Демогоргон - Брайан Ламли

Амира тут же смело взяла Трэйса за руку, что слегка удивило его, но она как будто ничего не заметила.

— Куда? — спросил он.

— Ну, если мы отправимся вдоль набережной, то потом хотя бы найдем дорогу домой, — рассудительно заметила она. — Давайте сначала вырвемся из этой суеты, а потом пойдем спокойно и рано или поздно обязательно наткнемся на какую-нибудь тихую небольшую таверну.

Меньше чем через десять минут они добрались до маленького рынка, прошли мимо лотков, заваленных фруктами и овощами — которые, как обратил внимание Трэйс, были не особенно высокого качества, за исключением, пожалуй, картофеля да огромных и блестящих дынь. Обращали на себя внимание яркие поделки из якобы «кораллов» и кружева, которые пожилые гречанки плели прямо здесь. Небольшие забегаловки, кольцом окружавшие рынок, источали аппетитнейшие запахи баранины со специями и запеченных на углях кур.

Трэйс был вполне готов перекусить прямо на рынке, в отличие от своей спутницы. По-прежнему держа его за руку и практически таща за собой, она влекла Трэйса куда-то дальше по узким, извилистым улочкам, застроенным по обеим сторонам высокими, давно нуждавшимися в реставрации домами. Нового кругом явно становилось все меньше, а старого — все больше. Амира оказалась совершенно права: романтика и предания веков здесь удивительным образом переплетались и буквально подавляли человека. Когда она наконец замедлила шаги и Трэйс пошел рядом с ней, у них совершенно пропало желание говорить, а больше хотелось просто впитать в себя хоть частичку окружавшей их ауры безвременья.

Попадавшиеся им по пути узкие аллейки были залиты бетоном, невидимые стоки журчали где-то под ногами. Вдоль аккуратно мощенных камнем улочек тянулись старинные канавы или стоки, в которые через небольшие отверстия, похожие на мышиные норки, во время дождей стекала вода с крыш высившихся по обе стороны старых домов. Это были самые обыкновенные водоводы, а не сточные канавы. Трэйс не представлял, как здесь обстоит дело с канализацией, но, судя по всему, она здесь имелась, и притом вполне современная. Там, где улицы были запружены народом или становились слишком запутанными, завиваясь между древними каменными арками и высокими стенами, можно было бы ожидать естественных запахов человеческой жизни, но они, как это ни удивительно, даже в таких местах практически отсутствовали. Очевидно, греки уже давным-давно нашли решение этой проблемы. Трэйс не преминул сказать об этом Амире.

— И не только греки, — ответила она, — хотя, конечно, они жили здесь с с античных времен и по сию пору. Такое даже трудно себе представить, да?

И тем не менее, под всеми этими слоями щебня, мусора и цемента итальянцы обнаружили храмы Зевса, Афины Паллады и Аполлона. Считается, что первыми здесь — еще три с половиной тысячи лет назад — поселились выходцы с Крита, за ними — микенцы с Пелопоннеса. Вполне возможно, что со временем эти два народа слились. Во всяком случае те, кого мы знаем как микенцев, принадлежат к той же самой породе людей, что и воинственные ахейцы. При них Родос процветал как никогда, во всяком случае так утверждает Гомер, а вслед за ним и Пиндар. По их словам, родосцев очень любил Зевс. А взять их легенды: вы, например, знаете, что именно отсюда со своими воинами на девяти кораблях отправился в поход против Трои Тлептолем?

Трэйс слушал ее с восхищением — более того, даже немного растерялся. Он не слишком хорошо знал историю — ни античную, ни какую-либо другую. Но до чего же все-таки удивительный у нее голос: как будто с губ ее мягкими толчками срываются крошечные облачка золотистой пыли. И ему было совершенно ясно, что восхищение его вызвано не только незнакомыми историческими фактами.

— А еще землетрясения, — продолжала она. — Родосу они всегда причиняли значительный ущерб. Во время одного из них рухнул знаменитый Колосс Родосский. И все это за сотни лет до появления первых христиан. В 269 году сюда вторглись готты, но к началу седьмого века островом уже полностью владели персы. Через триста лет им на смену пришли сарацины, которые взяли да и продали поверженного Колосса на металлолом! Вы только подумайте — обломки статуи пролежали на суше и в воде более восьми веков! А еще через сто пятьдесят лет сюда нагрянул Гарун-аль-Рашид со своими турками-сельджуками. — Она вдруг неожиданно для Трэйса остановилась на пересечении аллей, так, что ему тоже волей-неволей пришлось остановиться. — Да, так сюда пришли турки! Кстати, а вам известно, что отсюда, где мы сейчас стоим, до Турции всего двадцать миль?

Надо же, какая умница, да еще и стоит совсем близко!.. Трэйс не смог удержаться от искушения, притянул ее к себе и поцеловал. Она вырвалась, казалось, даже не обратив внимания на его поцелуй, и снова устремилась вперед, таща его за собой.

В аллейках, которыми они шли, было довольно пустынно. Лишь время от времени на перекрестках попадались случайные туристы, глазевшие на старые арки или изучавшие карты и путеводители.

— Чарли, — вдруг через плечо заметила Амира, — вы совсем меня не слушаете.

— Ну что вы, конечно же, слушаю! — с негодованием отозвался он.

— Вы уверены?

— Еще бы! Греки, турки, ахейцы и все такое прочее. Храмы Зевса, Аполлона и разных там…

В ответ Амира лишь вздохнула и вскоре нырнула в невысокую дверь крохотной, полутемной таверны. Они уже проходили мимо нескольких ей подобных, но эта, похоже, наконец ее удовлетворила. Вывеска над дверью гласила: "Ресторант «Теос», равно изобиловало ошибками и поданное им меню — во всяком случае на взгляд Трэйса:

Скушные Салады!

Игначьи Катлетты!

Фаршивые Памадры!

И:

Красная кусака.. ?

Амира, наблюдая за изучавшим меню Трэйсом, рассмеялась, а затем стала переводить:

— Вкусные салаты, котлеты из ягненка, фаршированные помидоры и красная закуска. Закуска — это рыба, причем просто превосходная!

Они взяли себе по небольшой порции греческого салата: шинкованная капуста, украшенная помидорами, несколькими черными оливками, посыпанная накрошенной брынзой. Все это было обильно сдобрено оливковым маслом и винным уксусом. Трэйс, разумеется, и раньше пробовал нечто подобное в греческих ресторанах в Лондоне, но это…

— Действительно, объедение! — сказал он, очищая тарелку корочкой темного хлеба. — И рецина просто восхитительна. А ведь дома, в Лондоне, чтобы съесть такое мне надо бы было ой как проголодаться!

— Греческая пища, — сообщила она, — в значительно большей степени, чем какая-либо другая соответствует местным условиям. Понимаете, что я хочу сказать? Она более ПОДХОДЯЩАЯ, чем даже спагетти в Италии. Например, я ела осьминога и кальмара в Фамагусте, но ни за что не взяла бы в рот ни того, ни другого в Генуе — а ведь итальянцы считаются знатоками своего дела!