«Попаданец» в НКВД. Горячий июнь 1941-го - Виктор Побережных

Задумчиво посмотрев на закрывшуюся за Стасов и его "провожатыми" дверь, Берия вызвал секретаря, попросил принести чая и позвать Мартынова. Дождавшись, пока секретарь, расставив на столе стаканы с чаем и вазочки с печеньем выйдет, Лаврентий Павлович предложил Мартынову угощаться. Сделав несколько глотков, нарком отставил стакан и посмотрел на Мартынова.

– Александр Николаевич, тебе ничего не показалось странным в истории с доносом? Кроме того, что "телегу" это Федин накатал своему начальству? Причём обставил как заявления от члена партии члену Политбюро?

– Показалось, Лаврентий Павлович, очень показалось. Стасов, конечно, расзвиздяй и не научился полностью контролировать свой язык. Но есть один момент. За всё время, что он находится под наблюдением, подобную трепотню он позволял только в кругу своих. Не было отмечено случаев, что бы он позволял себе столько, сколько отмечено в этом заявлении. Я не понимаю, что послужило причиной такой разболтанности Стасова.

– Вот и я не понимаю, – Берия, на секунду помедлив поднял трубку телефона, – Павел Васильевич, сильно занят? Отлично! Возьми все материалы по операции с "мальчика Гейдриха" и ко мне. Да, да, именно по этой. Некоторое вопросы появились. Да… Да Берия улыбнулся, – Вот и подумаем вместе. Жду, – положив трубку, он подытожил, – Вот и проверим, насколько три головы лучше двух!

Глава 37

Наконец-то закончилась неделя кошмара, по недомыслию названная "помещением на гауптвахту"! Чтобы я, когда-нибудь ещё попал сюда?! Лучше застрелиться сразу!!! За эту неделю я возненавидел несколько вещей: уголь, рельсы и строевую! Выйдя из камеры по вызову "коридорного", я был похож на кого угодно, кроме сержанта, помещённого на "губу" за дебош. И уж точно, не на сотрудника госбезопасности. Забиравший меня Мартынов, не мог сдержать улыбку. Да уж, смешно ему! Чёрные сапоги и белая форма. Вы никогда не пробовали каждый день таскать уголь, рельсы, потом заниматься строевой подготовкой, а на десерт отстирывать в холодной воде одежду? Причём без мыла и порошка! Благо, что выделяли песок, с помощью которого и стирали. Ведь боец красной армии и на гауптической вахте должен поддерживать свой вид согласно устава, в ином случае – срок наказания может увеличиться! Именно это, в первый день ареста, я услышал от заместителя дежурного по "губе" при поступлении на неё. Как же я их, всех "комендачей", ненавижу теперь! Садисты долбаные! Но, с другой стороны, воспитательный эффект просто поразительный! А может, именно этого они и добивались такими действиями? Пока думал обо всём этом, мы приехали. Ко мне домой. Удивлённо посмотрел на Мартынова и не успел открыть рот, как получил ответ.

– У тебя двадцать минут. Помойся, приведи себя в порядок. Форма и остальное дома, – и посмотрел на часы, – Время пошло!

Через пару минут я был в ванной! С сожалением выключив ГОРЯЧУЮ воду, растёрся жёстким полотенцем, оделся и пошёл к машине. Почему-то форма стала мне велика. Нисебе фига! Килограммов несколько потерял! Да нафига мне такой фитнес нужен?! Окончательно утвердившись в мысли, что на "губу" больше никогда, сел в машину к улыбающемуся, как крокодил Гена, Мартынову.

До управления ехали молча – я отходил от недели ареста, а Мартынов…Мартынов тащился от моего нового облика. Лысым то он меня раньше не видел! Предъявляя удостоверение дежурному, получил ещё одну порцию ехидной полуулыбки – сдерживался гад! Блин! Они что, все в курсе где я был?! Не НКВД, а большая деревня, мля! Зайдя к Мартынову, я встал смирно у стола, в ожидании распоряжений. Александр Николаевич не торопясь уселся на своё место, с удовольствием оглядел меня, закурил и заявил.

– Вот! Настоящий сотрудник органов! Подтянутый, воспитанный. Стоит и молча ждёт распоряжений, – и заржал. Отсмеявшись, Мартынов вздохнул, – Садись, Андрей. Не стой столбом.

Дождавшись, пока я усядусь поудобнее, он подвинул ко мне папиросы, – Кури. Вижу нелегко тебе далась эта неделя. Теперь то ты всё понимаешь?

– Понимаю, товарищ майор, – я вздохнул, – очень хорошо понимаю. Действительно – как дурак себя вёл! Больше не повторится подобное.

– Вот и хорошо, – Мартынов хлопнул по столу, – а то работы полно, а ты прохлаждался целую неделю! Сейчас иди к секретчикам. Получай новые бумаги для анализа.

