Сказка старого эльфийского замка (СИ) - Морецкая Анна

Сама башня давно не использовалась, а, возможно, что при людях и вовсе не бралась в расчет, как один из элементов будущего королевского дворца. Привычной глазу эльфийской красоты в ней еще не было, а толстенные стены не позволили узкие бойницы преобразить до размеров нормального окна. Впрочем, разрушить ее не смогли даже гномы, поскольку она была окутана таким древним охранным волшебством, что даже их заговоренные кирки не имели возможности нанести ей какой-то видимый ущерб.

Но несколько небольших дыр они, тем не менее, проковырять в ней успели. Заделывать на ненужной никому башне их никто не стал. К тому же тяжелая дверь ее была на запоре, а в дыры те все равно бы никто не пролез.

Никто — это из взрослых, а вот ребенок просочился в древний донжон довольно легко. А уже внутри мальчик не побоялся и лампу зажечь. К тому же лампа эта была специальная — чтоб по ночи ходить. Стекло, прикрывающее пламя, было на три четверти покрыто черной краской, так что выбивающийся луч легко было направить лишь себе под ноги, не освещая ничего вокруг и не обозначая для глядящих со стороны свой собственный силуэт. Эту лампу, кстати, принцу тырить не пришлось, она была у него вполне официально. Всем ведь известно, что мальчишки любят подобные вещи, вот кто-то из придворных и преподнес такую штуку ему.

Теперь он осветил ее светом самое нижнее помещение башни, которое кроме тройки гномьих дыр, других отверстий наружу не имело, бойницы, понятно, начинались этажом выше. Так что, оставив у себя за спиной эти дыры, он посветил вокруг. Было очень пыльно, да и листвы набилось достаточно, еще он приметил пару каких-то куч, которые при ближайшем рассмотрении, казались ветхими остовами какой-то мебели. В общем, для восьмизимнего мальчика ничего интересного здесь не оказалось. И он отправился к лестнице, потому что, в книге требовалось для создания «окна» выбраться на самый верх.

Ступени такой же древней, как и сама башня, лестницы, были круты и высоки, так что мальчику, в нетерпеливо предвкушении, она показалась бесконечной. Но вот, он выбрался наверх. Да, вид оттуда открывался даже в безлунную ночь — преотличный. Света звезд на чистом небе хватало, чтоб с такой высоты рассмотреть неплохо весь город. Ведь не стоит забывать, что сам немалый по высоте донжон, располагался еще и на самом высоком холме в округе. Так что какое-то время мальчик потратил на то чтобы пройтись по кругу башни и посмотреть на все прилегающие земли с ее высоты.

Вниз, впрочем, под самую башню, смотреть не хотелось — очень уж страшновато отсюда выглядели серые плиты, устилающие двор. Но вот вдаль…

Город раскинулся перед ним, как на ладони, мигающий редкими огнями и похожий своими крышами на рассыпавшиеся кубики мальчика — на ближних холмах, те, что побольше, а на дальних, мелочь вся. Неплохо было видно и неровное второе кольцо крепостных стен, которое возвели, когда город разросся. Хотя теперь уж и предместье за ним расползались довольно далеко.

С другого края башни стала видна Лидея, в ночной темноте, выглядевшая чуть мерцающим гладким полотном. Приток же ее, Леденица, был гораздо уже Великой реки и сейчас скрывался где-то по правую руку мальчика за крайними холмами. За водной гладью разлегся тот город, что и вовсе охранных стен не имел. А за ним чернел лес, который, казалось, сливался с небом. Но если приглядеться… вроде как проблескивали за ним белые шпили башен любимого Лиллака, но точно это или просто кажется, мальчик сказать бы уже не сумел.

А потом он вспомнил, зачем на башню забрался и сразу забыл обо всем. Любопытство, пылающее горячее пламени в прикрытой лампе, разгорелось в нем и отодвинуло даже необычный окружающий мир. Он спохватился и принялся чертить положенный случаю рисунок.

