Кровь ангелов - Дмитрий Казаков

– Снимешь! – рявкнул Вальгорн. – Но не их!

Чувства переполняли его, требовали выхода, и не в обычных словах или движениях… Гнев, ярость, страх, чувство опасности, ненависть, подозрения насчет того, что его предали…

Если не избавиться от этого, то отравишь душу.

Движения владыки Империума были столь быстры, что уследить за ними смог разве что Ретир. Глаза префекта расширились при виде обнаженного виброклинка, тот сверкнул, раздался тупой хряск, и башка Антавиана эру Линхольда, брызжа кровью, шлепнулась на пол.

Из обрубка шеи ударил багровый фонтан, и тело рухнуло, качнув стол.

– Хм… – сказал Вальгорн, думая, что мастера Скола Анимус гордились бы таким учеником. – Карелус, распорядись насчет его преемника, ты знаешь, кого я хочу видеть на этом месте, и пусть вылетает во дворец немедленно – обсудим положение на ТВД и предстоящие операции.

– Да, мой государь, – дворцовый управитель поклонился и вышел.

– А нам нужно решить, что делать с этим Ларсом, – хозяин Мерцающего трона положил окровавленный меч перед собой, прямо на стол, на какие-то важные бумаги, но не обратил внимания на то, что запачкал их.

Вот он, главный аргумент во всех разговорах – сила.

– Тот, кто осмелится изменить мне, снимет собственную голову, – продолжил он. – Ну, чего молчите?

Префект претория и верховный понтифик переглянулись.

– Мой государь, – зарокотал жрец, голосина у него был еще мощнее, чем у Ретира. – Вы же хотели отправить легион, и новый начальник штаба не станет возражать против этой идеи.

– Я передумал, войска и вправду лучше не трогать, – сказал Вальгорн.

«И лучше армии вообще не знать, что появился еще один претендент на место Божественной Плоти», – добавил он про себя и оглянулся, поскольку показалось, что в углу таблиния что-то шевельнулось.

Но нет, никого и ничего, только маски на стенах… надо их снять, да, сегодня же.

– Тогда… ну, я готов отправить к варварам лучших экзорцистов! – воскликнул верховный жрец. – Отмеченные благодатью и осененные вашим благословением святые бойцы с радостью выполнят эту задачу во славу небесной справедливости, выполют сорняк, объявивший себя плодовым деревом!

– Хм, отправь, и немедленно, – произнеся это, Вальгорн поморщился.

Жаль, жаль, что у него нет никого, на кого можно положиться в таком деле, кого-то вроде ликторов Нервейга… Варвары, охраняющие дворец, преданные и великолепные бойцы, и среди преторианцев немало тех, кто ничуть не хуже, но ни те, ни другие не годятся для того, чтобы ликвидировать соперника.

Тут нужен ловкий убийца, а не могучий воин.

А что, если восстановить Орлиное Гнездо, придумку Драмиция, одного из предков? Его «птенцы», если верить хроникам, были преданы хозяину и непобедимы, умелы в интригах и охране. Может быть, они сумеют избавить Вальгорна от того страха, что поселился в его душе с того дня, как он сел на Мерцающий трон?

Владыка Империума стал чувствовать странное, слышать несуществующее, видеть жуткие сны…

Но нет, не время вспоминать об этом!

– Да, мой государь, – Каелум поклонился и вышел.

– Теперь ты, – Вальгорн посмотрел на Ретира, и тот вытянулся, изображая рвение.

Нет смысла класть все яйца в одну корзину, как говорят на Волюнтасе, экзорцисты, конечно, парни шустрые, но к подобной опасности Ларс наверняка готов, и надо приготовить ему сюрприз.

– Все понял? – спросил владыка Империума, закончив инструктировать префекта.

– Так точно!

– Это первое. А второе – нам нужно узнать, кто оказывал и оказывает ему помощь, ведь не сам же он сбежал из дворца, откуда-то нашел деньги, транснавис и прочее… Понимаешь?

– Так точно! А если наш замысел удастся, тогда это не нужно делать?

Вальгорн вздохнул – преданность хорошая штука, но отчего она так плохо сочетается с умом?

– Нужно, – сказал он. – Эта информация в любом случае пригодится. Действуй.

Ретир отдал честь и вышел.

Владыка Империума, хозяин Мерцающего трона остался один в своем таблинии, хотя нет, не один, в компании мыслей, замыслов и страхов – порой, в минуты тяжких раздумий, ему казалось, что все эти вещи более материальны, чем окружающие его люди…

Внутренний двор за время правления новой Божественной Плоти мало изменился – те же полутемные коридоры, по-разному убранные помещения для утех, комнаты для «игрушек», крохотные перистили с фонтанами. Сменились только его обитатели – тех, кто услаждал Нервейга и его фемину, перебили преторианцы под присмотром Карелуса, а взамен набрали новых.

