Убийственный Париж - Михаил Трофименков

А в День взятия Бастилии — 14 июля 1922 года — смерть наведалась к Мийерану. По кортежу президента, возвращавшегося с военного парада на Елисейских полях, стрелял двадцатитрехлетний Гюстав Буве, тоже 228 анархист, основатель «Газеты коммунистической молодежи». Никто не пострадал, прохожие мгновенно обезоружили стрелка и, как и Коттена, едва не линчевали.

А вдруг этому странному мальчику, должен был подумать Ле Флуатте, повезет в том, в чем не повезло Коттену и Буве? Ланн отнесся к доносу всерьез. Тотчас же была усилена охрана Елисейского дворца, домов потенциальных жертв Филиппа. Странно, впрочем, что охрану сняли уже вечером 24 ноября, хотя, по официальной версии, тогда еще никто не отождествил погибшего мальчика с разыскиваемым террористом. То, что это один и тот же человек, выяснится после того, как Ле Флуатте в ночь на 25 ноября посетит видение — это видение полиция «подошьет к делу» — мальчика с простреленной головой. Прочитав наутро о самоубийстве в такси, он первым опознал Филиппа.

Откуда у Филиппа взялся револьвер, не совсем понятно. Скорее всего, между визитами к анархистам он купил или выпросил его у «французского Джека Лондона», исследователя канадского Заполярья Луи Фредерика Рукетта, которого навестил с просьбой об автографе. Отправил письмо маме: «Я уже давно анархист, но не смел об этом сказать». Два письма родителям о намерении покончить с собой остались при нем. Двенадцать офицеров явились в лавку стукача, чтобы задержать опасного, вооруженного террориста, но ухитрились упустить его через второй выход. При этом «флики» задерживали даже случайных прохожих, оказавшихся поблизости, а расположение комнат в лавке было им прекрасно известно — они и прежде обыскивали ее. Филипп сел в такси…

Уже 3 декабря газета «Аксьон франсез» нанесла ответный удар. Заголовок «Ужасная месть: Филипп Доде был убит» венчал шесть колонок на первой полосе, и это была лишь первая статья из многих развивавших идею заговора. Среди аргументов были и весомые. Некая мадам Валонже видела, как двое мужчин вывели из лавки и усадили в такси то ли больного, то ли раненого юношу. В такси не пахло порохом; заднее сиденье пропиталось кровью, зато на стеклах не было кровавых брызг, неизбежных при выстреле в голову. Гильзу нашли в салоне лишь через десять дней после трагедии. За это время Бажо успел вечером 24 ноября тщательно вымыть салон, а затем поглазеть на кровавое такси в гараж — даже в отсутствие шофера — являлись бессчетные зеваки. Одежду Филиппа отправили в больничную прачечную сразу после его смерти. Кстати, непонятно, почему раненого повезли именно в Ларибуазьер, а не в расположенный гораздо ближе госпиталь Сент-Антуан. Наконец, в стволе револьвера Филиппа не было пули, хотя новая пуля досылалась после выстрела в ствол автоматически.

Но в начале 1925 года дело закрыли за отсутствием состава преступления. 26 января безутешный Доде подал в суд на комиссара Коломбо, которого счел убийцей сына, а также трех инспекторов и Ле Флуатте. Ему мерещился колоссальный заговор, в который были вовлечены все — от министров до таксиста: ребенка заманили в западню, забрали документы, смертельно ранили при задержании и положили в такси. Монархисты предполагали также, что Филипп внедрился в анархистское подполье, чтобы предотвратить покушение на своего отца, но был разоблачен.

Новое расследование подтвердило 30 июля 1925 года все то же «отсутствие состава». По мнению следствия, анархисты желали ареста Филиппа, чтобы спровоцировать скандал, он догадался об этом и застрелился от разочарования в единомышленниках. В тот момент Доде находился в крайне смятенном состоянии духа из-за очередной странной гибели близкого ему человека:

26 мая 1925 года душевнобольная убила казначея и администратора «Аксьон франсез» Эрнеста Берже. В результате Доде споткнулся на самом ничтожном из «заговорщиков». Возмущенный Бажо засудил его за клевету: 14 ноября 1925 года писателя приговорили к полуторатысячному штрафу, выплате двадцати пяти тысяч франков убытков и пяти месяцам тюрьмы. За его помилование ходатайствовали писатели Анна де Ноай, Поль Валери, Анри Бернштейн, Поль Бурже. Когда кассацию отклонили, Доде забаррикадировался в своей штаб-квартире на Римской площади. Полторы тысячи юных боевиков «Аксьон» готовы были закрыть его своими телами от двух тысяч полицейских, но 13 июня 1927 года Доде театрально сдался полиции «во избежание кровопролития».