Сначала начертил пятиконечную звезду, олицетворяющую солнце Светлого, потом забрал ее в круг луны Темного и, отступив на миг, посмотрел на творение рук своих. Да, так и должно было быть — соединенные в одно, эти знаки приобретали вид символа Многоликого, которому с древних времен поклонялись эльфы, гномы и оборотни. Но мальчик был достаточно образован и прекрасно знал уже, что все правильно, потому как Светлый и Темный, божества простых людей, это разные Лики одного Создателя. Просто после Большой Битвы людям захотелось молиться только им, потому, что именно в этих Ликах Отец и приходил в страшные дни войны к ним на помощь. Впрочем, как и у любого ребенка, изучающего нечто в столь юные годы, это пока было просто знанием — неосмысленным, и неприменимым к жизни. Так что, мельком подумав об этом, мальчик, подталкиваемый под руку все разрастающимся любопытством, продолжил рисовать на камне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Добавил еще два круга поверху получившегося знака и стал вписывать в зазубренном порядке какие-то неизвестные ему буквицы. А закончив, установил в центре рисунка черную свечу, изготовленную им загодя. Вот еще тоже была проблема! Вот где он мог взять пепла для нее от горелых костей? Ну, он нашел где — извернулся: пробрался на кухню рано утром, когда только пекарь с поварятами был там, и на самых задворках копался в помойном ведре! Вы представляете?! Принц и в помойном ведре! Так он еще радовался, что успел, и их не вынесли на скотный двор свиньям! Но, слава Светлому, никто его так и не заметил, и мальчик с добычей вернулся к себе. А к вечеру, когда он и собирался спалить их в камине, эти кости успели завонять. И чего ему стоило выставить из спальни нюхастого Тая, о, об этом просто страшно вспоминать! Из-за этой свечи провал всей задуманной идеи мог случиться буквально на каждом шагу!

Но — нет, он здесь, наверху древнего донжона, рисунок готов и свеча в его центре стоит… еще б суметь зажечь ее на таком ветрище…

Но мальчик упорно старался — чиркал кресалом, накрывая плащом непослушный фитиль. Фуф, загорелась! И ребенок, помня наставления из книги, ступил за крайний нарисованный им круг. Над маленьким пламенем появилось свечение, и Кай впился в него глазами, ожидая, когда оно распахнется обещанным «окном». Но он ждал, а ничего и не происходило… только продолжал кружиться светлый водоворот над свечой. А-а-а, он забыл последнее указание из книги! И мальчик, опустившись на колени, принялся краем плаща оттирать проход против себя в нарисованных округлых линиях.

Дальше все случилось все очень быстро: из светящегося вихря появилось не «окно» к древним эльфам, а черная тень. Которая, казалось, выдиралась из мелкого пламени, но уже шипела и скалила такие же черные, как и вся она, зубы на мальчика. Ужас, что охватил ребенка, заставил его отступить к самому краю. Но тень… или вернее, призрак… кинулся к нему через прорехи в кругах. Кай дернулся и, поскользнувшись в мягких туфлях, угодил спиной не в парапет, а в стрелковый проем, где, не удержавшись непослушными от страха руками, перекинулся вниз.

Что он помнил об этом моменте? Почти ничего. Как больно скребнули ногти по гладкому камню, как сдирая спину, даже сквозь плотный плащ, он проехался ею по самому краю, а потом, казавшиеся такими далекими плиты, вдруг понеслись на него вскачь. Да, еще слышал грозный рык… как он тогда подумал, мелькнувшей в панике мыслью, что это призрак догоняет его. А потом он зажмурился, его что-то ударило, перевернуло…точно призрак… а потом он упал.

Сначала больно не было, просто показалось, что дух выбило вон, и он его глазами смотрит на себя со стороны. Маленький мальчик со встрепанными волосами, тигр под ним, неловко раскинутые лапы, поверх них ноги ребенка, упавшие мимо полосатой туши, и ворованный плащ на отлете, укрывает не распластанную пару, а соседние плиты… все. Длилось это мгновение, а потом вот боль накрыла. Нет, не так. Боль пришла такая, что, даже вспоминая сейчас, Кай думал о ней, как с большой буквы… хотя и не думал вовсе — он, как правило, и не мог вспоминать! Это сегодня, в волнении за брата, вдруг ярко и четко все всплыло перед глазами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но тогда, когда пришел в себя, думать об этом даже боялся, хотя оно само в кошмарах приходило к нему много зим. И только тот же Тай мог его успокоить, так что с тех пор он спал возле него. Еще было страшно думать, что бы случилось, если б капельки няни подействовали на оборотня так же, как на человека. Или Тигр, проснувшись за столом, за которым и выпил подлитое в бокал воспитанником зелье, не сразу понял бы, что уснуть вот так, не пригубив и капли спиртного, он не мог и дело тут не чисто. Или, в конце концов, примчавшись в образе Зверя к старой башне, не смог бы пролезть в одну из гномьих дыр. Да много чего еще могло сложиться по-другому… ночной город бы его не заинтересовал, свеча бы загорелась сразу или не позабыл бы о прорехе в кругах… Потому как, Тай успел в самый последний момент — он выскочил наверх башни, когда Кай уже соскальзывал в стрелковый проем и даже за большой плащ, волокущийся следом, ухватить ребенка Тигр не успел.