Морская война на Адриатическом море - А Томази

{17}  "Точка зрения адмирала Мильна совершенно совпадала с таковой французского адмирала: "Адмиралтейство, - заявил он, - особенно беспокоила мысль о том, чтобы не дать германским крейсерам прорваться в Атлантический океан. Никогда не возникало малейшего опасения по поводу того, что они могли скрыться в другом направлении. Мое личное мнение также было, что они направляются к западу ... В ночь с 3-го на 4-е число это мнение было подкреплено полученной от адмиралтейства телеграммой, предписывавшей "отправить полным ходом два линейных крейсера, чтобы не допустить выхода Goeben из Средиземного моря". (A. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931. 43 стр.)

{18}  Ввиду того, что направление Goeben и Breslau в Дарданеллы явилось неожиданным и для немцев и для союзного главнокомандования на Средиземном море, представляется интересным отметить, что русское морское командование при разработке оперативных соображений и планов по Черноморскому театру учитывало, при расчете сил противника, и германские крейсера, с момента появления последних на Средиземном море можно думать, что о своих опасениях в этом вопросе оно осведомило и французский морской генеральный штаб.

{19}  "Три конвоя были сформированы в Оране, Алжире и Филиппвилле, откуда они вышли под сильным эскортом. Последний конвой следовал через Аяччо, чтобы принять там войска с Корсики, и пришел в Марсель. 7 августа прибыли в Сетт семь транспортов из Алжира; семь, вышедших из Орана, пришли 8 августа. Окончив разгрузку, они отправились обратно по своим портам и совершили второй рейс, в составе конвоев, из Алжира 10 августа и из Орана 15 августа. Затем переброска войск производилась отдельными транспортами, как это уже с 6 августа было сделано, при переброске войск из Марокко. Всего было переброшено из Алжира и Туниса 38000 чел. и 6800 лошадей на 46 транспортах и из Марокко 11000 чел. и 5000 лошадей на 43 транспортах" (A. Laurens. Capitaine de Fregate. Precis d'Histoire de la guerre navale 1914-1918. Paris. 1929. 25-26 стр.)

{20}  Несомненно, что русское правительство имело основание для такого рода опасений. Адмирал Гаус одновременно с приказом "строго воздерживаться на данном отрезке времени от каких-либо недружественных действий по отношению к английским кораблям" получил приказ предусмотреть отправку флота в Черное море. Адмирал Гаус, несмотря на то, что этот проект горячо защищал граф Берхтольд (министр иностранных дел), признал его неосуществимым, ввиду отсутствия баз и недостаточности снаряжения для такого рода операции: он просто и решительно от нее уклонился ... Немного спустя он получил телеграмму от германского адмиралтейства ... снова говорившую о высоком политическом значении, которое имел бы переход австро-венгерского флота в Черное море. В то же время граф Берхтольд осведомил его, что Порта выразила согласие на проход им Дарданелл". (А. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931. 36-37 стр.). Решимость адмирала Гауса уклониться от выполнения этой операции объяснялась наличием у него вполне определенных и четких директив, полученных им от главнокомандующего всеми вооруженными силами австро-венгерской империи эрцгерцога Фридриха, что давало ему основание не считаться как с давлением со стороны германского адмиралтейства, так и имперского министерства иностранных дел.

{21}  Депутат французской палаты депутатов, бывший в годы подготовки к мировой войне начальником морского генерального штаба, вице-адмирал Бьенэмэ высказал по вопросу о возможности прорыва австрийского флота в Дарданеллы и Черное море такую мысль: "Не должны ли были бы мы скорее этого желать, чем опасаться (Vice-Amiral Bienaime. La guerre navale 1914-1915. Paris, 1920. 117 стр.). Это откровенное высказывание французского адмирала и политического деятеля является еще лишним штрихом для оценки особых условий коалиционных войн и дает основание допустить, что в преследовании Goeben и Breslau такого рода идея могла сыграть свою роль.

{22}  Во время этого "боя" на кораблях французского флота имели место многочисленные аварии, весьма серьезные по характеру, по артиллерийской части. Так, например, "на линейном корабле Condorcet вышли из строя два 24-см орудия, а на линейном корабле Justice одно 19-см". (Vice-Amiral Bienaime. La guerre navale 1914-1915. Pans. 1920. 124 стр.)

