(Не) чужой ребёнок - Аля Морейно

- Привет, – звучит хрипло, будто простыл.

- Здравствуй, – напрягаюсь, не зная, чего ожидать от разговора.

Не могу понять, мы с ним в одной команде или по разные стороны баррикад. Инстинктивно готовлюсь обороняться.

- Как Ваня?

- Нормально.

- А ты как?

- Тоже.

Разговор не ладится.

- Расскажи мне, как вы живёте.

О нашей жизни можно целый роман написать минимум в трёх томах… Но интересно ли это Павлу? Его вопросы похожи на дежурные.

- Ты же видел, как. Ваня в школу ходит, я работаю.

- Как он отреагировал?

Понимаю, о чём речь. Но не знаю, что ответить. Слишком болезненная тема.

- Остро, – другую формулировку подобрать не могу.

- Игрушками играет?

- Да, они ему очень понравились, спасибо.

- Я приеду на Ванин день рождения. Уже билеты на самолёт купил.

- Хорошо…

Вздыхаю. Сама не знаю, то ли с облегчением, то ли от огорчения. Меня напрягает этот разговор и нервирует предстоящий визит. Но я непрерывно повторяю себе, что должна думать о сыне, а ему нужен отец.

Меня бесит, что этот горе-папаша так удачно появился, когда наша жизнь начала налаживаться. Где он был, когда нам так нужна была помощь?

- Лиза…

- Что?

- Пришли мне Ванино фото, пожалуйста.

Не успел появиться в нашей жизни, и тут же начались просьбы…

Меня откровенно раздражает необходимость общения с ним. Мы – бесконечно чужие друг другу люди. Какая-то чудовищная насмешка судьбы, что нас связывает мой ребёнок…

Впервые день рождения сына не вызывает положительных эмоций. Как я переживу очередную встречу с бывшим? Смогу ли отделаться на сей раз малой кровью? Со сколькими нервными клетками придётся распрощаться?

Не хочу делить с ним моего сына. С кем угодно, только не с ним!

Ваня совсем не разделяет моего беспокойства и недовольства. Узнав о предстоящем приезде отца, он разве что не на крыльях летает.

Вот как так получается? Человек жил себе семь лет и в ус не дул, не вставал к сыну по ночам, когда у него болел животик или резались зубки, не прятал в бомбоубежище, не искал по больницам, не выхаживал после ранения, не учил заново ходить… Не беспокоился, где жить и чем ребёнка кормить. Не играл с ним, не учил читать и писать… Он пришёл на всё готовое – и заслужил безусловную любовь только потому, что назвался отцом. Где справедливость?

Ненавижу его… За каждую бессонную ночь, за каждую пролитую слезу, за каждый вечер, когда от отчаяния опускались руки…

Мы договорились встретиться в кафе неподалёку от нашей квартиры. Не хочу приглашать его к нам домой и очень надеюсь, что Павел ограничится протокольной встречей…

Ваня тоже волнуется и переживает. Вдобавок вчера его одноклассница подлила масла в огонь и напрочь лишила ребёнка покоя.

- Мама, мне Гретта сегодня сказала, что он не любит меня потому, что я всё ещё не умею ходить, – сын не говорит слово “папа”, называя отца безликим “он”. – Может быть, я попробую пойти в кафе без костылей? Или придём заранее и спрячем их, чтобы он не увидел их и подумал, что костыли мне больше не нужны?

- Ваня, что за глупости! Твой папа, – я намеренно приучаю его к этому слову, чтобы Павел не заявил, что я настраиваю ребёнка против него, – врач, он спасает и лечит людей. Костыли – это часть твоего лечения. Наверняка он воспринимает их совершено спокойно.

- Мама, я знаю, он – ангел, который не даёт душе вылететь из тела и умереть…

- Что? – слова сына удивляют меня, если не сказать больше. – Где ты это взял?

Я, к своему стыду, никогда не была особо набожной. И точно не проводила с ребёнком никаких бесед о душе и ангелах…

- Я его видел, он был ангелом и держал моё тело, не выпускал из него душу.

Инстинктивно касаюсь Ваниного лба. Может, у него температура? Но нет – не горячий. Откуда же такие мысли у семилетнего мальчика?

- Он тебе снился? – выдвигаю единственное логичное предположение.

Знаю, что сны иногда могут быть вызваны беспокойством или переживаниями о ком-то или о чём-то. А для сына появление отца оказалось даже большим стрессом, чем я предполагала.

- Может быть, я не помню…

- Но в таком случае тем более Павлу будет всё равно, ходишь ты на костылях или бегаешь без них. К тому же я ему сказала, что ты умеешь ходить, просто доктор тебе пока не разрешает передвигаться без опоры. Так что это точно не проблема, даже не думай. А с этой Греттой ты поменьше обсуждай свои дела. Она тебе глупости говорит, а ты из-за них расстраиваешься.

Ваня морщит лобик, но соглашается.

В день рождения он долго придирчиво выбирает наряд, в котором пойдёт в кафе. Ему это совершенно не свойственно. Он обычно безропотно надевает то, то я ему предлагаю. А на сей раз я его даже возле зеркала ловлю.

- Мама, как ты думаешь, я ему понравлюсь?

- Конечно, котёнок. Ты ему уже очень нравишься!

Похоже, от Павла мне теперь никак не избавиться…

Глава 23

Павел

Достаю из шкафа съёмный диск. Давным-давно собираюсь разобрать его содержимое, но руки никак не доходят.

Когда-то во время войны мой ноутбук взрывной волной отбросило со стола на пол. Разбился экран, деформировался корпус. Мой надёжный электронный друг, как говорится, получил травмы, не совместимые с жизнью. Больше всего было жаль жёсткий диск – там хранились медицинские материалы из моей практики, которые я собирал во время работы за границей и с начала войны.

Один из пациентов, случайно узнав об этом, заявил:

- Если я вернусь после войны домой живым, восстановлю вам все данные.

Мы тогда оказались в самом пекле. Кто знал, как сложится жизнь каждого из нас? В госпитале мы оказывали раненым первую помощь, стабилизировали, а затем их эвакуировали в более безопасные места для дальнейшего лечения. Я только посмеялся, но через два месяца он мне позвонил.

- Товарищ доктор, помните меня? Я вам в госпитале инфу с разбитого диска обещал восстановить.

- Привет, боец! Как здоровье?

- Жив, как видите. Но воевать эскулапы больше не пускают, пришлось вернуться домой. Так что спешу выполнить своё обещание. Привозите или присылайте мне