Жалостью к врагам не страдаем - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты не привлекаешь к акции капитана Волкова? – спросил генерал.
– Я оставил его на позиции прикрытия аула с севера на случай вполне вероятной попытки прорыва Халифа из Хаба-Юрта.
– Что ж, разумно. Считаешь, что он может рвануть к Джербету?
– Скорее в Кентумское ущелье, где у него больше шансов попытаться уйти от преследования. Хотя в любом случае он обречен.
– Согласен.
– Извините, сработала радиостанция.
– Ответь.
Соловьев, положив трубку, включил рацию:
– Первый на связи!
– Я – Третий. Мы с Четвертым на позиции штурма, ждем приказа!
– Со стариками проблем не возникло?
– Нет! Им уже, похоже, наплевать на все! Старику не меньше девяноста лет, да и супруга ненамного младше.
– Ясно! Отбой!
– До связи!
Соловьев вернулся к переговорам с генералом Потаповым:
– Только что Дрозденко доложил, что он и Бурмистров готовы к штурму объекта.
– Значит, у тебя все в порядке?
– Пока акция идет по плану.
– Хорошо! Жду доклада об успешном ее завершении.
– Один вопрос, Владимир Дмитриевич!
– Да?
– Штурм мы проведем, банду уничтожим, а вот позже, когда население очухается, нам придется несладко. У местных может возникнуть масса вопросов. И если они выйдут на улицу, то группе останется либо отойти от Хаба-Юрта, что уже само по себе непросто, либо забаррикадироваться в доме Асанова. Реально может возникнуть ситуация, при которой без применения оружия не обойтись. Понятно, что бить на поражение мы не будем, но…
Заместитель начальника Главного управления по борьбе с терроризмом прервал подчиненного:
– Ты, Алексей Александрович, разберись с духами, а об остальном не думай. Сразу же после твоего доклада к Хаба-Юрту вылетит рота десантно-штурмового батальона. Она возьмет под контроль обстановку в ауле. Позже туда перебросят представителей региональной власти. Вы же вернетесь в Джербет. Личный состав роты и «вертушки» находятся в полной готовности к вылету в заданный район. Я здесь, Леша, не просто так нахожусь!
– Ясно, Владимир Дмитриевич! Это другое дело.
– Удачи тебе, подполковник!
Отложив средства связи, Соловьев продолжил одновременно слушать происходящее в доме Асанова и отслеживать обстановку, складывающуюся в селении.
А она накалялась. Людям Халифа – и в первую очередь Али Радаеву – удалось вызвать у населения недовольство поведением Халифа. Его в ауле боялись меньше покойного Керима, а вот ненавидели больше – за спесивость, высокомерие, жестокость. Постепенно и увеличивалось количество людей, вышедших из своих домов. Мужчины требовали немедленного схода старейшин. Али же кричал:
– Какой сход? Пока мы его соберем, наступит ночь. А утром к Халифу подойдут люди из Джербета. Они устроят нам и сход, и собрание. Если решать вопрос, то немедленно, пока Халиф не готов к этому. Надо идти в усадьбу Асанова и схватить всю шайку, что засела там. Потом разберемся, что делать дальше. Медлить нельзя: промедлим – погибнем. Халиф никого не пожалеет.
И толпа согласилась с ним. А главное, никому и в голову не пришло, почему это к выступлению против новоявленного хозяина призывает не человек, пострадавший от бандитов, а ближайший соратник главаря банды.
Кровь ударила в головы мужчинам. Подгоняемые приказами Али, криками женщин, плачем детей, толпа двинулась к усадьбе. О чем Соловьев тут же получил сообщения Каменева и Волкова. Впрочем, подполковник и сам хорошо видел то, что происходило в Хаба-Юрте. Он включил портативную радиостанцию:
– Внимание, Мираж! Толпа начала движение к объекту, всем готовность № 0! Как поняли меня?
Офицеры доложили, что приказ принят.
Жители Хаба-Юрта медленно и шумно приближались к усадьбе Асанова. Шедшие впереди мужчины потрясали над головой ружьями. Кое у кого были и автоматы. Но к объекту шли не бойцы, а чабаны, виноградари, обычные люди. До усадьбы оставалось двести метров, сто пятьдесят, около ста. И в это время с восточной высоты ударил автомат майора Каменева. Пули, вздыбив пыль в нескольких метрах от передней шеренги взбудораженной толпы, остановили людей. Женщины и дети закричали еще сильнее. Мужчины осматривались по сторонам. Вторая длинная очередь, легшая ближе к толпе, заставила ее дрогнуть. Женщины, подхватив детей, ринулись назад. Прикрывая их от неизвестного противника, начали отступление мужчины. Как ни старались Али Радаев и его подельники остановить отход, им это не удалось. Каменев же, определив провокаторов, ударил по ним. В пыль рухнул Радаев, затем двое его подчиненных. Пули пробили их тела навылет. Один, схватившись за ногу, заорал не своим голосом от боли. Этот крик был хорошо слышен Соловьеву. Добивать раненого боевика Каменев не стал. Выполнив задачу, он перевел ствол автомата на усадьбу, в готовности прийти на помощь основной штурмующей группе.
