Еще один день на войне. Свидетельства ефрейтора вермахта о боях на Восточном фронте. 1941–1942 - Хайнц Килер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 14.00 наши первые машины въехали в Ж.
Понедельник, 27 октября 1941 г.
Сегодня здесь, в Фатеже, есть бензин и продовольствие. Как они оказались тут? Все это – какая-то мистика. Та же история и с почтовыми отправлениями: возможно, они осуществляются по главной дороге между Курском и Орлом.
Вечером снова состоялось совещание с командирами, которое для всех нас будет иметь самые серьезные последствия; планируется нечто, о чем мы никогда даже не мечтали: нашим ротам со средствами усиления предстоит широкомасштабный разведывательный рейд в сторону Курска. Никто не хочет верить в это, потому что мы никогда не ожидали подобного; все мы ужасно расстроены. Но, как это часто случается, это просто один из тех случаев, который не может серьезно вывести нас из себя. Напротив, после пребывания в подавленном состоянии в течение нескольких минут из-за того, что мы не можем сделать так, чтобы сбывалось все, чего бы мы желали, наши мысли развернулись в сторону Курска, и все мы оказались переполнены ими, а также стали испытывать удовольствие от предстоящей нам новой работы. В этой войне прекрасно то, как быстро меняется ваше отношение к поставленной задаче.
Вторник, 28 октября 1941 г.
Думая о сегодняшнем дне, который обещает быть трудным, а также беспокоясь за то, чтобы вовремя подняться, я провел ночь очень плохо. Я встал в 3.30 и при свете свечи упаковал и собрал вещи.
Мы отправились на сборный пункт под проливным дождем со снегом. Точка сбора была назначена на основной дороге на Курск. Все еще темно хоть глаз выколи, и в городе стоит полная тишина. Шаги людей, лязг оружия и шелест колес немногих движущихся машин похожи на звуки, издаваемые призраками.
В 6.30 появился майор Гутман, который управлял всем этим спектаклем. Задачей операции «Гутман» является продвинуться вперед по дороге на Курск, определить состояние дорог, мостов, окружающей местности и по возможности вскрыть, какие части противника обороняют Курск. Приятная задача для нас: при некоторой доле удачи мы могли бы увенчать это мероприятие захватом Курска. Это было бы грандиозно!
Дорога хороша: как бы невероятно это ни звучало, но это настоящее бетонное шоссе. Да, что-то подобное, как оказалось, существует и в России. Так что, видишь, этот рай совсем не так плох, как о нем говорят(?!). Ах да, это же снова безнравственная нацистская пропаганда!
Чтобы добраться отсюда до Курска, нужно преодолеть всего три моста. И все они, разумеется, будут разрушены, все три. Но это совершенно не беспокоит командира; он ищет обходной путь. И находит его. Сначала нам пришлось подорвать несколько мин, которые русские установили для нас около нового моста. К сожалению, этот мост настолько слаб и ненадежен, что наши два танка, наверное, не смогут проехать по нему. Они не смогут и пройти по воде, так как река здесь слишком глубока и имеет вязкое дно. Нам придется оставить танки позади.
Тем не менее мы едем дальше. После обходного маневра несколько наших машин застряли, и их пришлось вытаскивать с помощью тягачей зенитных и противотанковых орудий. Но вот мы снова оседлали главную дорогу и снова прекрасно провели время. Никогда прежде мы не видели в России ничего столь же хорошего качества. Не было видно ни одного русского, даже в лесах, что то и дело появляются то тут, то там. Совсем никакого движения. Мы подъехали к следующему мосту, который, разумеется, был взорван. На первый взгляд найти путь объезда было невозможно, и все наши поиски бессмысленны. Не удались и все наши попытки срочно что-то импровизировать. На этом операции «Гутман» пришел конец. К нашему сожалению.
Мы переночевали (естественно, основные невзгоды выпали на долю 6-й роты) на площадке за вторым взорванным мостом. Завтра сюда проследует весь батальон.
Среда, 29 октября 1941 г.
Ночью выдался просто леденящий холод. И особенно мерзли мы, поскольку у нас не было ни одеял, ни шинелей. Дождь прекратился, дороги и поля замерзли натвердо.
К полудню до нас дошли первые вести о нашем обозе. Еще когда мы проезжали через Ромны, к нам поступило какое-то количество солдат пополнения, однако они оставались в обозе и все время двигались вместе с ним. Один из тех солдат теперь пробился к нам и рассказал о том, что же произошло. Из-за ужасающего состояния дорог тыловые колонны не могли следовать за нами с самого села Амонь. Они медленно, метр за метром, ползли сзади и доползли до следующего селения. Части машин удалось доехать аж до самого Дмитриева[-Льговского] (боже мой!).
Селение, в котором остановилась большая часть колонны, было атаковано русскими. Машины пришлось оставить, а личный состав убежал. Их бегство было похоже на безумное приключение: противник постоянно вел по ним огонь, и, возможно, несколько солдат были потеряны в обширных болотах.
Слушая эту историю, я становился все более бледным. Все мои мысли были о моем чемодане, моих пропавших рубашках и прочих вещах, книгах, документах, письмах. Я был готов броситься на шею тому солдату, когда услышал, что грузовик, где находились чемоданы, мой и командира, не подвергся нападению в селении и не был разграблен, но продолжил путь и, наверное, уже успел доехать до Дмитриева. Я с облегчением вздохнул.
Суббота, 1 ноября 1941 г.
За те несколько часов сна, что нам удалось урвать, пришел приказ наступать на Курск. Наконец-то настоящий город. Мы ждали от него многого. В конце концов, после Киева это старейший город в России[44]. На высотах южнее Касимово было полно солдат противника. Русские вместе с нами в этом населенном пункте. Мы не подозревали об их существовании, а они не знали о нас. Как же им удалось скрыться от нашего наблюдения!
Можно было ясно наблюдать оборонительные сооружения русских – окопы и т. п. А через несколько мгновений туда понеслись наши благословения в виде огня всех наших пулеметов, тяжелых минометов и артиллерии, которые наносили удары по этим позициям и превращали в месиво защитников. Огонь прижимал их плотно к земле. Под прикрытием тяжелого оружия наши солдаты одним броском подошли вплотную к русским; и сразу же ударили по ним с криками «ура!». Тех, кто не сдавался после
