Белые зубы - Зэди Смит

— Даже слишком спокойно, — терпеливо втолковывал Самад рыдающим, рассерженным «ма» и «баба», растерянным престарелым «даду» и «дида», — в этой стране им ровным счетом ничего не грозит. Мы упрятали детей в защитные полиэтиленовые пузыри, распланировали их жизни. Лично я, как вам известно, терпеть не могу святого Павла, но мудрость перевешивает, и это мудрость Аллаха: стал мужем — оставь младенческое. Как наши мальчики станут мужчинами, если им не дают поступать по-мужски? Так что, по зрелом размышлении, я очень хорошо поступил, отправив Маджида на родину. Рекомендую.

При этих словах ассамблея плакальщиков и рыдальщиц обращала скорбный взор на драгоценную фотографию Маджида с козлом. Завороженно, как индус в ожидании мычания от каменной коровы, смотрели они на снимок, и от него словно бы начинало исходить сияние: сквозь беды, потопы и адское пламя проступали добродетель и мужество; вырисовывались подлинные черты мальчика-мусульманина, ребенка, которого у них никогда не было. Эта драма немного смешила Алсану: теперь родственнички сами в ее шкуре, оставили ее в покое, плачут о себе, своих детях и о том, что с ними сделали эти ужасные восьмидесятые. На отчаянные политические саммиты, на безнадежные встречи правительства с представителями Церкви за закрытыми дверями под рев толпы, затопившей улицы и бьющей витрины, — вот на что походили эти сбориша. Пропасть пролегала уже не только между отцами и детьми, старыми и молодыми, местными и иммигрантами — пропасть была между теми, кто сидел тихо и кто пускался во все тяжкие.

— Слишком все спокойно и легко, — твердил Самад, пока двоюродная бабка Биби любовно протирала Маджида «Мистером Лоском». — Месяцок дома — и сразу станет понятно, кто чего стоит.

Но дело в том, что Миллату незачем было возвращаться на родину: он, как заправский шизофреник, стоял одной ногой в Бенгале, другой в Уиллздене. Они были для него единым целым. Чтобы жить в двух местах разом, одновременно и за себя, и за брата, ему не требовались ни паспорт, ни виза (в конце концов, они с Маджидом близнецы). Алсана первой это заметила. И по секрету рассказала Кларе: «Боже, они связаны друг с другом, как Тянитолкай, как нитка с иголкой — потяни за один конец, выглянет другой, что видит Миллат, то видит и Маджид, и наоборот!» О каких-то совпадениях: одинаковых болезнях, параллельных бедах, синхронной кончине домашних любимцев, случавшихся в разных концах земли, — Алсана знала. Но о многом она и не подозревала — например, о том, что в 1985 году, в те самые минуты, когда Маджид в циклон наблюдал за падающими с высоких полок предметами, Миллат дразнил судьбу, прогуливаясь по высоченной ограде кладбища в Форчьюн-грин; а 10 февраля 1988 года, когда Маджид продирался сквозь бушующую толпу в Дакке, уворачиваясь от ножей и кулаков вербовщиков в рай, Миллат держал бой с тремя пьяными, разъяренными, скорыми на ногу ирландцами у дверей знаменитого килбурнского паба Бидди Маллигана. Вам не достаточно совпадений? Вы желаете больше фактов? Ждете появления костлявой в черном капюшоне и с косой наперевес? Ладно: 28 апреля 1989-го торнадо унесло кухню в Читтагонге, прихватив с собой все, что там было, за исключением Маджида, который чудом остался клубочком лежать на полу. За пять тысяч километров от этого места Миллат в то время подминал под себя легендарную старшеклассницу Наталью Кавендиш (чье тело таило от нее страшную тайну); припасенные презервативы томились без дела в заднем кармане; он ритмично проникал все глубже, все смелее, увлеченно танцуя со смертью, но в итоге вышел сухим из воды.

Три дня:

Свет не горел, ветер настойчиво выламывал оконную раму, но Алсана, безоговорочно верившая Би-би-си, уселась в ночнушке на софу и не думала шевелиться.

— Ну да, раз мистер Лобстер сказал, значит, точка. Он ведь с Би-би-си, куда деваться!

Самаду надоело с ней биться (Алсана свято верила в незыблемость английских институтов, таких как принцесса Анна, Королевское эстрадное шоу, Эрик Морекамбе[56] и радиопередача «Женский час», и переубедить ее, судя по всему, было невозможно). Он достал из кухонного стола фонарик и пошел наверх к Миллату.

— Миллат? Миллат, отзовись! Ты дома?

— Может быть, Абба, а может, и нет.

Самад пошел на голос из ванной и обнаружил там в шапке грязной розовой пены Миллата с комиксами «Виз».