Как только толпа начала отходить, охранники, которым была поставлена задача расстрелять бунтовщиков, открыли по отходящей толпе огонь. Но люди успели отойти на безопасное расстояние, укрывшись по участкам соседних домов. Пострадал один старик. Он не мог перелезть через забор, и пуля охранника попала ему в спину. Старик упал возле ограждения.
Соловьев вызвал Дрозденко:
– Третий, я – Первый! Штурм!
– Я – Третий, приказ на штурм принял! Выполняем!
Он и Бурмистров, дабы отвлечь противника при преодолении ограждения усадьбы, метнули две гранаты под забор слева и справа от своей позиции. Прогремели взрывы. На месте разрыва гранат образовались проемы. Часть охранников развернулась и ударила из автоматов по этим проемам. Офицеры же, используя ящик из-под какого-то крупногабаритного бытового агрегата, перемахнули через забор между проемов и тут же открыли огонь по охране. Дрозденко снял боевика у сторожки и у подсобки. Бурмистров расстрелял бородача, высунувшегося из крайнего правого окна. Основные силы охраны не успели перевести огонь на офицеров, ворвавшихся во двор. По ним прицельно ударили прапорщик Чернов и старший лейтенант Колданов. Двумя залпами они уничтожили четверых бандитов. Еще двоих срезал Дрозденко, вышедший на угол здания. Бурмистров контролировал окна, укрывшись за остовом старой арбы. Он заметил движение в левом крайнем окне и выстрелил в него из подствольного гранатомета. Взрыв буквально выбросил на улицу боевика. Один из бандитов, видимо, потеряв голову от неожиданности нападения и смерти своих подельников, отбросив автомат и вытащив из-за пояса тесак, рванулся к углу дома, где находился Дрозденко. Капитан, заметив это, поднял автомат. Но с фланга раздался выстрел, и боевик с простреленным черепом покатился по брусчатке двора. Снайпер, прапорщик Чернов, опередил капитана Дрозденко. Андрей ворвался в дом с центрального входа, предварительно метнув в веранду наступательную гранату. Бурмистров проник в здание через проем подорванного из подствольника окна и оказался в задымленной комнате, где никого из бандитов не было. Стрельба внезапно прекратилась. Ни Каменев, ни Колданов, ни Чернов не видели целей вне здания. Не видел их и командир группы. А в доме начали завершающий этап операции капитаны Дрозденко и Бурмистров.
Халиф сидел у рабочего стола в кабинете бывшего владельца усадьбы Керима Асанова, труп которого лежал тут же рядом и на который новоявленный, самопровозглашенный хозяин Хаба-Юрта не обращал никакого внимания. Он ждал доклада Галанова, находившегося среди охранников, занявших позиции у северного забора. Нервничал. Да и кто не нервничал бы на его месте, когда реально решалась его дальнейшая судьба? Наступает главный момент. Подавить спровоцированный бунт и под шумок, на всякий случай, убрать брата Керима, Джавида. Он хоть и слаб, но, как и любой кавказец, гордый. Джавид обязан будет, узнав правду о смерти брата, отомстить Халифу. Кровная же вражда совершенно не нужна. Джавид сам ничего не сможет сделать, но имея приличные деньги, в состоянии нанять киллеров. А те свою работу сделают. Особенно здесь, в Хаба-Юрте, где с любой высоты простреливается весь аул. Так лучше снять проблему сразу, используя бунт. Родственникам же сообщить, что Джавид пал от рук разъяренной толпы, решившей смести с лица земли все, что связано с фамилией Асановых. Родственники поверят. Они знают, КАК властвовал в Хаба-Юрте Керим и ЧЕМ занимался. Толпе же кровную месть не объявишь. Похоронят братьев – и дело с концом. Ну, а претензии на усадьбу, жен и детей Керима Халиф отобьет легко. Он здесь хозяин, и ему решать, чем владеть, а что отдать. Тем более в делах, а значит, и в собственности Асанова, есть доля и Халифа. В суд родственники обращаться не будут, себе дороже выйдет, а силой забрать то, то принадлежало Кериму и Джавиду, не получится. Халиф сильней. Впрочем, можно и не нагнетать обстановку, поторговаться и кое-что отдать. Ну, например, старшую жену, эту клячу; детей, они ему не нужны; заплатить подешевле за дома. Но все это потом. Сейчас главное утвердить провозглашенную власть.
