Война Жреца. Том II (СИ) - Якубович Александр

— Скоро пойдет пехота, — сказал очевидное Пренор.

Гонгорцам нужно было прорывать это наше укрепление. Конечно, армия соседей могла отступить, чтобы ударить по Фейну и Ойвиллю, но это не давало им тактического преимущества. Брорету все равно придется форсировать — оба города находились на правом берегу реки. Плюс неизвестно, чем еще закончится встреча с клерийской тяжелой конницей. Вчера же ночью мы показали, что способны удивлять. Да и не думаю, что среди гонгорцев были дураки, и они не смогли увязать вчерашнее нападение на обоз армии с тем, что произошло с портом Шаван. А это означало, что Клерия вступила в эту войну на несколько недель раньше тех, кто эту самую войну объявил.

Через четверть часа предсказание Пренора сбылось. Людская масса — не менее пятнадцати тысяч человек — пришла в движение.

Так как мы заняли весьма узкий перешеек, огороженный с двух сторон болотистой местностью, командование гонгорцев приняло решение ударить по всему фронту, а фланговые атаки усилить набегами конницы.

Когда противник подошел на расстояние уверенного выстрела, опять принялись за свое лучники. В ответ из строя гонгорцев тоже полетели стрелы. Послышались первые крики раненых — уже по нашу сторону укреплений.

— Арбалетчики! Назад! — скомандовал Пренор, после чего приказ повторили горном.

Два длинных и один короткий сигнал.

Стрелки на первой линии сразу же пришли в движение. Щитоносцы прикрывали товарищей, пока те вырывали из сырой земли воткнутые щиты и закидывали их за спину, после чего двойки устремились к первой линии копейщиков, растворяясь в рядах пехоты. Отходя, каждая пара переворачивала бочку с зажигательной смесью, что специально устанавливались прямо рядом с огневыми точками: все равно арбалетчики вели огонь, в основном, строго прямо, так как с дистанцией болт сильно терял в убойной силе.

Рогатины были перевернуты или отодвинуты в сторону почти мгновенно, хотя по солдатам противника и продолжали работать стрелки, пусть и не так активно. Как только пехота противника втянулась в заготовленную ловушку, вперед вышел десяток магов огня.

— Зажигай! — скомандовал магам Пренор и в сторону небольшого, шириной в шаг, рва, полетели огненные шары.

Сначала нам показалось, что ничего не вышло, а потом полыхнуло так, что даже я удивился. Ров сейчас был как раз на уровне шестого-седьмого ряда гонгорской пехоты, так что часть бойцов на центральном направлении оказалась временно отсечена от своих товарищей. Это означало, что у нас есть минут пять, пока не прогорит масло или пока противники не догадаются забросать ров собственными щитами.

— Пикейщики! Атака! — скомандовал Пренор, а ему вторил горн.

Длинные пики паринийских наемников опустились почти параллельно земле и первый ряд обороны двинулся с места. Задумка была проста: пока враг напуган и дезорганизован, прижать его длинными пиками к задним рядам и, по возможности, столкнуть на горящий ров.

Кое-где задумка себя оправдала, в других же местах противник сориентировался слишком быстро и наша пехота увязла в ближнем бою. Хотя определенный успех и был достигнут, Пренор скомандовал для пехоты соседей отступление. За неполные десять минут паринийцы умудрились серьезно проредить первые ряды наступающих, при этом практически без потерь.

После этого наши военные успехи закончились. На флангах началась полноценная рубка. Сначала упали телеги слева — пехотинцы накинули на сбитые деревянные щиты арканы и просто руками опрокинули часть цеблосских телег. Наша же конница могла только наблюдать за тем, как избивают родную пехоту, не способная прийти на помощь из-за близости топей. Да и радиусный обход прикрывался легкой конницей гонгорцев.

То же самое произошло и на правом фланге, так что в итоге всадников вытеснили дальше, в тыл, к резервным трем тысячам пехотинцев, а оба холма и центральные укрепления были взяты в плотные клещи. Ситуация накалялась. Время от времени в воздухе вспыхивали огненные шары или летели земляные глыбы, но маги не смогли развернуться в полную силу — слишком много жрецов Единого пережило наш ночной набег и сейчас они изо всех сил подавляли магический потенциал клерийской армии. Даже я, ничем не привлекающий внимание ищеек всадник, ощущал отголоски противомагического пресса жрецов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я уже было схватился за Меч Крови, выбирая, где мой удар нанесет наибольший ущерб противнику, как все перевернулось с ног на голову.