– Товарищ майор. Пока я был на гауптвахте, появилась мысль, по поводу Федина. Не мог он мне, в коньяк, чего-нибудь добавить? А то уж слишком я в тот день разговорился, – посмотрев на Мартынова, я обалдел. Он улыбался ещё сильнее, чем в тот момент, когда меня забирал с "губы".

– Да-а. Прав был, Лаврентий Павлович. Ох, как прав! – Мартынов просто сиял, как будто счастлив от того, что нарком такой провидец объяснил причину улыбки, – Он мне вчера сказал, что по возвращению, ты заявишь именно про Федина и коньяк. Нет. Ничего тебе не подмешивали. Контролировавшие обстановку сотрудники дали тысячу процентов гарантии, что это было невозможно! Ты сам, по собственной воле разболтался. Вспомни, сколько ты спал в период с 11 по 14 числа мая? – и сразу ответил сам, – За трое суток, ты спал не больше шести часов! Взрослый мужик, мог бы подумать, как на измотанный организм, наложится даже небольшая доза спиртного! А ты заговор ищешь! Но, в этой ситуации, есть и хорошие моменты. Благодаря твоему расзвиздяйству и Федину, мы такое раскопали! – Александр Николаевич осёкся, – Но это тебя не касается! Иди, работай! Страдалец.

Уже сидя над бумагами у себя за столом, я продолжал чувствовать жгучий стыд. Нет, ну надо было так обгадиться перед начальством? Стыдобища! Действительно, хватит заниматься ерундой! Язык на замок, плакаты правы, болтун – действительно находка для шпиона! До обеда просидев над бумагами не нашёл ничего интересного. Сходил в столовую, а на обратной дороге, был перехвачен Мартыновым.

– Покушал? Хорошо, – командир был чем-то озабочен, – Давай за мной.

Оказалось, что направлялись мы к Берии. В кабинете, кроме самого Лаврентия Павловича, находились "Бах"(которого я был искренне рад видеть), Меркулов (про которого я опасался спрашивать), Федотов и незнакомый мне полковник. Усадив нас за стол, Лаврентий Павлович представил меня полковнику, который, в свою очередь, с интересом разглядывал меня. Услышав фамилию полковника, я чуть не рухнул со стула. Судоплатов! Сам Павел Анатольевич! Человек-легенда! Он и Старостин. Два человека-легенды, которыми я искренне восхищался. Заметив мою бурную реакцию на свою фамилию, Павел Анатольевич вопросительно покосился на Берию.

– Павел Анатольевич, всё нормально, – Берия понимающе усмехнулся, – просто увидел очередную легенду и обалдел. Так, товарищ старший лейтенант?

– Так точно, товарищ народный комиссар. Вы правы. Просто никак не могу привыкнуть к тому, что встречаю ТАКИХ людей наяву! – я, извиняясь, развёл руками, – Я СТОЛЬКО о нём читал и слышал, а теперь…

– Садитесь, Стасов, садитесь, – Лаврентий Павлович махнул ладонью и усмехнулся, – что-то вы чересчур уставным стали. Раньше вы так не вскакивали.

– А его хорошо на Московской губе за неделю обучили, – хмыкнул Мартынов.

И все понимающе заржали, редиски. Посмеявшись, Берия, наконец объяснил, зачем я понадобился.

– Стасов. Вы хорошо помните события прошлого года под Золотоношей? – нарком был предельно серьёзен.

– Помню, товарищ народный комиссар. Такое не забудешь, – я передёрнул плечами, как от мороза.

– Это очень хорошо, что помните. Какова была судьба найденных предметов?

– Они были в полевой сумке Транеева. Их машина была уничтожена прямым попаданием танкового снаряда, когда мы направлялись в Чапаевку. Я считал, что всё было уничтожено этим взрывом. Или, – я вдруг почувствовал, как холодная волна прокатилась по телу, – или не уничтожено?!

Берия посмотрел на Меркулова.

– Всеволод Николаевич, расскажи товарищам последние известия, – и вздохнув, снял пенсне и потёр переносицу.

– Из последних агентурных сообщений стало известно, что в отделе Абвер 1, подотдел 1-G, изучают поступившие с территории Украины приборы, неустановленного назначения. Согласно полученной информации, это ключи, брелок и флеш-карта.

Я, переводил взгляд с Федотова на Берию и не знал, что сказать. Мартынов был ошарашен не меньше, чем я.

– Стасов. Они смогут получить информацию с носителя? – Берия смотрел мне в глаза. Глазами уставшего до невозможности человека.

– Я не специалист, товарищ нарком, но считаю, что нет, не смогут! Помимо отсутствия технической возможности, нужно ещё и понять, что это вообще. А вот с брелоком, думаю разберутся, если уже не сделали это.

– Понятно. Будем надеяться на то, что вы правы по поводу информации, – Берия снял пенсне и стал медленно его протирать, – Что им может дать изучение брелока?

– Помимо года изготовления, микросхема, элементы питания. По более серьёзным моментам могут сказать только специалисты, товарищ нарком.