Принцесса на Кириешках - Дарья Донцова

– Да что случилось? – заорал Юра.

Ехидным тоном Сарочка рассказала о случившемся.

Юра только хлопал глазами. Оказывается, Эсфирь Леопольдовна с Костей стали, как тогда говорили, невозвращенцами. Супругов Миано пригласили на очередной конгресс, да не куда-нибудь, а в вожделенную и совершенно недоступную для советских людей Америку. Яков Аронович, безумно любивший сына, решил сделать тому подарок и, связавшись с устроителями научного сборища, сказал:

– Что-то у меня со здоровьем нелады, придется остаться дома. Эсфирь Леопольдовна тоже не сможет приехать, ей необходим сопровождающий, обычно его роль исполняю я, но, увы, расхворался.

Члены организационного комитета занервничали. Присутствие четы Миано или хотя бы одного из этой пары, всегда поднимало уровень конгресса. Кое-кто из приглашенных, узнав, что Миано не приедут, тоже откажется участвовать в заштатном мероприятии. Поэтому Якову Ароновичу тут же сделали предложение:

– Мы оплатим любого сопровождающего для Эсфирь Леопольдовны.

– Лучше пригласите ее вместе с нашим сыном, – вздохнул муж, – Костя молодой, подающий большие надежды ученый, ему полезно принять участие в научном мероприятии.

Вообще-то, советские власти очень не любили выпускать вместе за рубеж близких родственников. Считалось, что, оказавшись «за бугром», семья может скрыться подальше, дабы не возвращаться в социалистический рай. Поэтому многие артисты и спортсмены не оформляли браков со своими любимыми, если те были их партнерами. Материальное благополучие людей спорта, эстрады, театра и музыкантов напрямую зависело от зарубежных гастролей, откуда привозились на продажу чемоданы барахла и коробки с техникой. Вся Москва советских лет знала: Большой театр везет джинсы, девочки из «Березки» косметику, а ансамбль Моисеева нижнее белье. Сейчас об этом смешно вспоминать, но мы так жили, радуясь пудре, купленной в уличном туалете около магазина «Ванда».

Будь Эсфирь Леопольдовна и Костя простыми гражданами, никогда бы им не светило улететь за океан вместе. Но для Миано, естественно, сделали исключение.

Отпускали мать и сына спокойно, Эсфирь Леопольдовна ведь всегда возвращалась, к тому же дома остался Яков Аронович. А ответственные работники знали: стариков Миано, несмотря на долгие, прожитые вместе годы, связывает крепкая любовь.

Десятого числа Эсфирь и Костя прибыли в Атланту, одиннадцатого сделали на конгрессе заявление: в СССР науку притесняют, они остаются в Америке!

– Ох, и ничего себе! – пробормотал Юра, с трудом пытаясь переварить информацию.

– Сволочи! – выкрикнула Сара и зарыдала. – Сволочи!

Белявский схватил куртку и кинулся по хорошо известному адресу.

– Гады, – заплакала Сара, открыв ему дверь, – они специально все спланировали.

Юра молча слушал разъяренную женщину, нужно признать, история была и впрямь некрасивая.

Некоторое время назад Костя поругался с Сарой до такой степени, что перебрался спать в другую комнату. Так и не помирившись с супругой, не поцеловав ее на прощание, Константин отбыл в Америку. Летом оттуда пришла бумага, согласие на развод, украшенное печатями и подписями.

Яков Аронович скончался в мае. Оказывается, у него был рак, Эсфирь, покидая супруга, явно знала, что тот уже не жилец.

– Все, все продумано, – стучала маленьким кулачком по столу Сара, – свекровь сообразила, что муж вскоре умрет, поэтому и сбежала вместе с Костиком. Небось Яков Аронович аферу разрабатывал.

– Странно, – прошептал Юра, – он такой патриот!

– Ну не знаю, – рыдала Сара, – значит, это Эсфирь придумала! Точно! Сыночка любимого на Запад уволокла!

– С какой стати? У Кости все было в полном порядке, карьера великолепная намечалась, – удивлялся Белявский.

– Небось решила его на Семилетко женить, – затопала ногами Сара, – знаю, знаю, она их сводила! Думаю, что Эвелина уже там, проныра! Костя мне даже письма не прислал. А от свекрови только цидулька пришла, вот слушай: «Сара! Квартира со всей обстановкой и вещами остается тебе. Согласись, это хорошая плата за брак с моим сыном. Ты ничего не заслужила, но пользуйся. Мы никогда не вернемся». А все Эвелина! Сука! Семилетко!

– Эвелина Семилетко? – воскликнула я. – Это кто?!

– Ближайшая подруга Сары, – пояснил Юра, – просто роковая женщина, в нее все влюблялись, похоже, Костя тоже не избежал общей участи. Сара, естественно, ревновала, а Эсфирь весьма бестактно намекала, что красотка Эвелина была бы лучшей женой ее сыну.

