Канадские охотники - Луи Буссенар

Но какое имя дать новому коммандитному товариществу? «Свободная Россия» больше не годится.

Не случайно, конечно, имя бигорнов прицепилось к кончику пера будущего президента. А почему бы и нет в конце концов?

Компания «Бигорны и Карибу» — звучит красиво и экзотически.

«Свободная Россия» умерла! Да здравствуют «Бигорны и Карибу»!

С момента возвращения сэра Джорджа прошло всего три дня. Как видим, он не терял времени даром. Уже больше недели, как Жан, Жак, приказчик и Рыжий Билл заперты в одиночках. Боба и Франсуа никто не видел, по понятным причинам они не хотели показываться на людях.

Нетрудно представить себе, в каком нервозном состоянии находились молодые люди, заключенные в тюрьму, лишенные воздуха, света и новостей, возмущенные выдвинутым против них диким обвинением. С каждым часом они чувствовали себя все хуже, метались, громко кричали, требуя прекратить это несправедливое заточение и пригласить судью.

Наконец их просьба была удовлетворена.

В Англии следствие по уголовному делу ведется открыто, в то время как у нас его держат в глубокой тайне. Обвиняемый может иметь рядом с собой адвоката, который подсказывал бы ему, как отвечать, — судья не вправе этого запретить. За исключением тех случаев, когда обвиняемый сразу признает себя виновным, он имеет — в глазах суда — презумпцию невиновности[97], его не ловят на слове, не устраивают ловушек, не мучают, как это случается во Франции, напротив, ему дают полную свободу спорить на равных, при свидетелях, со следователем, выдвигать свои аргументы, опровергать нередко ошибочные заключения противной стороны. Конечно, на все это уходит много времени, но зато насколько уменьшается вероятность осуждения невиновного!

В разрез с традициями английского правосудия наши молодые люди — два брата и приказчик — с самого начала оказались во враждебной среде. Вместо нейтральности, а иногда и доброжелательности судьи они чувствуют нескрываемую злобу, ожесточение, все разговаривающие с ними открыто демонстрируют свою предвзятость.

Поскольку никого из адвокатов арестованные не знают, им прислали несимпатичного чиновника в рединготе без пуговиц, вельветовых брюках и стоптанных башмаках; от него за версту разит вином и табаком.

Вместо того чтобы, как положено адвокату, защищать интересы своих клиентов, он, кажется, всеми силами помогает громоздить против них обвинения.

Черпая силы в своей невиновности, подсудимые громко протестуют, когда судья, не привыкший себя сдерживать, кричит так, словно он уже приговорил их к смертной казни: «Да, вы убийцы!»

Бессмысленно ждать от него доказательств, развернутых аргументов, убедительных выводов, служитель Фемиды сразу принимается рассказывать истории, вычитанные в бульварных газетенках, возмущается ранней испорченностью подростков, расписывает их зверскую жестокость, воспроизводит по-своему сцену убийства директора и всегда завершает речь словами: «Да, вы убийцы!»

Такое впечатление, будто он нарочно разжигает ненависть присутствующих — людей без стыда и совести: зачастую пьяных прохвостов без кола без двора, которых всегда много на приисках и которые сейчас под угрюмым взглядом Сэма-Отравителя теснятся на грязных скамьях зала суда.

Это те же самые типы, что за пригоршню монет и бесплатную выпивку недавно громили «Свободную Россию». А судья, уверенный в своей безнаказанности, открыто взывающий к негодяям, находящимся в зале, все тянет и тянет обвинительную речь!

Один из бандитов, — как и следовало ожидать, — вскочив с ногами на скамью, кричит хриплым голосом:

— Довольно сказки рассказывать! Дело ясное! Эти молокососы совершили убийство — или я не я! Отдать их под суд Линча! Три намыленных веревки, скользящий узел — и можно вешать негодяев на первом дереве…

— Да, да, правильно! Суд Линча, и без промедления! Смерть убийцам! Смерть! Линчевать!

Тут молодчики, подкупленные Сэмом, шумно встают, устремляются к перегородке, отделяющей подсудимых от зала, и хотят расправиться с обвиняемыми, не теряя ни минуты.

Молодые люди, хоть и безоружны, готовятся постоять за свою жизнь, в то время как судья и пальцем не шевелит, чтобы утихомирить бурю, им же поднятую.

Внезапно дверь зала суда с грохотом распахивается, и появляется человек гигантского роста — левая рука подвязана бинтом, лицо все в ссадинах. Он отстраняет здоровой рукой самых распалившихся и кричит громоподобным голосом:

— Стоп, обманщики! Жив курилка, и ему есть что рассказать!

По притихшему залу пробежал шепот:

— Перро! Перро! Откуда он взялся?

— Дядя! Дюдюшка! — воскликнули Жан и Жак, остолбеневшие от удивления и радости.

— Да, ребятки мои, это я — вовремя прибыл почти с того света…

— Что вам угодно, по какому праву мы мешаете слушанию дела? — с бесстыдством спрашивает судья.

— По праву честного человека, знающего истину, вами тщательно скрываемую, слышите, вы, поборник закона Линча? Хотите знать, откуда я вернулся? Со дна бездны, куда отправил меня бандит, которому я несколько раз спасал жизнь и которому неймется завладеть чужим добром. О, теперь я разгадал его игру. Если я жив, то лишь благодаря случаю, которых много в нашей жизни на фронтире[98]. Падение на сто футов, сквозь плотный кустарник и перепутанные лианы. Не всякому удалось бы спастись и вовремя появиться, чтобы разоблачить негодяев.

— Приказываю вам замолчать! — требовательно кричит судья, предчувствуя, что быть скандалу.

— А я открыто обвиняю перед всеми здесь собравшимися человека по имени Джордж Лесли, недостойного подданного Ее Величества, выдающего себя за генерального инспектора и пытавшегося меня убить. Я обвиняю его также в том, что он украл или подбил других на кражу…

Неописуемый гвалт перекрывает голос старого охотника. Размахивая здоровой рукой, он борется с полицейскими, которые по приказу судьи заполнили зал.

Судья, недостойный своего звания, опасаясь публичного разоблачения махинаций в деле о «Свободной России», а также того, что выступление канадца, которого здесь очень любят, все испортит — многие в зале встанут на сторону пленников и освободят их силой, — торопится арестовать охотника по обвинению… в нарушении порядка…

Увы! Во всех странах судьи имеют неограниченную власть и выносят заключение в зависимости от личного мнения.

— Вот черт! — ворчит Сэм, одним из последних покидая зал суда. — Как я испугался за судью и особенно за себя. Этот дьявол Перро умеет устраивать свои делишки… Хорошо, что он теперь за решеткой. Но надо еще заставить его молчать. Иначе мы все погибли. Пожалуй, вот что: завтра ночью нападем на тюрьму, похитим пленников и линчуем их… Конечно, придется разориться на две-три бочки «сока тарантула», но, честное слово, против сильных болезней — сильное лекарство!