— Классно, папа. Фонарик. Посвети мне, а то плохо видно.

— Еще чего. — Самад вырвал из его рук книжку с комиксами. — Надвигается ураган, а твоя безумная мать собирается сидеть здесь и ждать, пока не рухнет крыша. Вылезай. Пойдешь в сарай и принесешь палок и гвоздей, мы из них…

— Но, Абба, я ж голый!

— Не заговаривай мне зубы, у нас чрезвычайное положение. Я сказал: пойдешь в сарай…

Снаружи донесся чудовищный треск, как будто что-то вырвало с корнями и ударило о стену.

Через две минуты все семейство Икбалов разной степени одетости сгрудилось у окна на кухне и смотрело туда, где прежде стоял их сарай. Миллат трижды щелкнул каблуками и выдал на публику с уличными интонациями: «О-о-о, лучше дома места нет. Лучше дома места нет».

— Женщина, ты наконец убедилась? Теперь-то ты пойдешь?

— Может быть, Самад Миа, может быть.

— Хватит! Обойдемся без референдума. Мы едем к Арчибальду. Может, у них еще есть свет. В любом случае там на порядок безопаснее. Вы оба, марш одеваться. Соберите все жизненно необходимое и пулей в машину!

Когда Самад, державший багажник, чтобы его не захлопнул ветер, увидел, что именно его жена и сын считают жизненно необходимыми вещами, он сильно удивился, а потом расстроился.

Миллат взял:

«Прирожденный бегун» (альбом Спрингстина)

Постер Де Ниро из фильма «Таксист» (сцена «Я с тобой говорю»)

Бетамаксовскую кассету с фильмом «Пурпурный дождь»[57]

Джинсы-стрейч «Леви’с» (с красной этикеткой)

Черные бейсбольные туфли «Конверс»

Книжку «Заводной апельсин»

Алсана взяла:

Швейную машинку

Три баночки тигрового бальзама

Баранью ногу из морозилки

Ванночку для ног

Роман Линды Гудмэн «Звездные знаки»

Большую коробку душистых сигарет

Музыкальный фильм «Лунный свет над Кералой») с Диварджиитом Сингхом в главной роли

Самад грохнул багажником.

— Где перочинный нож, где продовольствие и фонарики? Потрясающе. Где награды, по которым можно узнать, что кто-то из Икбалов является ветераном войны? И ни у кого даже в мыслях не возникло взять Коран. Что главное в минуту опасности? Духовная поддержка. Я возвращаюсь в дом. Из машины ни шагу.

В кухне фонарик выхватил из темноты чайник, газовое кольцо, чайную чашку, занавеску и сюрреалистичный набросок: обломки сарая, скворечником примостившиеся на соседском каштане. Он нагнулся и достал из-под раковины швейцарский армейский нож, забрал из гостиной позолоченный Коран с бархатной каймой и собрался уходить, но вдруг его охватило желание поймать на миг бурю, урвать кусочек масштабного краха. Дождавшись, пока ветер немного утихнет, он открыл дверь и осторожно вышел в сад; фонарь широкой полосой осветил сцену апокалипсиса в городском предместье: во всех окрестных садах дубы, кедры, платаны, вязы выдернуты с корнем, заборы повалены, садовая утварь — в щепки. И только его сад, не раз осмеянный соседями за забор из гофрированного железа, отсутствие деревьев и тесные грядки с пахучими травами, оставался относительно невредимым.

Не успел довольный Самад сложить в голове некую аллегорию о противостоянии гибкого восточного тростника и упрямого западного дуба, как налетел новый порыв ветра: толкнул его в бок, рванулся к рамам, играючи вышиб стекло и подчистую вымел из кухни всю утварь. Огретый по уху пролетавшим мимо дуршлагом, Самад покрепче прижал к груди книгу и припустил к машине.

— Ты чего уселась за руль?

Алсана вцепилась в «баранку» и сказала Миллату, глядя в стекло заднего вида:

— Кто-нибудь скажите моему мужу, что машину поведу я. Как-никак я выросла у Бенгальского залива. Мне не раз приходилось видеть, как моя мать пробиралась на автомобиле сквозь бурю, в то время как мой будущий муж с выводком школьных дружков-педиков развлекался в Дели. Так что он займет пассажирское кресло и без моей команды не пикнет.

Со скоростью 5 километров в час Алсана ехала по пустому темному шоссе, со скоростью 175 километров в час ветер безжалостно таранил крыши высоченных зданий.

— Так вот, значит, какая эта Англия! Не за этим я сюда ехала. Никогда больше не стану слушать мистера Краба.

— Амма, его зовут мистер Лобстер.

— Теперь и навсегда он для меня Краб, — с мрачным видом отрезала Алсана. — Плевать на Би-би-си.