Лениград - 43 - Влад Савин

       Мы не знали тогда, что уже выпустили из бутылки джинна. Если верить русским, которые позже всегда будут твердить, что их атомная программа была ответом на наш "Манхеттен". Я часто спрашиваю себя, что было бы если отец узнал? Можно ли было избежать атомного противостояния, если убедить русских, что наше оружие не направлено против них? Знаю, что у отца были мысли относительно британцев, влившим в наш "Манхеттен" свою программу "Тьюб Эллой" - создать что-то вроде Объединенных миротворческих сил, кто единственно и будет распоряжаться этим ужасным оружием - с сохранением производства Бомб единственно в Америке, но с включением нескольких британских высших офицеров в состав штаба этих сил. Может быть, и можно было как-то договориться, скооперироваться с русскими, развеять их непонятное и фанатичное убеждение, что мы делали Бомбу исключительно против них. Но теперь бессмысленно рассуждать, могло ли быть иначе!

       -Я не думаю, что будет много недовольных - сказал отец - мы же не собираемся никого грабить и убивать, для обывателя любой страны наш новый мир будет весьма комфортен. Ведь "хлеба и зрелищ" куда легче и приятнее, чем куда-то стремиться? А герои всегда в меньшинстве перед толпой. Вот зачем нужна демократия - толпой управлять гораздо легче. После ужасов этой войны, вряд ли европейцы и русские захотят великих свершений - если мы предложим им помощь, с условием, не затрагивающим интерес обывателя, а напротив, ему выгодным? Например, отменить воинскую повинность - да и вообще, отказаться от армии, кроме сугубо полицейских сил, доверив нам поддержание мирового порядка? Передать нам свою промышленность, свои финансы, свою науку - если мы сохраним рабочие места? Доверить нам место за штурвалом, самим взяв роль пассажиров - ведь так гораздо спокойнее, чем быть ответственными за что-то? Надеюсь, нам удастся превратить всех этих французов, германцев, русских, индусов в единую массу, электорат - наш электорат. И без всякого насилия с нашей стороны, и сопротивления с их - усмирять недовольное население, это не только дорого стоит, но и лишает нас рынка, "бунтовщики не покупают наш товар".

       Я представил, и мне стало страшно. Мир сытых, довольных, ни к чему не стремящихся, и ни о чем не беспокоящихся... поросят, а не людей!

       -Ты не понял! - сказал отец - в новом мире будут и ученые, и инженеры, и солдаты - и просто, беспокойные, с огнем в душе, кто хочет нового. Но это будут наши люди - американцы. Именно они составят экипаж корабля "планета Земля", они будут его штурманами, рулевыми, механиками, да и просто матросами - а пассажирам, согласись, лучше не лезть к штурвалу! Впрочем, отчего бы не взять на службу в наш экипаж и достойных отдельных представителей иных наций? Если же кто-то не согласится - будет жаль. Ничего личного - но анархии на мостике быть не может!

       Я спросил отца - так мы собираемся указать Сталину на его место? Или переговоры будут пока еще дружескими?

       -Дружественность того, кого используешь, это очень ценный ресурс - ответил отец - даже Черчилль, при всем его уме, этого не понимает. Что для друга сделаешь много больше, чем для врага. И чем дальше русские будут считать нас союзниками, тем выгоднее для нас. Хотя русских я бы охотно нанял для грязной полицейской работы - у них хорошо получается воевать на суше. Бомбардировки устрашат цивилизованного противника - но грозить ими толпе голых негров или индусов? Химическое оружие будет тут более эффективно - но боюсь, что и оно полностью проблемы не решит. И вот тут пригодятся храбрые русские парни, чтобы они, вместо наших, американских парней, погибали за становление нового мирового порядка в джунглях какого-нибудь Индокитая. Да, так будет - когда мы научим и заставим их полюбить нас.

       Лазарев Михаил Петрович. Полярный, 1 декабря 1943.

       Погода мерзейшая. Воспринимаешь ее именно как таковую - и это хорошо. Значит, переходим понемногу у мышлению мирного времени, когда ясное небо уже не воспринимается как угроза авианалета. После Нарвика, насколько мне известно, Северный флот боестолкновений с немцами не имел, и появления противника не предвидится, офицеры уже шутят, скоро на мирные нормы выслуги перейдем. Хотя в штабе прорабатывают планы будущих наступательных операций - дальше освобождать Норвегию, или Шпицберген занять.

