Морок Забвения (СИ) - Дмитрий Колотилин

Что еще можешь вспомнить, гений?

Это я себе? Или кто-то другой? Нет, сам, хм, с ума схожу?

Сколько еще так висеть? Как будто бы умер в игре и ожидаю перерождения. Хм, почему я именно об этом подумал? Какой игре? Что такое игра?

Игра, что-то знакомое, кажется, развлечение какое-то. Развлечение? Забава? Потеха? Ивент? Событие? Событие! Что-то особенное, кажется, что-то происходящее с тобой, со мной.

Хм, если бы у меня сейчас была голова, точно разболелась бы, столько за несколько минут надумал. Или часов? А может быть дней? Недель? Месяцев? Лет? Сколько прошло времени, как определить?

Блин, вот же влип, как меня угораздило? Да уж, тут понять, как меня зовут, а я думаю, куда я попал, вдобавок, демагогию развел, мудрец философ. Мда, еще какие-то слова вылезли, понятия к которым сами по себе выскакивают.

Эхе-хе-х, если я мыслю, значит существую… чьи-то слова, вроде бы, не помню, хоть убейте…. Ха, ха, ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха-ха! Убей-те! Ха-ха-ха-ха!!!»

Мгновения, секунды, минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы, века, целая вечность в пустоте, лишенной всего и вся, лишь тишина и мрак. И я – часть этого Небытия или же Чистилища, не знаю, как лучше назвать, потому как сам только что понял, что дал названия тому месту, где нахожусь, причем, до этого не думал так назвать.

«А вообще, я – это я или не я? Точнее, я – это он или она? А может быть, оно, или же меня нет? Когда я впадал в истеричный смех? Вроде бы совсем недавно или давно? Кажется, только что, или же прошло чуть больше часа, а может и целый день? Да уж, опять схожу с ума, ну хоть это мне позволено делать. Стоп, какие-то голоса, они будто бы что-то поют, да, вроде бы слышу, или же это очередные бредни? Нет, действительно, будто бы кто-то поет и зовет меня, странно, но я начинаю ощущать, как будто бы что-то меня ухватило и потащило куда-то. Вокруг ничего не изменилось, но меня тащат, обхватив чем-то, да, я слышу все сильнее и сильнее, только песня какая-то странная, больше походит на бормотание или что-то подобное. Но все равно, сейчас я согласен на все, пускай тащат, лишь бы выбраться отсюда, а там уже не так будет страшно. Тащите!!!»

***

Посреди площади из дубовых бревен было выложено кострище, в просветах виднелась солома, пропитанная маслом, на вершине Крады стояла свежевыструганная ладья с приспущенным парусом, по бортам ладьи пестрели щиты, закрепленные при помощи мечей, на корме стояли бочонки с хмелем и вином, на широкой столешнице, лежащей поверх бочек, благоухала еда, достойная любого пира. Амулеты и обереги раскачивались на слабом ветерку, в носу ладьи были сложены инструменты и другие вещи. Посреди ладьи на белых тканях лежало бездвижное тело, помытое и наряженное в белые одежды, скрывающие под собой необычные доспехи. В руках лежали два змеевидных меча, на седовласой голове блестела корона, на самом теле лежал двуручный меч, источающий слабое сияние.

Вся площадь вокруг Крады была заполнена людьми и зверями, молчаливо стоявшими и смотрящими на ладью. У многих текли слезы, даже не каждый воин мог сдержать скупую слезу, но никто не упрекал его в этом, сегодня было можно, сегодня был тот день. Но никто не причитал, никто не горевал в голос, лишь тяжелый стук барабана разносился над городом. Солнце, будто бы осознавало происходящее и спешило уйти с небосклона, стремясь к закату.

На крыльце Дворца вперед вышел Наместник, держа в руке несколько скрученных воедино прутьев, рядом с ним стали Посадские и Главы Вольных Дружин.

- Слов сегодня не нужно, хвальбы не требуется, лишь благодарность нашему Великому Князю Огнеславу, защищавшему землю до конца и сполна отдавшему свою жизнь за нее в самую трудную минуту. Так не посрамим имени его и продолжим указанный Государем Путь.

- Не посрамим! – разнеслось над площадью.

- Продолжим!!!

- Огнеслав, Род с тобой и будет помнить тебя во веки веков!!!

- Ура-а-а-а-а-а-а!

- Во славу Истинных Богов! Во славу Сварога! Во славу Перуна! Во славу Макоши! Примите достойнейшего из нас!!!

- Во славу! Во славу! Во славу!

- Во славу Новограда! Во славу Североси! Во славу Рода!

- Во славу! Во славу! Во славу!

- Во славу Огнеслава!

- Во славу! Во славу! Во славу!

Борислав шагнул вперед, спустившись с крыльца и широкими шагами зашагал к Краде, на ходу оборачиваясь медведем и беря огромной лапой кузнечный молот. Пламя вдруг вспыхнуло, перешло по рукояти и устремилось к лапе, перекинувшись на тело и обнимая медвежью шкуру, но не причиняя вреда. В это же мгновение построившиеся кругом дружинники и волки также вспыхнули, смирно стоя и взирая на Жреца Храма Сварога, прикладывающего пылающий молот к краю кострища.

Яркое голубоватое пламя, подобно тому, что зарождается в плавильне, перекинулось на дерево, резво перемещаясь по нему и вскоре охватив все, превращая Краду и ладью в одно огромное кострище.

- Слава Огнеславу!

- Слава! Слава! Слава!

Тут же заиграли гусляры, подхватываемые дудочниками и другими музыкантами, народ заголосил, на площадь выносили широкие столы, накрытые яствами, загремели чарки, мужики принялись раздеваться и устраивать кулачные поединки, началось веселье, ведь не подобает северосам горевать на похоронах, потому как умерший отошел в лучший мир, обрел свободу, освободившись от мирских забот. А горюют и плачут пусть на свадьбах, вот где слезы лить надо, ведь такую ношу молодые на себя берут!!!

***

Ощущение собственного тело пришло вместе со всепожирающей болью, от которой хотелось кричать, и я кричал или ревел, не важно. В такой момент и реветь, когда ощущаешь, будто бы тебя медленно и крайне болезненно полосуют, отделяя от мышц жилки, вырезая каждый нерв, расплетая и вновь вплетая обратно, при этот небрежно вшивая в плоть, кажется, канатными нитками.

Зрение еще не вернулось, как и слух, но я точно знал, что рядом кто-то, усердно занимаясь мной, и этим живодерам было все равно, что я ору во всю глотку. Может, напротив, им это нравилось, от чего те все делают еще более медленно, с тщательностью мясника-маньяка, обожающего мучать свои жертвы.

«Нет, зря я думал, что нахождение в пустоте оказывается самым страшным, ой зря. Теперь я страстно желаю вернуться обратно, пусть мне суждено будет провисеть в Небытии хоть всю вечность. Да сейчас я согласен на вечность вечностей, только не надо больше потрошить и перекраивать меня, хватит! ХВАТИТ!!!»