Слова II. Духовное пробуждение - Паисий Святогорец

— Геронда, я расстраиваюсь из-за находящих на меня помыслов неверия.

— То, что ты расстраиваешься и не принимаешь их, значит, что эти помыслы от лукавого. Иногда Бог попускает нам иметь помыслы сомнения или неверия, чтобы увидеть наше расположение и любочестие. Но наш Бог — это не басня, подобная басням о Зевсе, Аполлоне и тому подобных "богах". Наша "вера" — истинная и живая. У нас есть "облако святых", как пишет апостол Павел[211]. Эти люди познали Христа, имели личный опыт общения с Ним и ради Него пожертвовали собой. И в нашу эпоху есть люди, посвятившие себя Богу и переживающие небесные состояния. Они держат связь с ангелами, святыми, даже со Христом и Матерью Божией. Я расскажу тебе кое-что и о себе, чтобы тебе помочь. Вот видишь, я тоже "сдаю кровь", рассказываю о некоторых событиях для того, чтобы помочь другим. Видя, как собранное человеком знание вытесняет из него веру, я, желая ее укрепить, рассказываю некоторые события из области веры.

Когда я был ребенком, мы жили в Конице. Читая много житий святых, я давал читать их и другим детям или же собирал ребят, и мы читали вместе. Я восхищался великим подвижничеством святых, постами, которые они держали, и старался им подражать. От поста моя шея стала тоненькой, как стебелек от вишенки. Ребята дразнили меня: "У тебя голова упадет!" Что я тогда пережил!.. Ну, это ладно. Кроме того, мой старший брат, видя, что от постов я болею, и опасаясь, что я не закончу школу, забирал у меня брошюрки с житиями, которые я читал. Потом я прятал их в лесу, в часовне святой Варвары, тайком приходил туда и читал. Как-то раз один наш сосед, по имени Костас, сказал моему брату: "Я вправлю ему мозги, сделаю так, что он выбросит книжки, которые читает, и посты с молитвами оставит тоже". Что же, разыскал он меня, а мне было тогда около пятнадцати лет, и начал рассказывать мне теорию Дарвина. Он говорил, говорил, пока не заморочил мне голову. Как был с замороченной головой, я сразу направился в лес, в часовню святой Варвары. Войдя внутрь, я стал просить Христа: "Христе мой, если Ты есть, явись мне!". Я долго повторял это и без остановки делал поклоны. Было лето. Пот тек с меня ручьем, я весь взмок, вконец выбился из сил. Но я ничего не увидел и не услышал. Что же, выходит, даже Бог не помог мне хоть бы каким малым знамением, хоть бы стуком каким, какой-нибудь тенью — я ведь в конце концов был ребенок. Рассматривая происходившее по-человечески или с помощью логики, кто-нибудь мог бы воскликнуть: "Боже мой, да ведь жалко его, несчастного! С одиннадцати лет он поднимался на скалы, он так подвизался, а сейчас переживает кризис. Ему заморочили голову дурацкими теориями, дома ему чинил препятствия брат, он убежал в лес, чтобы попросить у Тебя помощи!". Но никакого ответа: ничего, ничего, ничего!!! Выбившись из сил от многих поклонов, я присел. "Ну ладно, — подумал я тогда, — что ответил мне Костас, когда я спросил его, какого мнения о Христе придерживается он?" — "Это был самый добрый, самый справедливый Человек, — ответил он мне. — Своим учением о справедливости Он задел интересы фарисеев, и от зависти они распяли Его". И тогда я решил: "Раз Христос был таким добрым и справедливым Человеком, раз другого подобного Ему никогда не было, раз злые люди от зависти и злобы умертвили Его, то ради этого Человека стоит сделать больше, чем сделал я. Ради Него стоит даже умереть". Только я так решил, как явился Христос. Он явился среди многого света, часовенка просияла, и сказал мне: "Аз есмь Воскрешение и Живот. Веруяй в Мя, аще и умрет, оживет"[212]. В одной руке Он держал раскрытое Евангелие, в котором я прочитал те же самые слова. Со мною произошло такое внутреннее изменение, что я без остановки повторял: "А ну-ка, Костас, приди-ка сюда сейчас, давай теперь поговорим, есть Бог или Его нет!". Видишь, Христос, для того чтобы явиться мне, ждал моего собственного любочестного решения. Если же Он хочет любочестного решения от ребенка, то насколько больше Он хочет его от взрослого?

— Некоторые, Геронда, подвергают сомнению весь божественный промысел.

