Принцесса на Кириешках - Дарья Донцова

– Пей на здоровье, – ответила на бегу Вера Ивановна и исчезла за поворотом.

Я посидела пару секунд, опершись на руль. Приехать домой, слопать капсулу, проснуться удивительно красивой и ошарашить народ, появившись утром из комнаты?

Нет. Лучше приму волшебное снадобье прямо сейчас. Вера Ивановна обещала эффект через полчаса.

Я быстро отвинтила крышку. Внутри лежали таблетки. Нет, это капсулы, круглые, плоские, желатиновые, а внутри переливается какая-то густая субстанция. От лекарства слегка пахнет рыбой… Впрочем, ничего странного нет. Катюша выписывает медицинские журналы и недавно читала нам вслух статью, в которой говорилось, что в рыбе типа лосося содержится много так называемых жирных кислот, благотворно влияющих на состояние кожи и волос. Съем сразу побольше!

Всю дорогу до дома я щупала лицо и пыталась рассмотреть себя в зеркале, но особых изменений не заметила. Впрочем, глаза стали блестеть ярче, а взлохмаченные пряди неожиданно пригладились, обычно они торчат, словно иголки у обозленного ежа. Вот оно как! Процесс пошел!

Ажитированная сверх меры, я принеслась домой и мгновенно налетела на Вовку, который мирно курил на пороге гаража.

– Скажи, как я выгляжу? – наскочила я на майора.

– Отлично, – вяло ответил Костин.

– На сколько лет?

Приятель сунул окурок в пустую банку из-под растворимого кофе.

– Ну…

– Говори!

– Глаза на восемнадцать, – ухмыльнулся Костин, – фигура на двенадцать, щеки на двадцать…

– Вот! Я красавица! Молодая! Роскошная!

– Подожди, – хмыкнул Костин, – сейчас сложу все цифры вместе: «глазные» восемнадцать, «фигурные» двенадцать, «щечные» двадцать и получим в сумме твой подлинный возраст!

Честно признаюсь, я отвратительно считаю, прибавляя к семи восемь, всегда получаю разный результат. Но сегодня отчего-то мигом произвела сложение. О боже: пятьдесят!

– Дурак! – обозлилась я на майора. – Мне до полувекового юбилея еще жить и жить.

– Стою себе, молчу, – пожал плечами Костин, – чего напала?

Я молча пошла в дом.

На кухне была одна Ася, медленно убиравшая со стола тарелки. Я возмутилась. У Курочкорябских в семье явно неправильно распределены обязанности. Если человек зарабатывает всем на безбедное существование, его не следует эксплуатировать и в хвост и гриву. Неужели больше некому заняться посудой после ужина?

– Привет, – тихо сказала Ася.

Я отняла у нее блюдо.

– Сядь, отдохни, сама справлюсь!

– Спасибо, – прошептала Ася и стекла на диванчик, – наверное, погода скоро переменится. Устала я дико, руки-ноги не шевелятся.

– Ты очень мало спишь. Вставай не в шесть, а в девять.

– Тогда я ничего не успею.

– Найми домработницу!

– Пыталась, но они от нас убегают, – вздохнула Ася, – Оля не всегда бывает приветлива с людьми. И потом, готовить мне придется самой. Лев Яковлевич ест только мои супы и салаты. Хотя вот странность! Он попросил на ужин геркулесовую кашу, невиданное дело! Муж – человек постоянных привычек, овсянку употребляет лишь утром! А тут потребовал ее ближе к ночи, да еще велел сделать побольше!

– Правда? – еле сдерживая смех, спросила я.

Ася развела руками:

– Непонятно, однако! Ну я, конечно, выполнила приказ, полила ужин кленовым сиропом, как он любит, и поставила на стол. Ну и…

Ася горестно замолчала.

– Что? – стараясь не расхохотаться, осведомилась я.

– Он зачерпнул ложку, отправил в рот, пожевал, выплюнул и начал злиться, – недоуменно объясняла Ася, – каша, мол, плохая, утром была вкуснее, сделай точь-в-точь такую же!

– И чем дело закончилось?

Ася вздохнула:

– Я решила, что крупа негодная, сгоняла в супермаркет, привезла штук семь разных коробок, и ни одна ему не понравилась! Лев Яковлевич страшно рассердился, хлопнул дверью. Ума не приложу, ну что с ним случилось?

Я слушала Асю, решая в душе задачу: стоит ли говорить ей о том, что утром, торопясь избавиться от капризного профессора, я перепутала бутылки и наплескала в завтрак чревоугодника водку под названием «Довгань дамская»?

– А голова у него не болела? – вырвалось у меня.

– У Льва Яковлевича? Нет, не жаловался, а почему ты спрашиваешь? – удивилась Ася.

– Ну так, подумала, вдруг он заболел, – пробормотала я, наблюдая, как Феня и Капа весело пристают к пытающейся заснуть Аде.

Похоже, эта «Дамская» и впрямь качественный напиток. Ни у Льва Яковлевича, ни у собак нет ни малейших признаков похмелья. Может, купить про запас еще бутылочку и поставить дома на случай непредвиденного прихода гостей?