– Эвелина сейчас хозяйка агентства «Шар-тур»? – медленно спросила я.

– Понятия не имею, – пожал плечами Юра, – мы много лет не виделись. А вот с Сарой я контактирую, она отличный врач-дерматолог, поезжай к ней, должна помочь.

ГЛАВА 27

Осмотрев меня, Сара воскликнула:

– Интересная реакция! Первый раз с подобной сталкиваюсь. Рыбий жир, говорите?

Я кивнула.

– Выпишите мне какую-нибудь мазь, чтобы нанести на лицо и стать здоровой.

– А тело пусть останется пятнистым? – прищурилась Сара.

– Нет, конечно, только его можно под одеждой скрыть, а с лицом как поступить?

– Думаю, вам не понравится ходить летом в глухом комбинезоне.

– Это не сойдет до лета?!

– До июня всего ничего, полтора месяца осталось! – поддела меня Сара.

Я почувствовала обиду. Может, Сара и хороший врач, только ей нравится дразнить людей. Понимает ведь, что меня пугает подобная перспектива, и ехидничает.

– Рыбий жир, – бормотала Сара, – ну высыпавшие пятна мазью не вылечишь. И вообще на нашей коже отражается состояние всего организма. Любые неполадки с нервами или желудочно-кишечным трактом сразу окажутся на виду. В вашем случае я предлагаю сделать анализы, потом сядете на диету, а там время покажет. Да, и еще! Лучше не мажьте лицо никакими тональными кремами, дайте коже нормально дышать. В идеале вам следует покинуть Москву, выехать на природу. Загазованный мегаполис не лучшая среда обитания для человека с вашей проблемой.

– Что же мне сейчас делать?

– В понедельник нужно сдать анализы, можно у нас в институте – правда, это платно. Кстати, Юра предупредил вас, что я беру пятьсот рублей с частных клиентов?

Я молча полезла в кошелек. Медицина в нашей стране всегда была платной, зря люди считают, что кошелек, открытый в кабинете у доктора, нововведение капиталистической России. Да, в советское время мы не оплачивали услуги в кассе, но конвертик всегда совали человеку в белом халате, взамен получая повышенное внимание. Существовали даже негласные расценки: аборт стоил пятьдесят рублей, а прием у стоматолога двадцать пять. Это с наркозом, а если предпочитаете терпеть боль, тогда можете не тратиться. Естественно, люди несли «борзых щенков», вкладывали их в коробки шоколадных конфет, стесняясь вручить врачу мзду просто так. Да и многие доктора краснели, принимая гонорар, начинали суетливо оправдываться:

– Уж простите, но ампула дорого стоит, а еще с медсестрой и анестезиологом поделиться надо, самой немного останется.

К слову сказать, Катюша тоже берет «наградные», оклад хирурга, даже такого опытного, как она, невелик, подруга одна без мужа поднимала двух мальчишек, думаю, дальнейшие комментарии излишни. Но Катюша никогда не объявляет вслух таксу, не требует нагло мзду, не загоняет больного в угол, не шантажирует его заявлением:

– Вас способно вылечить одно лекарство, но оно очень дорогое, и достать его могу только я.

Отношение Катюши к больному не зависит от толщины его кошелька. Возле нищей бабушки подруга хлопочет так же, как вокруг олигарха. Заплатил пациент при выписке сколько смог, спасибо ему, нам и сто рублей деньги, лишний пакет корма для собак купим. Не дал ничего? Ну и не надо. Значит, нет у человека лишних средств.

Сара же, по сути, ничем мне не помогла, просто отправила на анализы, а цену заломила немаленькую, к такому врачу, будь он хоть трижды академиком, у меня доверия не возникает.

Внезапно я успокоилась. Все что ни делается, делается к лучшему. В отношении меня данное правило срабатывает безотказно! Стоит хотя бы вспомнить, как в полном отчаянии я прыгнула под колеса автомобиля, которым управляла Катюша. В тот момент мне казалось: жизнь кончена, случилось все самое ужасное. И что? Большое спасибо судьбе за тот урок. Теперь я имею семью, детей, собак и занимаюсь любимыми детективными расследованиями[5].

И просто замечательно, что я стала напоминать по цвету подгнивший баклажан. Провидение столкнуло меня с Сарой, весьма противной особой, но, похоже, хорошо знающей Эвелину Семилетко. Сейчас попытаюсь разведать обстановку.

– Следовательно, на юг мне ехать нельзя? – захлопала я ресницами.

– Куда? – насторожилась Сара.

– Понимаете, я приобрела путевку в Турцию, хотела на майские праздники в Анталию смотаться, косточки погреть! – прикинувшись идиоткой, зачирикала я.