Моров. Том 3 - Владимир Кощеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обед мне подали прямо в кабинет, так что от своих расчетов и поделок я не отвлекался до самого вечера, когда за мной уже прибыла машина Семеновых. Помимо нее имелось еще два бронированных внедорожника, внутри которых сидели маги с тремя узлами. Пусть не такая мощная охрана, как у Виктора Константиновича, но все равно достаточно серьезно.
— Будем на месте через двадцать две минуты, Иван Владимирович, — предупредил водитель, тронувшись с места. — Напитки в мини-баре, если вам что-то понадобится, говорите.
— Все в порядке, — ответил я, обдумывая результаты, которые у меня получились за целый день работы.
Вменяемого ответа я так и не получил. Без понимания реальной цели создания родового артефакта я ничего толком не добьюсь. Каждый вывод, к которому я приходил, вспоминая увиденное в государевой спальне и в покоях Варвары Викторовны, либо противоречил предыдущим, либо вступал с ним в конфликт.
Когда машина остановилась на территории Семеновых, слуга открыл мне дверь.
Глава рода вышел встретить меня на крыльцо. Он смотрел на меня с улыбкой, чуть щуря глаза.
— Добро пожаловать, Иван Владимирович, — произнес он.
— Благодарю за приглашение, Дементий Петрович, — ответил я.
— Прошу, следуйте за мной.
Мы прошли по коридорам особняка, чье внутреннее убранство могло бы посоперничать с Кремлем. Но так оформлен дом был лишь в тех помещениях, куда допускались посторонние.
Дементий Петрович свернул в очередной коридор, и мы оказались в очень лаконично обставленном кабинете. Указав мне на гостевое кресло, глава рода Семеновых сел за свой стол.
— Итак, Иван Владимирович, я бы хотел поговорить с вами о…
Наши телефоны синхронно зажужжали.
— Да что же это такое? — недовольно проворчал Дементий Петрович, доставая свой аппарат. — Хм… Пожалуй, вам тоже будет полезно взглянуть, Иван Владимирович. Кажется, у нас судьба такая — встречаться на пороге знаковых для нашей страны событий.
Я вытащил свой телефон и раскрыл сообщение.
— Что-то мне это уже не нравится, — произнес я, переворачивая аппарат. — У него должны были быть мои артефакты…
— Он мог их снять, — покачал головой Дементий Петрович.
Я еще раз взглянул на экран и вздохнул.
Так и не успел я выдвинуть претензии наследнику престола. Маги крови вновь ударили алым штормом.
Его императорское высочество был убит прямо в Кремле.
Глава 18
Кремль, совещательный зал.
В огромном помещении собрались мужчины всех младших семей правящего рода. Пустым оставалось лишь кресло, в котором предполагалось сидеть императору. Тридцать девять человек разного возраста, неуловимо похожих друг на друга, переглядывались между собой, не спеша начинать разговор.
Наконец, двери в зал открылись, впуская Виктора Константиновича. Великий князь оглядел собравшихся родственников и решительным шагом направился к пустующему креслу правителя.
— Итак, господа, — заговорил он, опускаясь на сидение, — настали тяжелые времена для нашего рода. Старшая семья обезглавлена, а нам нужен новый император. Пока что, разумеется, временно.
На него смотрели с неприязнью, но Виктор Константинович игнорировал взгляды, словно они его не касались.
— И, судя по всему, им хочешь стать ты, Витя? — задал вопрос другой великий князь.
— А у Александровичей есть другая кандидатура, Коля? — задал встречный вопрос Виктор Константинович, но тут же усмехнулся и махнул рукой: — У меня только дочери, я не гожусь на место императора. Но могу быть главой рода до его избрания.
— По старшинству если судить, то я должен занять престол, — подал голос самый старший среди собравшихся. — Но я настолько стар, что вряд ли доживу до коронации. Предлагаю Борисовичей, они среди нас самые подходящие.
Сидящий в середине длинного стола Иван Борисович встрепенулся, поднимая взгляд на родственника.
— Уверен, Семен Николаевич? — переспорил глава младшей семьи. — Я отказываться не буду, у меня четверо сыновей, — он махнул рукой вправо, обозначая своих потомков, также присутствующих на собрании. — И даже есть двое внуков. Все мальчики. Сил у меня самого хватит еще лет на двадцать точно, деньги есть, на здоровье не жалуюсь. Однако сдается мне, что стоит мне на трон сесть, как мои годы будут сочтены.
— Откуда такая уверенность? — с подозрением спросил Николай Александрович.
Иван Борисович усмехнулся и, повернувшись к Виктору Константиновичу, заговорил:
— Оттуда, что мы уже троих потеряли, кто оказался к престолу слишком близко. Первым убили Александра Александровича, затем кто-то из нас убил Федора, покушался на Витину Варю, а теперь убит Сережа. Из Федоровичей остались две девчушки, вдова Сережина, да Кристина, дочка Федора. И не говорите мне, что вы не читали отчет, который Сережа всем прислал, — повернувшись к родне, произнес Иван Борисович. — Или я один летописи родовые читал и знаю, чем убили императора и Варьку атаковали?
— Держава хранилась у меня, — заговорил Виктор Константинович. — Вот только ее украли.
— До того, как Федора убили, или после? — уточнил Семен Николаевич.
— Я его не трогал! — отмахнулся тот. — Не держите меня за дурака, все же знают, что держава у меня была. Какой смысл ее использовать, чтобы все меня подозревали? Нет, господа, тварь, которая Варю приложила, артефакт наш забирала и для Федора. Просто в тот раз, очевидно, не попалась.
Однако, судя по лицам присутствующих, ему не особо поверили на слово.
— Это может прозвучать странно, но урод, который проник в мой дом, пользовался невидимостью.
— Чушь, нет такого заклинания!
— Есть, — произнес Семен Николаевич. — Однажды, во времена моей юности, нам попался японец, который им пользовался. Его в итоге поймали, вылив на косоглазого керосин. Ну и подожгли тварь, чтобы неповадно было. В итоге самураи запросили мирные переговоры, и мы закончили русско-японскую полной победой.
В зале повисла тишина.
— Правильно я понял, что Моров определил невидимость? — задал вопрос Иван Борисович.
— Да, он, — подтвердил Виктор Константинович.
— Чушь какая-то, — фыркнул Николай Александрович. — Если мы знали про невидимость, почему ее нет в нашем архиве?
— Потому что Федор как был дураком, так дураком и помер, — ответил Семен Николаевич. — Он спал и видел, как прижмет дворянство к ногтю. А дальше собственного носа