Интересно, почему водку так назвали? На мой взгляд, не совсем верно. Мужчины-то, основные потребители «огненной воды», не захотят покупать «бабский» напиток, посчитают его слабой бурдой, чем-то вроде безалкогольного пива, мало кто станет всматриваться в этикетку, где указана крепость сорок градусов. Хотя Вовка же купил ее, и потом, наверное, в нашей стране много женщин, любящих пропустить рюмочку, в конце концов, должен же у них быть свой фирменный напиток!

– Заболел? – с тревогой спросила Ася. – Дам ему градусник!

Она быстро пошла к двери.

Я осталась у плиты. В кухню вбежал Кирюшка, схватил яблоко и ринулся в коридор.

– Послушай, – окликнула я его, – скажи, я хорошо выгляжу?

Кирилл притормозил и обернулся:

– Ну… замечательно! Румянец на щеках горит!

Я обрадовалась и побежала в спальню рассматривать себя в зеркало.

Яркий свет упал на лицо. Действительно! Щеки приобрели нежно-розовый оттенок. Обычно я имею бледный вид, простите за каламбур, даже синюшный, похожа на обезжиренное порошковое молоко, а сейчас выгляжу куколкой. Таблетки-то действуют! Сейчас съем еще три штуки, нет, лучше шесть и утром проснусь без единой морщинки, с огромными лучистыми глазами, пухлыми губками, соболиными бровями! Дай бог здоровья профессору Белявскому, пусть на актрису, не сумевшую выкупить чудо-пилюли, дождем польются главные роли в многосерийных лентах, удачи Насте и Вере Ивановне!

Ощущая себя абсолютно счастливой, я заползла под одеяло и мгновенно заснула, даже не слышала, когда вернулась Лиза.

ГЛАВА 26

Женщина – наивное существо. Мужчине, чтобы ощутить радость бытия, необходимо многое: осознание собственной значимости, реализованности, сверхнавороченный автомобиль, молодая любовница… Представительницы же прекрасного пола могут быть счастливы, купив новую губную помаду, а уж ожидание превращения в красавицу взбодрит любую из нас.

Яркий солнечный луч ударил в окно. Я села и вздохнула. Ну вот, опять забыла задернуть занавески, и меня разбудило светило ни свет ни заря, даже собаки мирно спят. Ада, Муля и Феня на моей кровати, Капа нагло устроилась на подушке у Лизы, Рейчел раскинулась у двери, Рамик залез под стол: двортерьер всегда ищет укрытия.

Я опустила ноги на пол, кровать скрипнула. Капа подняла голову, зевнула и с укоризной воззрилась на меня. Весь ее вид говорил: хозяйка, ты с ума сошла, только не вздумай сейчас выгонять нас во двор!

– Спи, милая, – шепнула я.

Обычно, услыхав эти слова, мопсихи блаженно закрывают глаза и отбывают в страну Морфея. Но сегодня Капа поступила иначе.

Она внезапно села, потрясла большой круглой головой, прижала уши и залилась звонким, негодующим лаем.

– А ну замолчи, – зашипела я.

Но поздно! Муля, Ада и Феня высунулись из уютного пухового одеяльца, с удивлением уставились на подругу, потом перевели взоры на меня и… заголосили так, будто увидели не хозяйку, а акулу.

– Вы сдурели! – рявкнула я.

Лиза зашевелилась, села и, не раскрывая глаз, буркнула:

– Ты опять не задернула шторы.

– У-у-у, – завыла трубным басом Рейчел.

Рамик выполз из-под стола, виляя хвостом, подошел к моей кровати, положил голову на матрас, поднял преданные глаза, потом попятился, осел на задние ноги и начал издавать никогда прежде мной не слышанные звуки: вой вперемежку с кашлем.

Я удивилась, ну что стряслось с псами?

Лиза взъерошила волосы, потерла руками лицо и начала было говорить:

– Это просто безобразие! У бедных детей всего…

Тут ее речь прервалась. Глаза девочки стали медленно вылезать из орбит, и Лиза издала вопль:

– Лампа! Ну и ну!

– Что случилось? – насторожилась я.

– Ты в зеркало давно смотрелась?

– Вчера.

– О боже! – взвизгнула Лизавета. – О-о-о!

Я вскочила и побежала в ванную. Значит, чудо-таблетки подействовали. Ура! Собаки не узнали резко помолодевшую хозяйку, а у Лизы от восхищения никаких других звуков, кроме «о-о-о», не нашлось!

Подбежав к зеркалу, я уставилась на свое отражение, пару мгновений оторопело рассматривала его, а потом заорала:

– А-а-а!

Не стоит меня осуждать за столь бурную реакцию. Думаю, и вы бы заголосили, как сто сирен, увидав то же, что и я.

Из зеркала на меня смотрело лицо, похожее на большое перепелиное яйцо. Темно-коричневые пятна неправильной формы и разного размера покрывали лоб, щеки, подбородок и шею… В полном ужасе я стащила с себя уютную любимую пижамку и поняла, что и тело имеет такой вид, только руки и ступни остались белыми. Больше всего я сейчас напоминала собаку, главную героиню фильма «Сто один далматин».