Закон вне закона - Валерий Гусев

- Скучно.

- Дать задание?

Капитан усердно закивал.

- Ведра, веревки есть?

- Два ведра есть.

- Мало, нужно еще десять. В ближайших домах попросите. С отдачей.

- И что делать? - насторожился. Подвох почуял.

- С этого края моста воду из реки черпать и сливать ее обратно в реку с того края. Под песню. Про русские штыки.

Мгновенное недоумение в глазах Капитана сменилось поочередно обидой и смущением.

- Уел, полковник. Вас понял.

- Именно потому мы там можем делом заниматься, что вы здесь зверя в норе держите. Граница должна быть на замке.

- Ладно, бывает. Счастливый путь, хорошей добычи.

- И вам - доброй охоты.

Подняли шлагбаум. Колонна тронулась, перевалила через мост, пошла главной улицей Заречья. Демонстративно ощетинившись оружием.

Совсем недавно я здесь был. А уже не узнать цветущего вчера района. Сорно на улицах, немытые стекла в домах, пожухлая листва деревьев, зачахшие газоны. Бродячие собаки появились. Ветер катает тротуарами пустые банки из-под пива и колы. Безлюдно. Только изредка в окне колыхнется штора, мелькнет настороженный взгляд охранника или сторожа. Да, братаны, обирать да грабить куда проще, чем работать. Это вы давно поняли...

Почти сразу за городом дорогу обступил лес, смыкая над ней верхушки деревьев. И с каждым километром он становился все чище, чаще и глуше.

Пилипюк, застыв за рулем, что-то проворчал сквозь зубы. Похоже, ругался неслышно.

- Ты о чем? - спросил я, протягивая ему сигарету.

- Дожили мы с вами, товарищ полковник, - по родной земле в магазин на танках ездим.

Так ведь война. Что еще скажешь?

Дорога, казалось, сжималась с боков. Деревья подступали к ней все ближе. Иные елки совсем на обочину вышли, протянули над полотном красивые размашистые лапы. Они цепляли, скребли тенты грузовиков, неохотно отклонялись и долго потом качались. Без ветра. Над пустой дорогой. Будто сидела на ветке большая птица и, спугнутая, взлетела, толчком ее раскачав.

В лесу еще было полусумрачно. Солнце путалось где-то среди деревьев, иногда бросало в просвет длинный пронзительный луч, и он трепетной полосой дрожал на влажном от росы асфальте.

Дорога вошла в крутой поворот, еще ближе и гуще обступили ее деревья. Самая большая ель упрямо и угрожающе встала на изгибе шоссе, вплотную к покрытию.

- Заманчивое место, - угадал мои мысли Пилипюк. - И кюветы глубокие.

И елка эта - обреченная.

- Ага, подходящее, стало быть. Заметим?

Лесной терем

- Ваня, - продышал радостно Малюта. - Дозорный прибег. Прошла колонна.

- Большая?

- Пусть сам скажет. Позвать его?

- Зови.

Ваня спустился следом в общую залу, где за общим столом занимались трое: Семеныч чистил пистолет, Губернатор диктовал, Гоша Заречный, тая усмешку, записывал.

- Чего это он? - спросил Ваня Семеныча, кивнув в сторону Губернатора.

- Не пил сегодня. Обращение к народу пишет. Головоломку очередную. Семеныч отложил протирку, заглянул в ствол. - Но дальше "Дорогие горожане" никак у него не идет.

- Подсказал бы.

- На х...? - Семеныч надел на ствол пружину, натянул затвор. - Пусть поработает.

Губернатора вдруг прорвало:

- "Тяжелые испытания выпали опять на нашу долю. Я, как ваш Губернатор, облеченный вашим доверием, заявляю. Не поддавайтесь на провокации бандитов... - Гоша хмыкнул. - ...Коммунистов и националистов всех мастей, которые хотят повернуть вспять завоевания демократии. Я надеюсь на ваш здравый смысл. Вдохнув воздух свободы, отринув оковы тоталитаризма, вы не позволите вернуть вас в мрачное прошлое. В эти трудные дни я, как всегда, с вами..." - Гоша чуть не заржал откровенно. Он давно уже ничего не писал, просто водил ручкой по бумаге.

С террасы вошел дозорный, в камуфляже, с биноклем на груди.

- Ну? - сразу подстегнул его Ваня.

- Чем нукать, покормил бы сперва, - дозорный положил бинокль на подоконник, сел в кресло, развалился устало, разбросав ноги, раскинув по подлокотникам руки. Дисциплина падала. - Сухпай еще вчера подобрал. Хорошо хоть водой вволю запасся. И ночь не спал.

Гоша отшвырнул ручку, взял со стола тарелку, набросал в нее что подвернулось, налил полфужера водки.

Дозорный сдвинул ноги, поставил тарелку на колени, стал руками хватать с нее куски - тоже что подворачивалось.

- Колонна большая, - говорил он, жуя и глотая. - Одних грузовиков двенадцать. В голове - танк с какой-то чудной пушкой, не разобрал...

- Не понимаю, откуда у них танк?

- Ты многого, Ваня, не понимаешь. - Семеныч заслал обойму в рукоятку.