Гомункулы, полулюди, несколько полных женщин и мужчин – все, что душа пожелает.

Но тот, кто шел сейчас по проходам внутреннего двора, знал его очень хорошо и ориентировался свободно. Над громадным дворцом плыла зимняя ночь, «игрушки» большей частью спали, и в заполнившей здание тишине любой звук казался необычайно громким – шорох шагов и время от времени покашливание.

Он пересек перистиль, в центре которого росло гром-дерево с Таэды, а на стенах висели деревянные маски демонов Хаоса, и свернул в залитый тьмой дверной проем. Переступив порог, постоял мгновение, но не для того, чтобы привыкнуть к мраку – его глаза адаптировались мгновенно, – а давая тем, кто ждал в комнате, себя рассмотреть.

Хотя его уже наверняка узнали – по запаху.

– Явился не запылился, – сказали из угла, где шевельнулась уродливая тень.

– Как всегда вовремя, – проговорил тот, кто переступил порог. – Вы в порядке?

– Еще в каком, – отозвались с пола, где, разбросав конечности, лежал на животе некто. – Пищи хватает, развлечений столько, что можно только ими и заниматься… жаль, что нам это недоступно.

Голоса существ, что ждали в темной, много лет пустовавшей комнате, были почти одинаковыми.

– Что, Друг толкает? – спросил тот, кто переступил порог.

– Еще как. Он у меня молодой, не то что у тебя, и хочет многого, – ответили с пола. – Ты сам что скажешь?

– О, процесс идет как надо, развивается, как я и предполагал. – Пришедший уселся, скрестив ноги. – Он слаб, хоть и считает себя сильным, и мое воздействие, помноженное на влияние Мерцающего трона, сводит его с ума, и скоро он задумается о том, о чем когда-то задумался один из его далеких предков.

– Но Вальгорн же учился в Скола Анимус? – поинтересовались из угла.

– Ничего себе, ну и что? – Сидевший, скрестив ноги, пожал плечами, и движение это вышло у него каким-то странным. – Их учение не годится для таких случаев, оно варварское и подходит лишь обитателям планет, не входящих в Империум, а здесь, в его средоточии, оно даже опасно для своего носителя.

– Яростные страсти скорее уничтожат, разорвут на части того, кто им следует, – задумчиво произнес тот, что лежал, – чем очистят его и позволят стать сильнее… Великолепно. Значит, скоро мы сможем пустить в ход еще несколько яиц, и у нас будет много новых Друзей.

– Не спеши, не греши, не кипеши, – пробормотали в углу. – Когда лезешь на свет, тебя могут заметить, а мы выбрались на самое освещенное место, к Мерцающему трону. Куда проще было прятаться на отдаленных планетах… Никто не подозревает тебя?

– Кто? – Сидевший вновь пожал плечами. – Префект претория слишком глуп, понтифик боится до мокрых штанов, а сивилла ограничена представлениями своей Антрум Ноктурна, не в силах вырваться из тех предрассудков, что веками живут в людской памяти.

– Ну да, вроде больше некому, – пробурчали из угла. – Но все равно кажется мне, что не все так просто, что есть опасность, о которой мы пока не знаем… Шевеление какое-то чудное. Друг беспокоится, а его беспокойство передается и мне.

– Ничего себе, опасность, – сидевший почесал голову. – Ладно, с ней разберемся. Настало время для Единения…

Он встал.

– Настало, – согласился располагавшийся в углу, а лежавший поднялся одним гибким движением.

Они сошлись втроем, тесно прижались друг к другу.

Некоторое время не происходило ничего, но затем в темной, давно пустующей комнате в самом сердце внутреннего двора, всего лишь в пятистах метрах по прямой от Мерцающего трона, вспыхнул холодный зеленый свет, неприятный для глаз, раздражающий зрение.

А потом раздались негромкие звуки, так же мало похожие на человеческую речь, как и хохот гиены.

Глава 10

Власть эфемерна и загадочна, никто не знает, что это такое, но почти каждый желает ее.

Попавшие под обаяние ее блестящего облика теряют разум, вкусившие ее сладкого аромата – совесть и достоинство, лишаются свободы и жизни.

Власть – призрак, что стоит над человечеством вот уже тысячи лет, со времен до Фуги, и потрясает короной, зубцы которой испачканы кровью.

Блестящий шар размером с человеческую голову и полдюжины других, поменьше, что раскиданы вокруг первого, сотни искорок, движущихся в разных направлениях и с неодинаковой скоростью, рядом с каждой несколько групп постоянно меняющихся цифр. Извилистые линии, непонятно что соединяющие, все это лишенное цвета, какое-то зеленовато-серое, но в то же время живое.