Золотое дно - Владимир Немцов

- Я это помню. - Васильев протянул руку к кнопке, выключил аппарат и устало обратился к Нури: - Скажи там: пусть... обратно...

Нури на минуту задержался у двери, хотел что-то возразить, но безнадежно махнул рукой и на цыпочках вышел из комнаты.

Оставшись один, Васильев долго сидел с закрытыми глазами. Потом выдвинул ящик стола, прислушался... Гудели машины, шлепали гусеницы по морскому дну, где-то плескалась вода. В тарелке на столе лежала ветка винограда; она слегка раскачивалась в такт движению подводного дома.

Итак, все кончено! Все неудачи позади... Какое ему теперь дело до неполадок в электрических бурильных установках, в локаторе Саиды, в тысячах конструктивных мелочей... Все это теперь никому не нужно, если нечего искать. Ошиблись геологи. Нет нефти на этих глубинах, она прячется там, где мелко, где ее можно доставать, установив тонкие ножки буровых Гасанова...

Конструктору, как никогда, хотелось услышать теплое, ободряющее слово именно сейчас, в эту минуту... Джафар Алекперович?.. Но что скажет ему директор? Он уже принял решение: надо возвращаться. Позвонить Рустамову? Но где он? Как его найти? В каких горах Кировабадского района?..

Государство дало Васильеву все, что только может пожелать любой изобретатель. Его подводный танк строили тысячи людей, на разных заводах. Мог ли об этом мечтать создатель первого в мире танка, мастер Пороховщиков?

От советского инженера Васильева страна ждет ответа: есть ли нефть в далеких глубинах Каспийского моря?.. Что он может сказать?

Васильев оторвался от тяжелых дум и в открытом ящике стола нащупал толстую клеенчатую тетрадь. Это был технический дневник. На его страницах он записывал все свои мысли, так или иначе связанные с подводным домом, чертил схемы, детали конструкций к новым вариантам. Здесь было все, чем он жил многие годы.

На последней странице инженер прочитал: "Завтра решающие испытания! Проверить..." Дальше шел перечень вопросов, требующих особого внимания. В конце приписка: "29 сентября. Итог работы последних лет. Что-то будет?"

С горькой усмешкой он перелистал последние страницы, достал из кармана ручку, медленно отвинтил колпачок, всматриваясь в последние строки, и аккуратно написал на чистой странице: "30 сентября".

Долго он смотрел на эту дату. Цифры вдруг начали расплываться, темнеть. И неожиданно для себя Васильев почувствовал отвращение ко всему: к этой тетради, цифрам, чертежам, к самому себе... к этому стальному, холодному дому, ползущему по морскому дну, к тому, что делал инженер многие годы, чертил, строил...

"Зачем? - спрашивал он себя. - Чтобы в один из самых обыкновенных дней убедиться, что все это не нужно никому... ни директору, ни Рустамову, ни другим работникам института. Для них это один из экспериментов в научной работе. Не удалось? Будут искать другой способ разведки и добычи нефти..."

На мгновение перед инженером мелькнуло лицо Мариам, улыбающееся и смущенное. "Ей тоже не нужно, - с тоской подумал он. - Девушка была права, когда считала меня просто автором фантастической затеи..."

Ему захотелось вновь увидеть Мариам. Вчера так много осталось недосказанного... Сегодня утром она просила разрешения присутствовать на первых испытаниях. Васильев убедил Мариам, что нет никаких оснований беспокоиться за электробур, а поэтому он считает ее просьбу недостаточно веской.

"Я говорил с ней прямо, искренне, но как будто суховато, подумал он. - А вчера рассказывал о сыне..."

Обо всем этом вспоминал инженер, испытывая такое щемящее одиночество, такую невыносимую горечь несбывшихся надежд, такую острую душевную боль, что не выдержал - закрыл лицо руками и уронил голову на стол...

От толчка вздрогнула и соскользнула на раскрытую тетрадь тонкая ветка винограда.

Васильев провел рукой по лбу, покрывшемуся холодной испариной. О чем это он сейчас думал?.. Нет... Ничего этого не было! Впервые за всю жизнь его охватило ни с чем не сравнимое чувство тяжелого стыда. Ему было стыдно собственных мыслей. Можно ли так поддаваться настроению?

"О, как были бы рады враги, если бы вдруг они смогли узнать о нашей бесцельной разведке!" сжимая кулаки, подумал Васильев.

Он встал и прошелся по комнате... Родная страна ждет от него ответа! И, может быть, далеко отсюда, за Кремлевской стеной, в скромном своем кабинете стоит человек у карты и смотрит на темно-синие глубины Каспийского моря...

Страна ждет!

Стараясь успокоиться, инженер шагал по кабинету и вспоминал рассказы старых нефтяников о том, как впервые советские люди начали использовать золотое каспийское дно.

Это началось с приезда Кирова в Баку. С именем Сергея Мироновича навсегда связана история первого морского промысла в Биби-Эйбате, где отгородили бухту от моря плотиной, выкачали из нее воду, для того чтобы на этой отвоеванной у моря земле поставить первые буровые...

Сколько было неудач! Вода прорывала плотину. Отказывали насосы. Не хватало механизмов, транспорта, людей... Киров не сдавался, он упорно стремился к цел, которую перед ним поставила партия...

Васильев вспоминал рассказ Ага Керимова о том, как на первой буровой, кроме грязи и газа, ничего не оказалось. Как тогда зашевелились враги! Они пользовались каждой неудачей, разжигали недовольство среди отсталых рабочих. Они делали все, чтобы сорвать работы в бухте. Но не сдавался Киров. Он был уверен, что в бухте есть нефть, и тогда же приказал заложить еще несколько буровых. Он верил... Фонтаном вырвалась нефть из сухого дна, с героическим упорством отобранного у моря. Человек победил!

Об этом сейчас думал инженер Васильев. Пример Кирова стоял перед глазами. Разве ему было легко? Разве он опускал руки перед неудачами?..

Не может сдаться и Васильев. Он тысячу раз пройдет по дну только затем, чтобы в тысяча первый найти в далеких глубинах то золото, которое когда-то, впервые в мире, достал из морских недр большой и простой человек!..

Послышался протяжный и назойливый сигнал из репродуктора. Конструктор, как бы опомнившись, встряхнул головой и нажал кнопку. На экране показалось лицо Гасанова.

- Понимаешь меня, Александр Петрович, дело не очень хорошее, взволнованно сказал он. - Я сейчас говорил с Агаевым. Он считает, что надо кончать испытания, там ничего нет. Неправда, я знаю - есть! Я почти на пятьдесят метров опускался. Я своими глазами видел нефтеносные пески, видел выходы газов... Надо дальше искать! Хочешь, я с тобой пойду?

- Спасибо, спасибо! - проговорил растроганный Васильев. - Я рад тебя видеть рядом... Но мы очень далеко. Тебе сейчас не добраться до нас... Потом... аппарат все-таки не видит нефтяных пластов...

- Он слепой, твой аппарат! - раздраженно крикнул Гасанов. - Я уже говорил Саиде. Брось его к черту и попробуй смотреть своими глазами. Ты знаешь, как выглядят нефтеносные пески? Сам смотри!.. Нет, ты не увидишь... - Он досадливо поморщился. - Надо хорошо знать дно, чтобы различать их. Я предлагал взять специалиста-геолога, да нет, вы на технику понадеялись!.. Саиду не всегда надо слушать... Как хочешь, Александр, я все-таки тебя найду.