России в 90-е годы. В доктрине реформ было принято, что главным типом хозяйства на селе в будущей рыночной системе станут фермерские хозяйства. Их пропагандой занимались идеологи и ученые широкого диапазона. Кампания эта проходила вне норм рационального знания — с крайним гипостазированием, игнорированием реальных фактов и нарушением логики. Но здесь мы говорим о рефлексии.

Как видятся результаты огромного изменения сегодня, через 17 лет после начала «фермеризации всей страны»? Невозможно разумное планирование дальнейших шагов без анализа тех последствий, к которым привела большая программа, которая к тому же не отменена и не завершена.

Результаты таковы. В 2006 г. число фермерских хозяйств в РФ составило 255,4 тыс., а общая земельная площадь их сельскохозяйственных угодий — 21,6 млн га (со средним размером земельного участка 81 га). Из этих угодий пашня составляла 15 млн га. Это около 15% всей пашни в России. На этой земле фермеры произвели в 2006 г. 6,5 % всей валовой сельскохозяйственной продукции страны. Особенно сильно у них отстает трудоемкая часть сельского хозяйства — животноводство. Здесь они дают только 3,3 % от общего объема продукции. Очевидно, что как производственный уклад в российском сельском хозяйстве фермерское хозяйство оказалось несостоятельным. Предположение, что этот уклад является наиболее прогрессивным и продуктивным, не оправдалось. Но ведь ученые и политики, которые 17 лет переделывали сельское хозяйство страны, исходя из этого предположения, никогда не обмолвились об этом выводе. Неизвестно даже, знают ли они о результатах этого колоссального эксперимента.

Каковы перспективы фермерства в нынешней системе хозяйства? Судя по объективным данным, очень небольшие. По данным Сельскохозяйственной переписи 2006 года, из имеющихся фермерских хозяйств сельскохозяйственную деятельность осуществляли в 2006 году только 124,7 тыс. А 107 тыс. фермеров относятся к категории «прекративших сельскохозяйственную деятельность». Еще 21,4 тыс. хозяйств считаются «приостановившими сельскохозяйственную деятельность». Выходит, половина фермеров, получив землю, хозяйства на ней не ведут! Можно ли замалчивать этот факт?

Ведь из него следует, что не увенчалось успехом главное институциональное изменение в сельском хозяйстве России, которое было положено в основу реформ — не действует институт купли-продажи земли. Такое фундаментальное изменение жизнеустройства страны требовало обширного обоснования и общественного диалога. Диалога не было, задать вопросы было нельзя, доводы реформаторов были очень скудными. Но как реально пошла купля-продажа земли, как оправдалось первое предвидение авторов реформы? Самый длительный эксперимент по продаже земли был проведен в Саратовской области. Казалось бы, итоги его должны быть подведены и изучены.49

Напротив, о результатах уже более чем десятилетнего опыта Саратовской области практически ничего не известно. Есть отрывочные данные. Вот, например, сообщение из области: за три года действия закона проведено 332 земельных аукциона, на которых продано участков на сумму около 13 млн рублей. За три года продать чернозема на полмиллиона долларов!

Саратовская область — зерновая. Как повлияло введение купли-продажи земли на производство? Заметных улучшений по сравнению с другими областями нет. Относительно трех «советских» пятилеток с 1976 по 1990 годы сбор зерна в области за пятилетки с 1991 по 2005 годы снизился в той же пропорции, что и в других регионах. Но это не главное. Главное — частный капитал не покупает землю, чтобы вести хозяйство. Землю скупят спекулянты для теневой перепродажи иностранцам, о чем пишут откровенно. Вот недавняя справка Минсельхоза: «Добросовестные землепользователи и инвесторы сталкиваются с проблемами оформления земли в собственность или в долгосрочную аренду. Одновременно с этим, все последние годы идет процесс повышения привлекательности земли как рыночного товара, как актива. В результате в эту сферу вошли многочисленные земельные спекулянты».

В «Государственном (национальном) докладе о состоянии и использовании земель в Российской Федерации в 2004 г.» сказано: «Из 401 млн га земель сельскохозяйственного назначения в собственности граждан и юридических лиц находится около 126 млн га или более 30 % от всех таких земель. Остальные 275 млн га (около 70 %) находятся в государственной и муниципальной собственности. Из 121 млн га, которые являются собственностью граждан, около 113 млн га (93 %) составляют земельные доли, из них примерно 27 млн га (24 %) — это невостребованные земельные доли. В сельскохозяйственном производстве не используется более 30 млн га пашни» [59].

Итак, в государственной и муниципальной собственности в 2004 г. находилось 275 млн га (около 70 %) земель сельскохозяйственного назначения России. Эту землю в небольших размерах каждый год покупают сельскохозяйственные предприятия и фермерские хозяйства. Так, в 2004 г. ими было выкуплено у уполномоченных органов государственной и муниципальной власти 8 тыс. га земель вне населенных пунктов. Это 0,0029 % земли, предлагаемой к продаже. И сельскохозяйственные предприятия, и фермеры предпочитают не обременять себя частной собственностью, а арендовать землю у государства (в 2004 г. такая аренда составила 54 млн га).

Реально, никто землю для производства хлеба не покупает, 93 % земли граждан — полученные от колхозов паи, а у юридических лиц земли чуть больше 1 %. При этом разгром колхозов и совхозов привел к сокращению посевных площадей на треть. Надо зафиксировать этот вывод, ставший несомненным за 17 лет реформ: институт купли-продажи земли, ради внедрения которого реформаторы пошли на создание глубокого раскола в обществе, в России не действует.