Сказки старого дома 2 - Андрей Басов

— М-м-да-а, психолог ты, Синдбад, однако.

— Психолог — это как?

— Не как, а кто? Знаток человеческих душ.

Слышавшая наш разговор Шехерезада рассмеялась и сказала:

— Знаток, знаток! Знал бы ты, Серж, во сколько совсем лишних драк влип Синдбад прежде, чем он стал таким знатоком душ. Печальный опыт кого угодно сделает мудрецом.

Коридор слегка повернул направо, а потом обратно. Справа и слева попалось несколько проемов в сторону. Заглянули — каменные дебри. Остановились перед одной из стенных фресок и долго глазели на нее. Похоже, сюжет принесения какой-то клятвы то ли кого-то перед народом, то ли самого народа кому-то или чему-то. Живописная толпа, жрец или какой-то предводитель на возвышении. И всё это — на фоне огромного каменного лика с ассирийской[30] бородой, вырубленного в скале. Краски довольно свежие.

Впереди показался дневной свет. Незапертые кованые ворота, а за ними долина между расширяющихся вдаль почти отвесных скальных стен. Складываем светильники у стены, с легким скрипом отворяем ворота и выходим на ровно мощеную дорогу, идущую мимо группы каких-то строений явно не жилого вида и назначения. Шагах в пятиста от нас в скале вырублен огромный лик с ассирийской бородой, который мы уже видели на фреске в коридоре. Под ликом открытые двери входа куда-то внутрь каменных стен.

Между стенами ущелья напротив лика — обширная, ровная, мощёная причудливым рисунком площадь с пятью строениями, похожими на храмы, но явных признаков культового назначения зданий не видно. Строгая, больше римская, чем арабская архитектура, чуть желтоватый камень кладки стен и колонн. Все здания одинаковые и расположены как бы в вершинах пентаграммы. В центре площади между зданиями — какая-то большая, групповая скульптура светло-коричневого камня на темном, красноватом постаменте, блистающая в лучах солнца полировкой. По краям площади разбросаны скамейки. Довольно оживленно. Люди поодиночке и группами бродят по площади и сидят на скамейках. Издали не очень хорошо видно, но похоже, что там больше молодежь обоего пола. Одеты, как и мы. Всё вместе создает впечатление какого-то культового, культурного или образовательного комплекса.

Дальше, за этим ансамблем видны обычные городские дома, а за ними и до пределов видимого пространства расстилаются поля и сады. В общем, какая-то крошечная, тайная страна.

Спрашиваю:

— Что думаешь по этому поводу, Ахмед?

Он оборачивается к Синдбаду:

— Ты нам вроде бы рассказывал про что-то такое, — и тот не стал отпираться.

— Про похожее рассказывал, но это было очень далеко отсюда, а тут совсем рядом с Багдадом. В то, что я видел раньше, мне не хотелось бы попасть опять. Вроде бы всё красиво, но там такие злющие колдуны! Если и здесь тоже, то нам лучше сразу убраться подобру-поздорову.

— Ага, знать бы вот только, есть тут колдуны или нет. Шехи, сходи узнай про колдунов, а мы тут подождем.

— А что это вдруг я, Ахмед? У нас тут есть любитель знаться с колдунами. Аладдин, ну-ка пробегись до людей и разузнай.

— А почему чуть что — так сразу Аладдин? Вон Абу больше моего с колдунами знался. Ему и кости в руки!

— Ну да, конечно, прямо так взял и побежал! Вон у Синдбада с колдунами разговор короткий. Сабелькой взмахнул — и нет колдуна.

— Ну, всё, нет больше отважных людей на земле, — подытожил Ахмед. — Я старый и немощный. Али-Баба в прошлый раз, еще до тебя, Серж, жертвовал собой. Так что тебе, Серж, и идти.

— Вот-вот, — поддержала Шехерезада, — и это его первое страшное и опасное приключение. Пусть идет. Начинать-то когда-то каждому надо. Серж, как встретишь злого колдуна — крикни нам.

— А как я узнаю, злой это колдун или не злой? — поддержал я игру.

— Очень просто. То, что он вредный и злобный, у него на роже должно быть написано. Они уж такие. Своей сущности не стесняются. Ладно, ребята — постояли, поболтали, никто на нас не накинулся. Пошли накинемся сами, что ли, — и Шехерезада двинулась вперед.

И пока шли до площади около каменного лика, на нас тоже никто не накинулся. На площади и внимания особого не обратили. Так, проводят взглядом — и всё. Издали верно нам увиделось. И в самом деле на площади в основном молодежь. Несколько стариков тоже есть, а вокруг них — стайки юношей и девушек, как обычно бывает в общении учеников с наставниками.

