Допеть до победы! Роль песни в советском обществе во время Второй мировой войны - Сюзанн Амент

в одном из писем, разосланном в эвакуированные театры, говорится, что право на возвращение в родной город будет предоставляться в зависимости от наличия антифашистского материала в репертуаре, а судьба эвакуированных театров будет определяться с учетом творческого энтузиазма и мастерства артистов. В этом же письме перед театрами ставятся такие задачи, как выполнение производственного и финансового планов, сокращение расходов, подготовка новых членов труппы, участие в шефской работе. В письме подчеркивается, что только при выполнении этих задач театры смогут рассчитывать на доверие со стороны партии и правительства, которые позволят им вернуться в свои родные города, где они будут способствовать дальнейшему развитию искусства (письмо за подписью Храпченко от 30.04.1942. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1005). Неясно, в какой мере эти угрозы исполнялись, но очевидно, что КДИ обладал огромной властью награждать и карать и от его решений зависели привилегии и статус различных учреждений культуры.

Комитет по делам искусств, помимо руководства деятельностью соответствующих управлений и отделов по всей стране, имел в своем прямом подчинении ряд музыкальных коллективов, среди них Государственный народный хор, получивший имя своего основателя, русского и советского музыканта, собирателя русских народных песен М. Е. Пятницкого, и Государственный хор русской народной песни. В июне 1943 года председатель КДИ Храпченко обратился непосредственно в Совнарком с просьбой предоставить солистам и руководителям обоих хоров усиленные спецпайки. Он доказывал, что эти коллективы должны иметь привилегии, равные привилегиям коллективов Радиокомитета, который не подчинялся Комитету по делам искусств, являясь отдельным органом при Совнаркоме (письмо за подписью Храпченко заместителю председателя Совнаркома А. И. Микояну от 19.06.1943. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1282). КДИ в первые месяцы войны обеспечивал железнодорожными билетами концертные бригады для проезда по железной дороге, которая была перегружена, так как доставка призывников на фронт производилась одновременно с эвакуацией промышленности в тыл. Продолжилась ли эта хозяйственно-бюрократическая деятельность КДИ в дальнейшем, неизвестно. Возможно, эти функции взяли на себя организации, ему подчинявшиеся.

Такая организация, как Главное управление музыкальных учреждений (ГУМУ), действовала как продолжение КДИ и его правая рука[15]. Почти весь военный период ГУМУ возглавлял Владимир Сурин, который, как и Храпченко, периодически присутствовал на пленумах, посвященных музыке и песне. Сурин был еще и членом Комитета по делам искусств; отсюда становится понятно, каким образом его управление получало указания и распоряжения. Зак полагает, что эти две организации, по сути, представляли одно целое, но документы свидетельствуют, что между ними существовала по крайней мере внешняя дистанция (Зак, интервью, 22.02.1995).

С начала 1943 года ГУМУ спускало подчиненным учреждениям планы комплектования концертных бригад, которые имели форму директивных писем КДИ с указанием создать новые или расширить существующие бригады и обеспечить их работу на фронте, в тылу, на освобожденных территориях. ГУМУ также разослало концертным организациям единый план на 1944 год, в котором говорилось о необходимости расширить концертную деятельность на фронте и на освобожденных территориях. Для этого требовалось возродить соответствующие организации и коллективы на недавно оккупированных территориях, создать там новые хоровые коллективы и направить туда в течение года не менее 120 концертных бригад. Этот план предусматривал также активизацию концертного обслуживания на фронте и организацию ежемесячно не менее 50 выездов артистов в войска. Угледобывающие, промышленные регионы и дома отдыха также не были обойдены вниманием: туда планировалось направить инспекторов ГУМУ и организовывать там гастроли ведущих исполнителей и коллективов. Для исполнителей, как профессиональных, так и самодеятельных, следовало организовать курсы при основных филармониях и музыкальных учреждениях с целью повышения мастерства. Особый акцент был сделан на работу с хорами.

Помимо устранения недостатков, выявленных в концертной деятельности и работе концертных бригад, план ГУМУ имел целью улучшение репертуара – повышение его качества с политической, идеологической и художественной точек зрения. Был сформулирован творческий заказ по жанрам: переработка 150 песен народов СССР и создание как минимум 150 новых произведений для эстрады, включая песни. Планировалось провести три конференции: одна посвящалась отчету о деятельности Союза композиторов во время войны, вторая – связи между музыкой, звучащей на радио, на пластинках, в фильмах и в театре, и художественными вкусами широких масс, третья – улучшению работы композиторов в деле собирания и аранжировки русских народных песен. Предусматривалось проведение смотров с целью повышения исполнительского мастерства. С этой же целью планировались еще два мероприятия – смотр народных хоров и солистов, а также Всесоюзный конкурс артистов эстрады (Единый план для концертных организаций на 1944 год за подписью В. Сурина, ГУМУ. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1282).

Еще одним свидетельством того, что между КДИ и ГУМУ существовала тесная связь, служили приходившие в обе организации письма с жалобами и просьбами о помощи, в которых речь шла о проблемах с руководством, об отношении к работникам, о присвоении средств. Директор Ленгосэстрады в августе 1941 года писал Храпченко и Сурину, что бригады артистов эстрады работают, но он не располагает средствами, чтобы платить им. Он просил КДИ и ГУМУ провести проверку работы и выделить средства (письмо П. Радчика, директора Ленгосэстрады, адресованное в КДИ Храпченко, Сурину, Христиансену, от 25.08.1941. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 950). Некто Арская, которую ВГКО назначило директором концертной бригады, жаловалась на то, что не имеет опыта работы в этой должности, а также требовала проверить руководство ВГКО на преданность принципам коммунизма (письмо Е. Арской, адресованное А.В. Солодовникову в КДИ, от 15.09.1941. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 950). Заместитель директора ВГКО И. Ильин, в свою очередь, отправил в КДИ отчет об опоздании бригады узбекских артистов, не прибывших в Москву в указанный срок к празднованию Дня Красной Армии. Он просил изменить график для некоторых членов бригады и вынести выговор руководству республиканского отдела по делам искусств за то, что тот не обеспечил своевременное прибытие артистов, а также за крайне низкий профессиональный уровень некоторых артистов, что было отмечено представителями ВГКО и ГлавПУРККА (письмо И. Ильина, заместителя директора ВГКО, адресованное А. В. Солодовникову, заместителю председателя КДИ, от 18.03.1942. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1059). Комсорги московских заводов жаловались в КДИ на Московское отделение ВГКО, потому что большинство артистов, заявленных в концерте, участия в нем не принимали (письмо комсорга завода им. Ворошилова Н. Лиштвана и комсорга завода «Калибр» А. Игнатьева, адресованное А. В. Солодовникову в КДИ, от 28.07.1944. РГАЛИ. Ф. 962. Оп. 3. Д. 1282). В данном случае вопрос был решен без помощи КДИ благодаря тому, что директор ВГКО С. Н. Преображенский потребовал внести изменения в порядок отбора артистов для концертных программ и приказал