Иные чувства, иные миры - Дорис Джонас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В нашем мире таким чувством обладают многие насекомые, некоторые птицы, грызуны и рыбы. Герберт Херан исследовал тепловую чувствительность медоносных пчёл, а С. Дейкграф сделал захватывающие открытия, касающиеся этого чувства у рыб. Среди прочего, он продемонстрировал, что рыбу можно научить распознавать определённую температуру, скажем, 58°F, с точностью до 1 градуса, независимо от того, находилась ли рыба до этого в более тёплой или более холодной среде.
Другие зоологи продемонстрировали аналогичные способности у грызунов и пчёл, но ещё сильнее поражает наше воображение пример австралийского кустарникового большенога, также известного как сорная курица. Он насыпает огромные холмы куполообразной формы высотой от 2 до 3 футов из любых доступных растительных материалов над своим гнездом и яйцами. Примечательно здесь то, что в центре гнезда, где лежат яйца, птица поддерживает постоянную температуру 33°C (91,4°F) независимо от непрерывно меняющейся температуры в австралийском буше.
Чтобы добиться этого, птица выкапывает вентиляционные отверстия или закрывает их и дополнительно нагребает сверху песка для теплоизоляции, снимая или добавляя их в зависимости от того, что требуется по обстоятельствам — совсем как инженер-человек, которому приходится получать информацию о температуре с помощью сложных датчиков и следить за приборной панелью, регистрирующей их показания, для поддержания постоянной температуры сложного чувствительного оборудования, проведения химических процессов или для нагрева и кондиционирования воздуха в зданиях. Разумеется, в наше время автоматические системы с обратной связью вроде термостатов воспроизводят для нас то, что птица может делать по собственному пониманию, за счёт собственных способностей, без каких-либо искусственных приспособлений.
Австралийский зоолог Г. Дж. Фрит встроил в сооружение кустарникового большенога три электронагревателя, включая и выключая их случайным образом. Несмотря на это вмешательство, он не смог менять температуру в камере для яиц быстрее, чем птица успевала её корректировать. Каждые несколько минут птица проверяла насыпь, втыкая в неё клюв в разных местах и доставая небольшие образцы песка или почвы. Всё выглядело так, словно она оценивала эти образцы, пробуя их языком или нёбом — примерно так же, как человек-дегустатор перекатывает вино во рту, а затем даёт ему вытечь. Чувствительность птицы к изменениям температуры была настолько велика, что ощущения её языка были сравнимы с показаниями термометра с точностью до десятой доли градуса, и птица действовала, опираясь на полученную информацию, так же успешно, как если бы она была человеком, экспертом в области термодинамики.
Теоретически, именно это чувство представляет собой довольно сложную задачу, когда речь заходит о том, чтобы представить технологию, а особенно архитектуру разумных существ, наделённых этим чувством и способностью регулировать внешние условия для достижения определённой температуры. Если строго придерживаться биологических параметров таких существ, то их художественное изображение могло бы стать настоящей сокровищницей для начинающего писателя-фантаста и в то же время оставаться в высшей степени реализуемым.
Восприятие точных значений температуры, хотя у одних существ оно необычайно точно, а другие уступают им в этом, можно сравнить, как мы уже говорили, со встроенным термометром. А сейчас мы переходим к радикально иному тепловому чувству. Это тепловое восприятие змеи, которое работает по принципу инфракрасной камеры.
Орган, с помощью которого отслеживается это восприятие, представляет собой мембраны в форме отражателя, расположенные в углублениях под глазами. В каждой мембране находится 150 000 чувствительных к теплу нервных клеток на той площади, где у человека есть лишь примерно три тепловых точки. Однако разница между тепловым чувством рептилий и теплокровных животных заключается не только в степени чувствительности. Она имеет иную природу.
Словно камера, он даёт обобщённое изображение существа, температура которого может быть всего на 1 градус выше, чем у окружающей среды. Это позволяет змее не только охотиться за добычей в темноте, но и обходить защитный камуфляж добычи при дневном свете. Для разумного существа, обладающего таким чувством, это было бы эквивалентом встроенной инфракрасной камеры и давало бы картину мира, во многом похожую на нашу, но в чём-то заметно отличающуюся от той, что видим мы.
Например, если мы сфотографируем инфракрасной камерой кровать, с которой ушёл человек, спавший на ней, на снимке отчётливо проступят очертания этого человека. Аналогичным образом разумное существо, чувствительное к инфракрасному излучению, могло бы ясно видеть с помощью такого зрения недавнее прошлое, что во многом сходно с тем, как специализированное на обонянии существо воспринимает его посредством обоняния. Тепло сохраняется подобно запаху, и совершенство чувств такого рода могло бы определять форму разума и восприятия мира разумным существом, наделённым этим свойством. Каким образом — это, несомненно, зависит от других факторов, таких как конкретная окружающая среда, строение тела самих этих существ и другие внешние факторы. В этих аспектах мы можем позволить взять верх нашему воображению.
МАГНИТНОЕ ЧУВСТВО
Чувства, связанные с восприятием магнетизма, поддаются осмыслению сложнее всего. У нас, людей, нет абсолютно никакого способа зафиксировать характеристики магнетизма физически, и мы не можем представить себе, какие ощущения они могут вызывать в живом организме. Всё, что мы можем себе представить, — это то, что оно, возможно, работает по аналогии с теми рыбами, которые пронизывают электричеством своё непосредственное окружение и чувствительны к искажениям создаваемого ими электрического поля. Возможно, существа, ощущающие магнетизм, включили в состав тела железо в органической форме, которое сконцентрировано в одном из их органов в количестве, достаточном для создания магнитного поля низкой интенсивности. Эта мысль не слишком надуманна, поскольку у теплокровных существ, в том числе у человека, есть орган, богатый железом, — это селезёнка. Селезёнка является основным органом, в котором разрушаются пережившие свой век красные кровяные тельца, высвобождая железо, связанное в гемоглобине. В качестве альтернативы мы могли бы представить это ощущение как восприятие силы, которая благодаря своему неодинаковому проникновению может создавать изображение, похожее на рентгеновский снимок.
Однако магнитное чувство, которое мы фактически наблюдаем на Земле, несколько отличается от этого. Здесь немногие виды, обладающих им, судя по всему, чувствительны к магнитному полю Земли и ориентируются по нему, вместо того, чтобы генерировать своё собственное поле. Таким образом, можно представить разумных существ, обладающих этим чувством как дополнительным, особенно если поведение, связанное с миграцией, придаёт особое значение способности к ориентированию.
По всей видимости, на Земле эволюция наделила особенно сильной способностью ощущать магнитные силы некоторые мигрирующие виды живых существ; похоже, что это чувство идёт в ход в тех случаях,