— Да как же можно принять всю эту историю со Христом за сказку? А разве то, что написали о Христе пророки, жившие за семьсот лет до Него и говорившие о Нем с такими подробностями, не заставляет этих людей задуматься? В Ветхом Завете с точностью говорится даже о том, за какую сумму будет предан Христос[213], и о том, что евреи не положат эти деньги в сокровищницу храма, поскольку они будут ценою крови, но купят на них участок земли для погребения странников[214]. Исполнилось то, о чем пророчествовал Захария и другие пророки. Все настолько ясно! Подробности до таких мелочей! В Священном Писании говорится даже о том, что сделают с ризами Христа[215]. И все это было сказано за много лет до Его Рождества. Да как же [после всего этого] я приму помысл неверия? А потом мы видим апостола Павла. Он был гонителем христиан и в Дамаск направлялся с этой целью. На пути ему явился Господь и сказал: "Савле, Савле, что мя гониши?"[216] — "Кто Ты, Господи?" — спросил Савл. "Я Христос, Которого ты гонишь", — ответил ему Господь. Потом Христос извещает Ананию, и тот крестит бывшего гонителя! А сколько горя хлебнул после этого апостол Павел, сколь многий подвиг подъял он, проповедуя во всех языцех! Потом были мученики. Одиннадцать миллионов мучеников! Что, у них у всех было не в порядке с головой? Как же можно забывать все это? Может ли не уверовать человек, хоть чуть-чуть прочитавший Евангелие? Если бы в Евангелии имелись еще какие-то подробности, то это весьма помогло бы уверовать всем людям. Но Бог нарочно не допустил этого, чтобы люди просеялись, чтобы стало ясно, кто любит Его, кто жертвует ради Него собой, не ожидая чудес или чего-то подобного. Я думаю, что какие бы богохульства ни услышал человек любочестный, они не прикасаются к нему, не влияют на него.

Надо уверовать в Бога любочестно, а не требовать для этого чуда. Знаешь, как я расстраиваюсь, когда приходят взрослые люди и говорят мне, что хотят увидеть какое-то чудо, чтобы уверовать? Если бы они были дети, то имели бы какое-то оправдание по причине своего возраста. Но говорить "для того, чтобы уверовать, надо что-то увидеть", самому не сделав ради Христа ничего, — это ведь такая дешевка! Да хоть бы и увидели они чудо, пойдет ли оно им на пользу? Они объяснят это колдовством или еще чем-нибудь в этом роде.

"Приложи нам веру"[217]

— Геронда, отчего некоторые святые, древние и новые, знали, когда придет их последний час или когда произойдет какое-то событие?

— Их отличало многое любочестие, великая простота, смирение и вера Они не вмешивали в свою жизнь логику, которая расшатывает веру. Великое дело — вера! Видите, и апостол Петр верою шел по волнам[218], но, как только вмешалась логика, стал тонуть. Рассказывал ли я вам об отце Харалампии[219], который не так давно жил в Кутлумушском монастыре? Он был очень простым, трудолюбивым и духовным монахом. Когда он состарился, его приковал к кровати тяжелый грипп. Врач велел братии монастыря не отходить от него, потому что жить ему оставалось совсем немного. Отец Харалампий, услышав это из-под одеял, ответил: "Чего ты там такое несешь? Да я, пока не придет Пасха и не скажу "Христос Воскресе", не умру". И правда, прошло почти два месяца, наступила Пасха, он сказал "Христос воскресе", причастился и мирно почил. Этот простой любочестный старец стал настоящим Божиим дитем и вместе с Богом назначил день собственной смерти!

— Геронда, как усиливается вера?

— Вера усиливается молитвой. Человек, не возделавший в себе веру измлада, но расположенный к этому, может возделать ее молитвой, прося у Христа прибавить ему веру. Будем просить Христа прибавить нам веру и умножить ее. Чего попросили у Христа апостолы? "Приложи нам веру". Если ты говоришь "приложи", это значит, что ты вверяешь себя Богу. Ведь если человек не вверит себя Богу, то что Он приложит этому человеку? Мы просим у Бога прибавить нам веру не для того, чтобы творить чудеса, но для того, чтобы больше Его возлюбить.

Умножению веры в Бога содействует все: и цветы, и саранча, и звезды, и молнии. Мы все это видим, но пользы это никому не приносит, потому что мы принимаем "телеграммы", помыслы, приносимые нам врагом. Например, если бы не было соли, то море протухло бы. Однако если человек без веры подвергнет морскую воду анализу в своей лаборатории, то он не получит от этого пользы, потому что он не очистил от солей свое собственное сердце. Если же человек потрудится с любочестием, с добрым помыслом, то даже самые большие несуразицы он увидит иным зрением, с помощью божественного просвещения. И прославит Бога.

— Геронда, вы говорили нам о том, что все должно возводить нас вверх, к Богу. Как мы можем этого достичь?

— Вы достигнете этого, извлекая пользу из всего, что встречается вам [на жизненном пути]. Знаете, какую духовную пользу и духовный опыт приобретает человек, извлекая из всего духовный смысл? Например, работая с цементом, ты можешь найти Бога, дотрагиваясь до кирпича, ты можешь дотронуться до Бога. Ты берешь одно, другое, третье и дотрагиваешься до Бога! Да, дотрагивайтесь до Бога во всем! Если человек не работает подобным образом, если он не видит Бога во всем, то и в церкви, если его привести туда, он останется далеко от Него. Поставь его петь на клиросе, он останется далеко от Бога. Дай ему читать духовную книгу, он снова останется от Него далеко. Какое духовное дело не поручи ему, оно не будет возводить его к Богу.