Россия и Ближний Восток. Котел с неприятностями - Евгений Сатановский

Операции западной коалиции в Афганистане выявили слабые места в оперативной деятельности НАТО, включая неготовность армий большей части входящих в альянс стран (включая западногерманский бундесвер) к ведению боевых действий в условиях диверсионно-партизанской войны на пересеченной местности. Основная боевая нагрузка легла на «англосаксонский блок», включая армию США, британский и канадский спецназ. Нескоординированность военных и гражданских властей, противостояние Пентагона и Государственного департамента привели к конфликту командования войск с администрацией. После принятия решения о выводе американских войск из Афганистана значительная, если не подавляющая, часть военных операций коалиции, включая направленные на уничтожение плантаций опиумного мака и нарколабораторий, представляла собой имитацию, ориентированную на прессу. Это же относилось к борьбе с талибами, активность которых несколько снизилась в ожидании возвращения к власти. Перспективу такого развития событий подтвердили заявления правительства Карзая и западных лидеров о необходимости проведения переговоров с «умеренными талибами». Следствием заигрывания Карзая с исламистами стало уничтожение Миссии ООН в Мазари-Шарифе в начале апреля 2011 г. и точечные операции исламистов по ликвидации руководства ключевых городов и провинций Афганистана. Слабая подготовка, недостаточная численность и отсутствие мотивации афганской армии и полиции исключают ведение ими самостоятельных действий: уровень дезертирства и вовлеченности афганских силовиков в криминальную деятельность, включая передачу оружия боевикам и наркоторговлю, зашкаливает.

Снижение численности западных войск на территории Афганистана приведет к взрывному росту нестабильности не только на его территории, но и по периметру границ, включая Пакистан и приграничные районы Ирана, поскольку, как и вывод из страны советского воинского контингента в конце 80-х годов, будет воспринято исламистами как победа. Их беспрепятственному продвижению в Китайский Туркестан и Центральную Азию будет мешать только буферная зона, которую представляют северные тюркоязычные провинции Афганистана и Нуристан. Возвращение «Аль-Каиды» к довоенному уровню влияния в Афганистане после массового оттока ее боевиков в Ирак, Магриб, на Аравийский полуостров и Африканский Рог маловероятно, да и талибы вряд ли предоставят ей эту возможность. При этом «Аль-Каида», несмотря на уничтожение весной 2011 г. в пакистанском Абботабаде Усамы бен-Ладена, не разгромлена. Несмотря на победные реляции руководства США, она прошла успешный «ребрендинг». В случае начала в Афганистане нового витка гражданской войны высока вероятность возвращения оттуда иностранных боевиков в страны происхождения, включая Россию.

Основу экономики Афганистана составляет, и в обозримой перспективе будет составлять, выращивание опиумного мака и каннабиса и производство на их основе наркотиков. Афганистан обеспечивает до 95 % мирового рынка героина. Российские интересы в Афганистане ограничены участием в пресечении наркотрафика, при минимальном вовлечении в боевые столкновения российских войск. Призывы к участию России в восстановлении Афганистана не имеют экономических оснований и рассчитаны на коррупционные схемы. Остающийся на территории страны воинский контингент НАТО будет играть символическую роль, нуждаясь в каналах внешнего снабжения в тем большей мере, чем более будет осложняться ситуация в Пакистане. России это выгодно экономически и политически. Нестабильность, усугубляемая демографическим кризисом (один из самых высоких показателей прироста населения при наименьшей продолжительности жизни в исламском мире), будет препятствовать транзиту углеводородов Центральной Азии на мировой рынок через территорию Афганистана. В перспективе не исключено установление над рядом его районов прямого контроля Китая, Ирана и Пакистана или распад страны, который может спровоцировать аналогичные процессы в Пакистане.

Положение Пакистана сложно и противоречиво. Он слишком серьезен в военном отношении, чтобы Запад рискнул пытаться оказать на него прямое воздействие, но внутреннее положение в стране неустойчиво, а добрая половина территории не контролируется ни центральными, ни местными властями. Население не любит иностранцев, элита не доверяет им, но без их помощи ИРП не справится со своими проблемами: по данным Плановой комиссии Пакистана, 35 %, а по сведениям Центра исследований и безопасности – до 70 % из 175-миллионного населения страны живет ниже черты бедности, составляющей $ 2 в день. Миллионы выходцев из Пакистана живут за его пределами, в том числе около 2 миллионов в аравийских монархиях. Балансируя между США и ЕС, Китаем и арабским миром, Ираном и Индией, Исламабад настаивает на неприкосновенности границ Пакистана для иностранных войск, хотя их ежедневно пересекают сотни тысяч человек: контрабандисты, террористы и живущие в пограничье племена.

