Ричард Длинные Руки — граф - Гай Орловский

Кстати, все орбитальные станции не рассчитаны на искусственную гравитацию, там все в невесомости, но когда срок работы невелик, то это лишь как забавное приключение и незабываемые ощущения, но если жить в невесомости, то уже третье поколение не сможет ступить на поверхность Земли, будет раздавлено, как кит, выброшенный волнами на берег.

А Франлия все щебетала, довольная, что слушаю с разинутым ртом и выпученными от великого удивления глазами. Да и другие смотрят с удовольствием, малышка умеет рассказывать с жаром.

— Раньше здесь и по ночам можно было ходить, — объяснила она, понизив голос. — Хотя, конечно, старые вещи начал привозить из странствий еще самый первый из лордов.

— Не первый, — поправил Маклей, — это был граф Барнас, с него началось собирательство.

— Все равно, — возразила Франлия, — это было очень давно! А от него, графа Барнаса, и его сын, граф Календус, удачливый воитель, унаследовал эту страсть… Это он прославился дальними путешествиями, откуда привозил массу редкостей. Он сам организовал отряды раскопщиков, умело ими руководил, так что насобирал такие сокровища, что короли удавились бы от зависти!

Она рассказывала с гордостью за причуды своих хозяев, Маклей, как самый эрудированный, снова поправил, что если бы сын и внук Календуса еще при жизни графа не переняли жгучий интерес к древним вещам, то на этом пополнение семейной сокровищницы утихло бы, но когда и эти натащили отовсюду разных диковинок, то уже дальше всем остальным потомкам ничего не оставалось, как продолжать начатое славными предками.

Я ахал, дивился, раскрывал рот пошире, и уже не только Франлия и Маклей, уже и другие, видя такую искреннюю заинтересованность, начали добавлять разные интересные детали. Важно, что ныне покойный муж леди Элинор тоже привез пару ценных вещей и десяток непонятных, их принято считать магическими, так как из древних городов, хотя злые языки поговаривали, что это могли быть черепки от разбитой посуды или щепки от разрушенной мебели.

Леди Элинор почти ничего не добавила, зато она, как никто, приложила усилия к разгадыванию древностей. То ли ум, то ли интуиция, то ли просто удача, но ей удалось, похоже, очень многое. Во всяком случае, теперь замок защищен ее магией настолько, что отпала нужда в многочисленной солдатне. Благодаря ее магии в озере поселился Водяной Зверь, на мосту силой ее чар гибнет всякий, посмевший ступить без ее ведома и разрешения, а ночью вообще по острову бродят жуткие чудовища, однако не трогают местных крестьян, не разрушают дома и не едят домашний скот.

Правда, в самом замке, кроме защитников, появились и другие существа, нежелательные. Всякие призраки, а также Лиловый Туман, Красный Призрак, шептуны и Серые Кости. Но они опасны только ночью, исчезают с первым криком петуха, так что к ним уже привыкли. В остальном же жизнь в замке легкая, привольная и безбедная.

— Так что не теряй голову, Дик, — сказал Маклей подбадривающе. — А вдруг жизнь по ней еще погладит?

Ипполит пригладил лысину и произнес значительно:

— Жизнь хороша, только когда не ждешь от нее ничего хорошего.

Молодцы, подумал я. Всякий раз, когда человек жалуется на свою жизнь, он негласно произносит: «Да, вот такой вот я дурак», а эти оба не жалуются, не бурчат. Приспособились. Расслабились и получают удовольствие.

Чем чаще женщина срывает на других свое дурное настроение, тем больше энергии она получает — знакомо, проходили. Только не ожидал, что все увижу не опосредованно, а вот так, воочию. Так сказать, энергетический вампир не на словах, а в реале. Вчера у леди Элинор был дурной день, потому сегодня с утра все так угнетены и запуганы, а сама леди Элинор похожа на собравшуюся на войну фурию.

Если понаблюдать за ее лицом, а я наблюдал, оно с утра и весь день не было расслабленным, улыбающимся. Глаза слегка прищурены, из-за чего взгляд постоянно настороженный, пристальный, его еще называют пронизывающим, губы плотно сжаты, а если и улыбается, то усмешка ядовитая, жалящая, злобная.

Не знаю, как она себя чувствовала за спиной мужа, но сейчас такое ощущение, что постоянно держит оборону, постоянно выискивает злоумышленников, чтобы упредить их удар, вырвать им клыки, сбить рога, перессорить между собой, пока не объединились и не сделали хотя бы крохотный шажок, чтобы где-то в чем-то повредить ее интересам.

Насколько могу судить, выдвинутый вперед подбородок и прищуренные глаза — это постоянный вызов окружающему миру. Здесь, в замке, ей опасаться нечего, но такой образ сформировался, полагаю, в общении с хищными соседями. Возможно, муж у нее был не такой уж надежной скалой, чтобы она за ней пряталась. Не могу представить себе, чтобы такая женщина пряталась от невзгод за чьей-то спиной. Ну не может женщина из кроткой овечки так круто превратиться в львицу.

Вчерашнее сообщение о гибели герцога выбило ее из колеи, облик красивой и рассеянной женщины, совершенно не вникающей в хозяйство, слетел, я увидел настоящую Элинор — сильную, собранную, жесткую, готовую принимать удары, выдерживать их и даже бить в ответ.

Я снова задействовал все чувства, на этот раз не удержал рвотные позывы, на что сочувствующий Ипполит поинтересовался, не забеременел ли, а то похоже. Я послал его в дальние страны Севера и пожелал перезимовать с медведем в берлоге, на что Ипполит долго ржал и отправился рассказывать друзьям новую шутку.

Голова продолжала кружиться, я держался за стенку, кое-как собрался, принялся вынюхивать и высматривать: иногда хватает нескольких разрозненных молекул запаха, чтобы я увидел образ, а чуть больше запаха — вижу всю картинку, хоть и причудливую, сильно смазанную и такую необычную, что ничего не имеет общего с той, что вижу глазами. Потому и тошнит, что мозг пытается сориентироваться, понять и декодировать непривычные для него символы.

Впрочем, не такие уж и непривычные: нюх у нас есть, запахи различаем, просто не готовы, что будем различать, как собаки, что чувствуют запахи в пятьдесят тысяч раз сильнее.

Внезапно волосы мои встали дыбом: леди Элинор вышла в холл из левой двери, медленно и величественно, похожая на сказочную титаниду Медузу: голая, с абсолютно безукоризненной фигурой, на голове масса мелких змей, что извиваются, переползают с одной на другую, поднимают головы и озирают все вокруг. Безукоризненное тело расцвечено победным пурпуром внизу живота, алыми точками горят кончики груди, багровые струи идут из-под рук, опускаются к полу и медленно рассеиваются, теряя насыщенный цвет.

Я поспешно приглушил термозрение и постарался побыстрее усилить запаховое, леди Элинор так же чудовищно и угрожающе хороша, только теперь она из сотен протянувшихся по лестнице вверх и уходящих в левый коридор фигур. Цветовые пятна сменили красные тона на фиолетовые, ведь для запахового не так важно, какая температура в подмышечных впадинах, а важнее, какой оттуда запах.