Колесо Судьбы. Канон Равновесия - Адександра Плотникова

- Она справится прекрасно. Наберется у Темных опыта, научится жить с людьми, и, в отличие от нас с тобой, будет мыслить гораздо непредсказуемее. В бумагах брачного и военного договоров она уже поименована моей наследницей.

- Девчонку в наследницы? Я сделаю все, чтобы ее власть удержалась, но даже свои кхаэли не поймут восшествия на престол ребенка. О Волке и говорить нечего, его не примут за своего.

- Ты думаешь, я зря учил ее желать? - усмехнулся Кот. - Для нее не существует ни авторитетов, ни слова "невозможно", и в этом на повороте Колеса скрыта ее главная сила. Все лишнее отгорит во время Посвящения вместе с девичьими капризами. А Ваэрдена... Примут еще как, когда меня не станет.

Рейдан встрепенулся, глянул на отца испуганно.

- Куда это ты собрался?

Владыка вперил задумчивый стеклянный взгляд в самый темный угол кабинета. Там, в сером полумраке за ширмой тени как будто складывались в высокую, гораздо выше среднего кхаэльского роста фигуру с жуткой личиной... Глухая черная броня с редкими проблесками золота и багровых самоцветов, равнодушный янтарный свет, льющийся сквозь прорези безликой маски. Пара матово блеснувших боевых кос хищно нацелена прямо в грудь. Из угла, где застыл молчаливый незваный гость, потянуло могильным холодом.

Заныло сердце, Кетар невольно схватился за него лапой, и видение тут же пропало.

- Я видел Предвестника. Готовься, если ничего к тому времени не случится, через смертный сон ее поведешь ты. Если мы не проскочим Поворот, по Колесу поскачут Предвестники. Вспять.

- Опять он...

По спине у обоих поползли ледяные мурашки. Неужто готовится стать реальностью одна из самых древних и самых жутких легенд галактики?

По всем обитаемым мирам Колеса в разные времена в разных странах ходили легенды о двух необоримых силах, обретающих подобие зримого облика на то краткое время, пока усталое Колесо останавливается в своем вращении и миры застывают, загнивают во Времени.

Тогда пускаются вскачь по ободу и спицам два родных брата -- Война и Смерть, уничтожая все отжившее, дабы дать новый толчок вращению.

Рейдан молча высвободился из отцовских рук, поднялся и мысленно кликнул охрану возле двери -- чтобы распорядились принести Владыке чаю с сердечными травами.

И снова я, пожалуй, вмешаюсь. Это уже не личные записки на память, а семейная летопись получается -- всяк норовит свою лапу приложить и нос в чернила сунуть. Для полноты картины осталось, чтобы Рино своим чернильным носом нарисовал на листах живописную кляксу. А что. Новый взгляд на искусство, графическая миниатюра к рукописной книге в стиле Клана Рамарэн...

Прошу прощения, что-то я отвлекся.

На Десмоде к тому моменту прошло почти три тысячи лет. Много всего успело произойти, о чем можно было бы рассказать, но для этого, пожалуй, мне придется самому засесть за отдельную книгу. А должность, увы, не позволяет, времени нет.

Затянувшееся ожидание приглашения на Хэйву уже почти успело убить во мне всякую надежду. Да кому я там нужен? Любящий отец единственную дочку неволить не станет. Небось нашла кого-то по сердцу. Переросла первую детскую влюбленность...

И тут снится мне Кетар-эрхе. Я ничуть не удивился: он частенько "захаживал в гости" именно таким образом. А он усмехнулся этак хитро, ухом дернул и предлагает -- не хочешь, мол, в гости наведаться, соскучился небось?

Чего греха таить, да! Поэтому я согласился, не раздумывая. Со Светлыми начисто забываешь о необходимости ежечасно притворяться и оберегать спину, а уж о том, что пить и есть можно только десять раз проверенное и подавно. Ну и... эта самая мышца, которая сердце, решила, что ей пора гулко стукнуться о ребра.

Собрался, поехал. Для порядка оставил присматривать за делами Бастаена (ничего, пусть привыкает!), а за Бастаеном -- Разэнтьера (не то, когда вернусь, дворца на месте может не оказаться). За Разэнтьером, чтоб гопять не натворил ничего по дурости, присматривать остался его дядя, Маг-эр-Тайер Воладар.

Мои отлучки к Колоннам никогда никого не касались, знать вынуждена была к ним привыкнуть, так что времени в запасе имелось достаточно.

Запускал перемещение первый раз, дважды сбился (а не надо было со стороны себя представлять в одиночку прыгающим по камням идиотом!) Но все-таки оттанцевал, как вдолбил мне во сне Кот. Смысл-то не только и не столько в самой пляске, сколько в правильном порядке запуска запрятанных под камнями силовых кристаллов. Так что, чуть ошибешься в рисунке танца -- все, или ничего не получится, или занесет к демону на рога.

У меня получилось, когда я перестал мешать собственному телу действовать. Прыжок в портал -- как в омут головой. Так же страшно и холодно.

По ту сторону меня дожидался наставник. От него веяло белизной, словно его заливало своим светом слишком яркое солнце, а истинным зрением смотреть оказалось вообще невозможно -- сплошной свет. Не думаю, правда, что от меня веет "сплошной тьмой" - это как-то неэффектно, да и силы велики не настолько.

- Ну, что? - встретил он меня ехидной улыбкой. - Поумнел или мне опять за нож браться?

История с ножом на самом деле мелочь. В те времена остановить мою безудержную наглость можно было только одним способом -- грубой демонстрацией силы. Что Кот и сделал, едва мой не в меру острый и болтливый язык распустился в очередной раз. Я сдуру вздумал возмутиться из-за того, что меня держат за детеныша и задания дают неподобающие. Кетар-эрхе, не прерывая наставлений, с безмятежным лицом вытащил из-за пояса кинжал и швырнул его мне в голову. Я даже дернуться не успел, как тяжелое закаленное лезвие проехалось мне по уху, не оцарапав, и вонзилось в спинку кресла, срезав прядь волос. А я после этого месяц старался побольше молчать.

- Нет, - говорю, - за нож браться не надо. Умности прибавилось.

А он хихикает. И смотрит этак хитро. Мол, знаю я, ради кого ты на самом деле сюда явился.

В стены Ареи-Калэн Мортан шагнули мы в мгновение ока, а исполнением ритуала гостеприимства изводил он меня еще часа два. Сидели, дела обсуждали, вино пили, но слушал я его, сознаюсь, вполуха. Все пытался отыскать сознанием, дотянуться...

И тут меня ждал сюрприз. Странное стряслось с учителем, едва он вздумал встать, чтобы размять затекшие лапы. Охнул, пошатнулся, сбледнул с лица -- аж синева по губам разлилась. Я успел подскочить, придержать -- а он смотрит стеклянно в одну точку и будто разговаривает с кем-то мысленно.

- Что случилось, отец? - обращение вырвалось бездумно, будто так и надо. Он и ухом не повел, ответил сипло:

- Меня четыре года назад чуть не принесли в жертву Бездне. Вот с тех пор и шалит сердце.