Китай - Эдвард Резерфорд

Прошла еще минута. Молодой помощник покрутил и потряс за ручку зажим для пальцев. Пленник скривился, а потом несколько раз судорожно вздохнул. Старший офицер еще сильнее зажал пальцы Морского Дракона, а затем резко ударил по орудию пытки. В этот раз Морской Дракон заорал от боли. Он ничего не мог с собой поделать. Шижун, которому до сих пор удавалось контролировать свои эмоции, почувствовал, что его кулаки сжимаются, все тело напрягается от душевной боли из-за происходящего. Он заметил пристальный взгляд офицера и быстро отошел в сторону, чтобы уйти из поля зрения пленника. Через мгновение Шижун сумел собраться и снова заговорил.

– Скажи хоть что-то, – мягко предложил он. – Все, что угодно.

Еще до того, как они начали, Шижун знал: если сообщники не будут найдены, заключенный останется единственным, кто сможет рассказать правду, с чего все началось. Старик-посыльный, которого он нашел на Хог-лейн, умер в считаные минуты. Доктор Паркер заявил, что, насколько он помнит, в начале дня он сказал старику, что тот снова понадобится ближе к вечеру, но не давал четких указаний, куда ему предстоит отправиться. Оставался ничтожный шанс, что память подвела доктора Паркера, но это маловероятно. Никто не думал, что он лжет. В результате оставался только заключенный. Что он на самом деле мог знать? Кто-то, должно быть, рассказал ему о посылке, которую Паркер частным образом собирался отправить Линю.

Шижун не мог вообразить, что Фонг сам рассказал что-то убийце, но слух распространился, пока не дошел до него. Догадывался ли заключенный, что утечку секретных данных через Фонга можно проследить до человека, допрашивающего его? Может, да, а может, и нет.

Ирония заключалась в том, что единственный способ узнать – допросить его.

Если удастся сломать его, подумал Шижун, я, возможно, подпишу себе смертный приговор.

Есть ли какой-то способ заставить его замолчать? Шижун не знал. Убить? Ужасный выбор. Но не такой плохой, как может показаться. В конце концов, убийцу, даже если он переживет пытки, наверняка казнят.

Шижун посмотрел на старшего офицера и его помощника. Такое впечатление, что они собираются тут торчать вечно. Без сомнения, они подадут Линю собственный отчет обо всем происходящем. Внезапно Шижуну пришло на ум, что в их обязанности входит не только пытать пленника, но и наблюдать за ним, Шижуном.

Ну разумеется! Осознание окатило его лютым холодом. Я подозреваемый, поскольку на меня в первую очередь могут подумать, если речь идет об утечке сведений. Линь может решить, что я участвую в заговоре. Тот факт, что я бросился спасать Линя, – это уловка, или, что более вероятно, это я замыслил убийство, но передумал, меня одолел страх либо чувство вины, и я поспешил остановить покушение в последнюю минуту. А иначе как я мог предположить даже после встречи со стариком, что убийца придет именно в тот момент?

Настоящая правда была буквально на волосок от этих подозрений. Шижун понимал: именно он виноват в том, что слухи расползлись по городу, и вина переполняла его настолько, что он был готов пожертвовать жизнью, лишь бы спасти начальника.

И теперь ничего не оставалось, кроме как допросить этого человека, который, если заговорит, может его уничтожить.

– Обычно они говорят, – сказал старший офицер городской стражи через пару часов.

Он осмотрел пальцы заключенного и продемонстрировал их Шижуну. Они превратились в кровавое месиво.

Плоть отделилась от суставов, и видны были голые кости.

– Он больше не сможет ими пользоваться, – сообщил офицер.

– И что дальше?

– Пресс для лодыжек. Увидите.

У них ушло какое-то время, чтобы принести этот самый пресс. Приспособление, также изготовленное из дерева, имело длину около шести футов. Они поставили его на пол.

– Ого, какой большой! – нервно произнес Шижун.

– Та же идея, но для ног. Этот может их сломать.

Шижун не знал, что имел в виду старший офицер – лодыжки или жертву. Наверное, и то и другое. Основание пресса для лодыжек было толстым, как дверь в тюремную камеру. На одном конце была доска с двумя отверстиями, чтобы удерживать запястья жертвы, как колодки. На другом конце вертикально к основанию крепились три доски, похожие на зубцы на предыдущем приспособлении, но во много раз больше и тяжелее. Вместо грубого шпагата их наверху стягивали веревки.

Морского Дракона уложили на скамью лицом вниз, засунули руки в колодки, а щиколотки закрепили в прорезях между тяжелыми вертикальными досками. Молодой помощник взял толстый колышек, скорее напоминавший длинную дубинку, и стал закручивать им веревку. Пресс издал скрипящий звук. Помощник остановился, обошел вокруг, наклонился к узнику, чтобы посмотреть, как у того дела, а потом вернулся к работе. Пресс снова заскрипел по мере того, как веревки все сильнее затягивались, а доски сжимали щиколотки дьявольской хваткой.

Шижун увидел, как пленник стиснул зубы. Морской Дракон смертельно побледнел.

– Разрушает кости лодыжки, – заметил офицер. – Превращает конечности в месиво, но на это требуется время. Теперь мы можем подождать, – добавил он.

Шижун не догадывался, но сейчас он был так же бледен, как и заключенный. Шижун никогда не видел такой мучительной агонии, и это было невыносимо. Минуты шли. Трижды в течение следующего часа они увеличивали давление, и он трижды обращался к заключенному:

– Говори, и боль ослабнет. Просто назови свое имя.

Тщетно. Наконец Шижун подошел к старшему офицеру городской стражи и шепотом спросил:

– Вы утверждаете, что они всегда начинают говорить? – (Тот кивнул.) – Сколько времени это займет?

– Может быть, часы.

– А что, если он и тогда не заговорит?

– Будем продолжать.

Время от времени мучения заключенного были настолько ужасными, что Шижуну почти хотелось, чтобы он заговорил. Что бы он ни сказал в итоге. Что угодно, только бы положить конец этому кошмару.

Помощник наблюдал за ним с тем же выражением холодного любопытства, которое он проявлял к пленнику. Что помощник знал? О чем он думал? Шижун решил, что ему все равно.

– Почему ты хотел убить эмиссара Линя? – спросил он.

Молчание. Затем, к своему удивлению, он услышал бормотание старшего офицера: «Глупый вопрос. Половина провинции хочет его прикончить». Это было правдой. Но тем самым старший офицер выказал неуважение к эмиссару. Шижун посмотрел на заключенного, чтобы понять, отреагирует ли он. Но тот не ответил. Разумеется, он близок к тому, чтобы сломаться.

Они пытали его всю ночь, но заключенный упорно молчал. К утру, когда он отправился с отчетом к эмиссару Линю, Шижун был полностью выжат.

Линь работал в библиотеке. Он коротко взглянул на него поверх бумаг. Шижун ждал, что эмиссар проявит хоть какую-то жалость к пленнику или как минимум даст им отдохнуть от допроса, однако эмиссар сказал лишь «продолжайте» и снова уткнулся в бумаги.

Вернувшись, Шижун обнаружил, что заключенному дали воды и немного риса, но его тут же вырвало. Глаза заключенного запали.

– Нужно двигаться дальше, – сообщил Шижун