- ...В хвосте - бронетранспортер, тоже с пушкой и пулеметом.

- Людей много? - Ваня сделал вид, что не расслышал Семеныча.

- Числом примерно... щас скажу. В кабинах - по двое, водила и автоматчик; в бэтээре - на броне десяток и внутри, сколько, не знаю. Душ с пятьдесят наберется. На взгляд. А что под тентами - кто скажет?

- Все?

- Не все. "Уазик" идет, в нем почему-то штатские, много. Зачем?

(Приврал чуть дозорный, штатских Сергеев не много взял: экономиста-аграрника, двоих переработчиков, представителя Завода сельхозмашин и одного члена Правительства.)

- Расширяется Серый. На оперативный простор вышел. - Семеныч убрал пистолет в кобуру. - Город очистил, за округу взялся, все дальше нас гнать будет.

- Не каркай! - сорвался Ваня. - Мы еще своего слова не сказали. - И к дозорному: - Серый в колонне?

- Ага, с ними. Во главе идет, на "джипе" старом. С ним - всего четверо.

- С него и начнем. Отрубим от колонны. Живьем возьмем. И все. Позовите Егеря!

- Спит он где-то, Ваня.

- Я ему, блин, посплю!

Мягким шагом вошел Егерь. Суховатый, гибкий мужик, со смешанной повадкой рыси и волка.

- Что в городе?

- На мосту - как было, бронетранспортер и десяток десантников. В Замке - пять человек и девка с котом.

- С каким еще Котом? - насторожился Ваня.

- С рыжим.

- Шутишь? - потемнел лицом.

- Не до шуток, Ваня, - не испугался Егерь. Он вообще никого не боялся. Ему - что? Чуть не так - растворился в лесу, как туман под солнцем, исчез сучок под ногой не хрустнет, ветка листвой не дрогнет. И следа за ним не останется.

- Не до шуток, - Ваня, соглашаясь, загнал внутрь раздражение и злость. - Знаю, что делаю. Серый купился на нашу туфту, почти все свои силы с колонной увел. Вот мы и сделаем, что обещали... Гоша, ты город просрал, тебе его и вернуть велю. Возьмешь мост, разом. Часть людей - время еще есть - в обход горы пошлешь, пусть на Замок врасплох грянут, передавят всех, вместе с котом. А после - всей силой - ментов в отделе. Ты, Семеныч, возьмешь чеченов, их голов десять наберется, и Малютиных ребят. Твоя забота - колонна. И Серый.

- Охренел, Ваня? - Семеныч был не трус - не дурак просто. - Всех разом положить хочешь? Чтобы на сходняк чистеньким явиться, нашей кровью омытым?

Угадал Семеныч. Да оно и не трудно было. Ваня, в отчаянии, решился на попытку вернуть утерянное. Не столько город, сколько авторитет. С тем, что сейчас, на сходняк идти - по полу размажут и последнее отберут.

- Стратег! - хлопнул Семеныч ладонью по столу - все на нем подпрыгнуло, иное, зазвенев, попадало. - А если Серый не клюнул, если он в городе засадный полк оставил? И твоя агентура прокололась?

- Я за свои сведения ручаюсь, - хмуро вставил Егерь.

Гоша мудро помалкивал, каракули на головоломке рисовал.

- Ты пойми, - яростно уперся Ваня, - это шанс хороший. Возьмем город и встретим Серого на мосту...

- Не самого Серого, - начал догадываться Семеныч, - его колонну.

- Врубился, умный мент. На мосту все оставим как сейчас есть. БТР, шлагбаум, ребят своих под видом десанта. А как полколонны мост перейдет рванем его и с двух сторон, на двух берегах оставшихся покрошим.

Семеныч еще чуть призадумался.

- Однако, если на колонну не напасть, Серый это дело просечет. Настороже будет.

- Нападешь, Семеныч. Для того и нападешь. Для отводу глаз. Хрен с ней, с колонной. Все равно наша будет. Нам главное - Серого живым взять. Хотя бы отчасти. Убедил?

- Может, и так. К слову сказать, и колонну придержим, чтобы раньше времени не помешала.

- Ну, решились, парни?

- Решились, - Губернатор встал, вытянул из-под Гошиных рук листок, протянул Ване: - Срочно отправить послание в город и озвучить по радио. Народ откликнется. На своего Губернатора.

- Хорошо придумал, - серьезно сказал Ваня. - Обязательно отправим. А то ведь тебя Серый первого расстреляет. Только вот радио больше нет. Серый забрал.

- Тогда зачитать всенародно, на площади.

- С танка, что ли? - усмехнулся Ваня.

Ельник сменился смешанным лесом, за ним пошел чистый веселый березняк. Посветлело.

Ребята на заднем сиденье, похоже, тайком дремали, не закрывая глаз. Когда я к ним оборачивался, они никак на это не реагировали.

Сливко, который все время пел, щурясь от встречного ветра, стоял по пояс в башне (что уж он там пел, мы все равно за шумом дороги не слышали), наконец тоже притомился, но в танк не спрятался, вел наблюдение по сторонам, хотя на пути туда мы нападения не ждали.