Конница противника, которая ручейком просачивалась мимо укреплений, сейчас собралась в кулак и попыталась атаковать нас с тыла, но на этот маневр моментально отреагировал Нирифор, который командовал кавалерией на правом фланге. А я смог наконец-то посмотреть, как тяжелая конница Клерии перемалывает в фарш легкую конницу гонгорцев.

По звуку у меня сложилось впечатление, что где-то начала сходить каменная лавина. Но это было полтысячи закованных в железо всадников — три сотни на первой линии и еще две сотни оруженосцев и легкой кавалерии — вся эта масса людей и лошадей двигалась плотным строем на максимально возможной для верховых животных скорости. Дистанция в пол-лиги, что разделяла резервные части и заднее подножие холма, на который и прицелились гонгорские всадники, тяжелая клерийская кавалерия преодолела за считанные мгновения.

А потом вся эта закованная в железо масса врубилась в бок верхового строя гонгорцев.

Поле боя заполнило ржание лошадей и крики людей, которые буквально вылетали из своих седел. Чуть замедлившись, конница Клерии стала активно колоть все, до чего могла дотянуться, а потом, будто огромный нож, пройдя конный строй насквозь по дуге, всадники Кая Фотена вышли из боя и начали заходить на второй круг, беря новый разгон.

На левом фронте успех кавалерии был не столь оглушительным — там главный аргумент клерийского войска увяз в ближнем бою и все могло закончиться печально, потому что к месту сражения конных воинов стали подходить пехотинцы врага.

Вот там и понадобится моя помощь. Если я высеку весь левый фланг, то кавалерия сможет дать угла и выйти на первую линию — ударить в бок пехотным частям, которые сейчас вошли в плотный клинч со стоящей на укреплениях и ощетинившейся пиками и копьями клерийской пехотой.

Что там говорила Энжи? Мне все равно нужно будет кого-нибудь убить перед тем, как воспользоваться накопленной силой оружия? Такова природа магии крови? Кандидатов стать жертвой, на самом деле, тут было — хоть отбавляй.

Я молча кивнул королю и указал на левый фланг, попутно коснувшись меча, что сейчас висел в ножнах.

Кай все понял и только кивнул мне в ответ, мол, действуй. Мы с Лу пустили лошадей с места в карьер, за нами последовала, взрывая копытами землю, еще десятка гвардейцев — заранее оговоренное сопровождение, бойцы, которые помогут мне занять выгодную позицию.

Я помнил ту волну губительной магии, которую испустил Меч Крови во время битвы за Пите с мятежными герцогами. Так что угол надо будет выбирать очень аккуратно, чтобы не зацепить своих. Фактически, нам придется подойти к самой кромке болота.

К тому моменту, когда мы приблизились к сражающимся, ситуация стала опасно напряженной. Я достал из ножен Меч Крови и несколько раз рубанул двуручником привстав в стременах. Клинок, почти не встречая сопротивления, разрубил кольчугу на каком-то несчастном и чуть было не увяз в костях грудины. Выдернув оружие из поверженного противника, я увидел, как лезвие пошло уже знакомыми трещинами.

Но было одно отличие — радужное сияние. Сила Калиты.

Дальше тянуть было нельзя. Рванув в сторону поводья и направив коня по касательной к рядам сражающихся, я вместе со своим отрядом и Лу поскакал к самому краю поля боя. К болоту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Для того чтобы нанести точный удар пришлось спешиться. Я поудобнее перехватил Меч Крови и пока богиня и гвардейцы отбивались от случайных противников, которых заинтересовал наш странный маневр, я поднял реликвию и высвободил содержащуюся в клинке энергию.

Волна радужно-красного огня прокатилась по полю боя, узким лезвием выжигая все на своем пути. Это не было похоже на ту безумную атаку, которую я совершил под стенами Пите. Если тогда я бил мясницким топором, то сейчас это было больше похоже на удар благородным оружием.