Беженцы из Вазиристана на 500 тысяч, а из района Сват на 2,5 миллиона человек увеличили число временно перемещенных лиц на территории Пакистана – жертв природных бедствий и военных конфликтов, ситуация с которыми приблизилась к гуманитарной катастрофе и явно не может быть решена властями самостоятельно. При этом Исламабад сделал жест доброй воли, продлив на 3 года пребывание в пограничных с Афганистаном районах 1,7 миллиона афганских беженцев в дополнение к зарегистрированным в Пакистане на 2007 г. 2,2 миллиона афганцев. Беженцы и временно перемещенные лица не только перегружают и без того несбалансированный бюджет Пакистана и дестабилизируют ситуацию в стране в целом, но и являются кадровым резервом радикальных исламских и сепаратистских движений. Последнее тем более опасно, что межэтнические и религиозные конфликты в стране, включая теракты против христиан и шиитов, – часть ее повседневной жизни. При этом если обстановка в Кашмире контролируется армией, напряженная обстановка на западных границах Пакистана не дает оснований для оптимизма. Лидеры белуджей требуют создания «Великого Белуджистана» из пакистанской провинции Белуджистан и иранской – Белуджистан и Систан. Проведенная властями Британской Индии в 1893 г. граница с Афганистаном – «линия Дюранда», не признается пуштунами, говорящими о создании «Великого Пуштунистана» на базе земель пакистанских и афганских племен. Компромисс местных маликов с федеральным правительством, основанный на невмешательстве Исламабада во внутреннюю жизнь племен по неизменному с 1901 г. Уголовному законодательству зоны племен, был разрушен введением в этот акт в августе 2009 г. поправок, распространивших юрисдикцию Пакистана на их земли.

Современная внутренняя политика в Пакистане определяется борьбой кланов. Пакистанской народной партии президента Зардари, представляющего интересы семьи Бхутто – землевладельцев Синда, противостоит «Мусульманская лига» Наваза Шарифа, поддерживаемого городской буржуазией Панджаба и главой Верховного суда Чоудхри. В этой борьбе Зардари терпит поражение. После того как 28 ноября 2009 г. истек срок действия Указа Первеза Мушаррафа о национальном примирении, в 2007 г. предоставившего политическую амнистию более 8 тысячам чиновников и бизнесменов, 16 декабря 2009 г. вердикт Верховного суда разрешил возобновление уголовных преследований против них. В списке – президент и ряд министров, в том числе обороны и внутренних дел. Новым ударом для Зардари стало вступление в силу 19 апреля 2010 г. 18-й поправки к Конституции, по которой президент, потеряв право назначения губернаторов и руководителей вооруженных сил, роспуска центрального и региональных правительств, стал номинальным главой государства, который может распустить парламент только по рекомендации премьер-министра. Пока гражданские политики сражаются за власть, свыше 120 тысяч военнослужащих пакистанской армии борются с радикальными исламистами. Более 1300 человек из них погибли в боях и терактах. В конечном счете, нестабильность, неизменно сопровождающая в Пакистане гражданское правление, скорее всего в очередной раз закончится приходом к власти военных во главе с их лидером – главнокомандующим сухопутными войсками генералом Ашфаком Парвезом Каяни. Что засвидетельствует провал очередной попытки демократизации Пакистана под давлением извне, но для безопасности ядерных объектов и борьбы с исламистским терроризмом будет оптимальным исходом. Поскольку, как точно отметил Дэвид Килкаллен, бывший офицер австралийской армии, специальный советник Джорджа Буша и консультант Барака Обамы: «В случае коллапса Пакистана он превзойдет все, что мы до сих пор видели в том, что мы называем войной с террором сегодня».

Экономика страны находится в состоянии стагнации и без внешней помощи не может быть восстановлена. Сельское хозяйство, промышленность, инфраструктура – включая порты и трубопроводы, банковская сфера и военно-промышленный комплекс Пакистана представляют интерес для инвесторов, но присутствие России в этой стране ограничено из-за сотрудничества Москвы с Индией. Высокий уровень бюрократии, коррупция и нестабильность ухудшают инвестиционный климат. Основными партнерами Исламской республики Пакистан в экономической сфере являются Китай, Великобритания и США. Уровень ее интеграции в англоязычный мир и миллионы пакистанцев, живущих за рубежом, в основном в Великобритании, США и странах Залива, увеличивают ее шансы на внешнюю поддержку.