       Пока же занимаемся текущими делами, и боевой учебой. Сформирована Нарвикская военно-морская база, туда перешел дивизион "эсок", бывшие тихоокеанцы, С-51, С-54, С-55, и С-56, которая здесь пока не стала Гвардейской, но Краснознаменной успела, за пять потопленных транспортов. А еще тральщики, катера, авиация. И бывшие немецкие батареи числятся в строю - помня их судьбу в иной истории, тут особо была оговорена сохранность техдокументации, а после помощь нашим артиллеристам, так что семь шестнадцатидюймовых стволов охраняют подходы к Нарвикскому порту. И говорят, что на островах там до сих пор болтаются "робинзоны", одиночки и мелкие группы из состава немецких гарнизонов или американского десанта - но думаю, что это треп, не тропики ведь, в наших широтах на подножном корму столько не выжить.

       Конвои идут по расписанию. Поначалу очень опасались "двадцать первых" субмарин - но больше их в наших водах ни разу не замечали. То ли у немцев их мало, то ли боятся нас. Потому "Воронеж" и стоит в Полярном в готовности, но в море не выходит, заряд реактора и ресурс механизмов решили поберечь для наиболее важных дел. Честно говоря, скучаю по Северодвинску, и моей Анечке, оставшейся там. И "большаковцев" тоже нет сейчас с нами, воюют вроде бы, где-то на Висле. А мы стоим, ждем - после расскажу, чего. И вроде бы по завершении, вернемся на зиму в Северодвинск, оказывать научную помощь и служить наглядным пособием для изучения. Поскольку те две лодки, что стоят на стапелях Севмаша, хотя и называются "613й проект", но имеют с тем, что мы знаем под этим именем в иной истории, лишь самое общее сходство - скорее это импровизация на тему нашей информации, отдельных черт "типа XXI", и даже нашего "Воронежа" (касаемо судовых систем, электрооборудования - не копия конечно, но влияние есть) . И первейшее внимание уделено снижению шумности - если расчеты верны, то для этого времени "613е" вполне заслужат прозвище "черных дыр в океане", не обнаруживаемых акустикой. И это лишь "первые ласточки", предсерийные лодки, чтобы получить опыт, внести изменения. Каковы же будут полноценные доатомные субмарины нашего флота?

       А что могут лодки, опережающие свое время, сделать с кораблями этой войны, мы видим у Португалии, где "двадцать первые" немки потопили два американских авианосца. "Ютланд этой войны", эта фраза какого-то их журнала, недалека от истины -- и по кровавым потерям обоих сторон, и по хаотичной бесплановости сражения, и главное, по результату. Флота Еврорейха по сути, больше нет, четыре линкора и авианосец погибли, и заменить их нечем. Американцы потеряли линкор, три авианосца, три эскортных авианосца, три легких крейсера, с десяток мелочи, и еще злополучный "Балтимор" по пути в Англию был торпедирован подлодкой, оставлен экипажем. А когда конвой пытался войти в порт -- тут сведения очень обрывочные, союзники сообщают, цедя сквозь зубы -- один из транспортов в темноте налетел на затопленный французский линкор, и сам полузатонул, окончательно блокировав фарватер. И пока янки осторожно и медленно пропихивали транспорта как через игольное ушко, пока ставили к причалам -- а разгрузочное хозяйство было в значительной части выведено из строя немецким десантом, к тому времени уже уничтоженным - наступил рассвет, и появилась немецкая авиация, и немцы успели вытащить артиллерию на берег, а их танки уже врывались в Лиссабон с севера. И наверное, Спрюэнс был абсолютно прав, приказав остаткам конвоя идти в Порту -- ну а тот десяток транспортов, что все же встал к лиссабонским причалам, в конечном счете лишь пополнил список немецких трофеев и пленных. Южно-португальский плацдарм потерян, генерал Фридендол капитулировал, с остатками 5го американского корпуса -- тактически, сражение окончилось победой немцев. Ну а по стратегии, вопрос!

       Ведь в нашей истории, ноябрь 1943, это битва за атолл Бетио, Тарава. Сражение, где против японского гарнизона в четыре тысячи человек при четырнадцати береговых орудиях (самыми крупными среди них были четыре восьмидюймовых, образца русско-японской войны), авиацией и флотом обороняющиеся не располагали совсем, американцы бросили двенадцать линкоров, семнадцать авианосцев (в том числе шесть тяжелых, пять легких, шесть эскортных), двенадцать крейсеров, шестьдесят шесть эсминцев и две десантные дивизии, больше тридцати тысяч солдат с плавающими танками, перевозимыми на тридцати пяти транспортах! В ходе четырехсуточного сражения, остров был взят, гарнизон полег весь, в плен были взяты лишь один офицер и шестнадцать солдат, американцы же потеряли убитыми и ранеными свыше трех тысяч человек, весь атолл был буквально перепахан снарядами и бомбами. Это сражение считается этапным в цепи тихоокеанских баталий, "от острова к острову", к победе -- Тарава, Иводзима, Филиппины, Окинава.