Из тюрьмы Сантэ он через два месяца бежал при гротескных обстоятельствах, достойных Фантомаса. «Королевские молодчики» подсоединились к телефонной линии тюрьмы и позвонили ее директору от лица министра внутренних дел, приказав по-тихому освободить ради национального примирения Доде и за компанию генсека Компартии Пьера Семара, арестованного за протесты против колониальной войны в Марокко. Доде провел два года в Бельгии и получил помилование 30 декабря 1929 года.

В июне 1931 года в журнале «Детектив» появилась статья, автор которой слов на ветер не бросал. Поль Брингье, один из крупнейших репортеров Франции, с помощью Марлен Дитрих исследовал закулисье Голливуда, участвовал в перелете легендарного Жана «Архангела» Мермоза из Южной Америки в Африку, расследовал импорт француженок на бразильскую панель и нацистский шпионаж в Нью-Йорке.

Брингье поведал, что тяжело больной туберкулезом тридцатилетний алжирский еврей Эдуард Шатум Ашур, которому оставалось отбыть считаные месяцы из пяти лет, полученных в 1928 году за кражу драгоценностей в Бордо, сделал два признания директору тюрьмы города Ажэ. Во-первых, сообщил, что это он украл 2 февраля 1927 года в парижском отеле «Мажестик» драгоценности на миллион двести тысяч франков у турецкого военачальника и дипломата Фикрата-паши.

В этом не было ничего сенсационного: сразу после кражи Ашура арестовали, но его спасло заготовленное алиби. Ашур вообще был виртуозом своего дела. Он мог, например, так — до секунды — спланировать преступление, чтобы поезд, в котором он ехал, на пару минут оказался на параллельных путях с другим поездом, в котором курьер перевозил сумочку с брильянтами. За время остановки он выхватил сумочку, высунувшись в окно купе, его поезд тронулся, а поезду с курьером предстояло стоять еще сорок минут.

Осознание своего воровского призвания свалилось как снег на голову Ашуру, когда, закончив в 1922 году Лионский университет, он переехал в Париж, дабы начать карьеру юриста. Джентльмен-грабитель, именовавший себя доктором Бланшаром, графом де Сент-Ириексом и графом Пьером д’Аркуром, работал в высшем обществе, мечтал организовать «во славу еврейского народа» авиаперелет Иерусалим-Нью-Йорк с промежуточной посадкой на парижской площади Звезды. Брингье хорошо его знал не только как героя своих репортажей. Однажды, решив завязать, Ашур обратился к репортеру за протекцией. Тот устроил его в службу безопасности оборонного завода, но через несколько месяцев воровская натура взяла свое.

Второе признание Ашура плохо сочеталось с его репутацией Арсена Люпена: он заявил, что состоял в анархистской организации, по заданию которой убил Филиппа Доде. За развитием этой истории я не смог проследить, но на пересмотр официальной версии гибели Филиппа признания Ашура никак не повлияли.

Тем временем Доде продолжал свою войну. Тем более что странных смертей становилось все больше. Когда в январе 1934 года «застрелился» аферист Ставиский (24), Доде, как ненавистный ему Золя, не смог молчать и провозгласил свое «Я обвиняю!» парламентской демократии. Старик таки сумел разжечь в Париже пусть однодневную, но гражданскую войну, принеся кровавую жертву на могилу сына.

Доде еще примет участие в травле Роже Саленгро. Обвиненный в дезертирстве, шпионаже, алкоголизме и педерастии министр внутренних дел Народного фронта отравился газом в Лилле 17 ноября 1936 года после того, как начитавшийся «Аксьон франсез» прохожий плюнул ему в лицо. Но возраст давал себя знать: взгляды Доде смягчились, даже антисемитизм его как-то завял. Писатель умер 30 июня 1942 года.

По последнему из странных совпадений, из которых состоит вся эта история, 5 июля приняла смертельную дозу веронала повредившаяся умом и давно всеми забытая Жермен Бертон. В конце ноября 1924 года она уже пыталась — что не менее странно — покончить с собой на могиле Филиппа, отправив письмо матери подростка и Коломеру, управляющему анархистской газетой «Л’Эн-сюрже»: «Если Филипп умер ради меня, сегодня я убью себя ради него».

Можно подумать, что лишь ненависть к Леону или любовь к Филиппу поддерживала в ней волю к жизни еще восемнадцать лет после первой попытки.

P. S. В телефильме Стеллио Лоренци «Эмиль Золя, или Человеческая совесть» (1978) Леона Доде сыграл Поль Барж, в «Деле Саленгро» (2009) Ива Буассе — Жан Поль Дюбуа.