Обошли площадь кругом, читая надписи на зданиях. Надписи довольно примечательные: «Храм знаний», «Храм ремесел», «Храм красоты и совершенства», «Храм отваги», «Храм ловкости и хитрости».

— Интересная религия, однако, в этих местах, — признал Ахмед. — Понятно, что не ислам. А памятник в центре площади, наверное, поставлен святым или пророкам этой религии.

Памятник, к которому мы подошли, и в самом деле очень любопытный. Фигуры в шесть-семь локтей высотой на постаменте еще в два локтя. Внушительно. Смешанная группа. Сидящая женщина в окружении четырех стоящих мужчин. Все как живые, а не монументальные. Это так притягивает взгляд, что не сразу обращаешь внимание на надпись на пьедестале.

— Вот этот воинственный хорошо получился, — похвалил Ахмед. — Совсем как живой. И этот, который с книгой, мне тоже нравится.

Взгляд Ахмеда скользнул по фигуре того, который с книгой, и наткнулся на предмет, стоявший у его ног. Ахмед изумленно замер.

— А мне вот женщина очень нравится, — поделился своим впечатлением Аладдин. — Вылитая Шехи.

— Ничего удивительного, — отреагировала та. — Тебе нравятся все женщины поголовно. А что касается сходства между этой фигурой и мной, то я никогда не сижу в такой вот неприличной, непристойной позе.

— Вы бы прочли надпись на основании, — внезапно охрипшим голосом произнес Ахмед.

— «Медресе Шехерезады», — послушно прочла вслух Шехи и осеклась.

С минуту она недоуменно оглядывалась по сторонам. Впрочем, и мы все тоже.

— Ребята, мне срочно нужно присесть. У меня что-то с ногами приключилось. Я не верю. Это какое-то совпадение.

— А лампа у ног того, что с книгой, тоже совпадение? — спросил Ахмед. А топор у ног другого? А сабля на боку у третьего и мешок в руках четвертого? Совпадений что-то слишком много.

— Это получается, что Храм красоты и совершенства посвящен мне. Храм знаний — Аладдину. Храм ремесел — Али-Бабе. Храм отваги — Синдбаду, а Храм ловкости и хитрости посвящен Абу. Ну и дела-а! — очарованно протянула наша сказочница.

Пока стояли у памятника, я краем глаза заметил, что по дороге в сторону пещеры прошли пятеро вооруженных людей. Скрылись в ней, через некоторое время вернулись, заперли ворота — и вот теперь они стоят у края площади и наблюдают за нами.

— За последние пять минут здесь произошло три великих события, — констатировал я. — Мы поняли, что вы пятеро в этом мирке — что-то вроде святых или пророков. Правда, пока только как имена. Тела ваши еще не удостоверены здесь, как принадлежащие обожествленным именам. Натурное сходство с фигурами памятника есть только у Шехи, но все красивые женщины, так или иначе, похожи друг на друга.

Второе событие — это то, что мы попали в мышеловку. Ворота в пещеру заперли.

А третье событие — это то, что те, кто запирал ворота, стоят на дороге и смотрят на нас.

— Хоть бы не всё вдруг! — с досадой воскликнула Шехерезада, глянув на дорогу. — Что-то уж чересчур много и сразу падает на наши головы. Не дадут мне спокойно насладиться свалившимся из ниоткуда положением божества! Что будем делать?

— Надо, пока нас не сцапали, хотя бы узнать, куда мы попали и какие тут порядки, — ответил Ахмед. — Подойдем вон к тому старцу. Может, он нам что-нибудь объяснит.

Подошли к ближайшей скамье с сидевшим на ней пожилым человеком. Увидев нас, окружавшая скамью молодежь вежливо попрощалась и разошлась. Шехи присела рядом со стариком.

— Салам алейкум, почтеннейший э-э…

— Сулейман-ага, — представился тот. — А как ваше имя, ханум?

— Шехерезада.

— Чудесное имя. Покровительницу нашего медресе и Храма красоты тоже зовут Шехерезада. Но в отличие от вас, нашей Шехерезады, к сожалению, на самом деле нет. Да, что я говорю! Вы это сами должны знать.

— Откуда мне знать, и как это нет вашей Шехерезады?

— А и никогда не было. Это красивое предание.

— Как же она может быть покровительницей, если ее никогда не было?

— Ах, ханум, для воспитания и передачи знаний чьему-либо покровительству достаточно быть в сердцах. Тут и хорошая легенда как божественный промысел. Потому и девиз нашей религии: «Пытливость и знание». Что может быть интереснее, полезнее и примернее красивой и образной легенды Шехерезады? Посмотрите вокруг. Люди сами тянутся сюда. А вон тот старый храм слепой веры и страха наказания стоит пустым. Если не секрет, кто ваши спутники?