{23}  По данным вице-адмирала Бьенэмэ, одновременно находились в ремонте линейные корабли Mirabeau и Danton, выскочивший на мель на Мальте. А был только 15-й день войны. (Vice-Amiral Bienaime. La guerre navale 1914-1915. Pans. 1920. 130 стр.)

{24}  "Албанские горы, - пишет Монроэ, - командуют восемьюдесятью тремя километрами Отрантского пролива, выхода из Адриатики. Они высоки и командуют также над противолежащим низменным берегом Италии, который выделяется на горизонте не более резко, чем голландская плотина. Албания обладает также хорошим естественным портом, который врезается глубоко в материк и является хорошо укрытым: это Валона, расположенная в самой узкой части пролива". (Е. Monroe. La politique mediterraneenne de 1'Italie. La France Mediterraneenne et Africaine. 1938. Fasc. 3. 35 стр.)

{25}  "На морских силах рассчитывали, что война продлится недолго. Повинуясь правилам, разработанным исходя из той же предпосылки, с кораблей сдали на берег, а в отдельных случаях просто выбросили за борт часть шлюпок, столь необходимых, однако, на случай десанта или торпедирования. Также были сняты тенты, линолеум, удаление которого, оголило палубы и сделало их легко подверженными ржавчине при попадании морской воды, мебель, включительно до обеденных столов команды. Фантазия одного дня заставила таким образом исчезнуть целую серию предметов, которые ... считались необходимыми для корабельной жизни". (Vice-Amiral Dartige du Fournet. Souvenirs de guerre d'un Amiral. Paris. 1930. 9 стр.) Через несколько недель пришлось, по возможности, все это восстановить. Задача "выпутывания" еще осложнялась, таким образом, тем состоянием, в котором оказался флот в результате мобилизации, проведенной с расчетом на короткую войну и не принявшей во внимание ввиду этого необходимости сохранения максимальных удобств для жизни личного состава на борту военных кораблей.

{26}  "Любопытно, что адмирал де Ляпейрер не подумал использовать в начале этого периода блокады гидроавиацию флота для атаки неприятельских кораблей в Каттаро. Он располагал, однако, транспортом гидросамолетов Foudre. Но по странному заблуждению, этот корабль был превращен, с началом военных действий, в транспорт - базу подводных лодок. На борту его остались только два гидросамолета системы Вуазэн с поплавками; в течение всего августа ни одного полета не было произведено". (Lieut. de Vais. Barjot et Moulles. La guerilla aero-maritime en Adriatique Revue Maritime. 1936, Mai. 596 стр.)

{27}  Эти 120-мм и 155-мм пушки были пушками старого образца, стрелявшими снарядами слабой разрывной силы и заряжавшимися черным порохом; все это ставило их в невыгодные условия для борьбы с крепостной артиллерией, которая могла, вдобавок, рассчитывать на содействие со стороны флота (Vice-Amiral Bienaime. La guerre navale 1914-1915. Paris. 1920. 147 стр.).

* Адресат автором не указан

{28}  "В письме от 31 марта 1915 г. австрийский адмирал Антон Гаус счел необходимым дать подробное обоснование своего воздержания от активных операций; вот некоторые отрывки ... "Зато германские подводные лодки превзошли все ожидания. С самого начала они сделались в пределах, ограничиваемых их районом действия, настоящими владыками морей. Они изменили самые основы морской стратегии, так как они обусловили ту беспомощность, которая поразила боевые флоты" (A. Laurens. Capitaine de Vaisseau. Le commandement naval en Mediterranee. Paris. 1931. 61-63 стр.)

{29}  "В сентябре 1914 г. разработали первый план операций, предусматривавший занятие базы между Специей и Антивари, барраж каналов, разделяющих Далматинские острова и непосредственную поддержку военно-сухопутных сил, продвигающихся в направлении к Триесту ... 5 января 1915 г. выработали в Риме второй план, учитывавший первые уроки морской войны на Северном море; этот план предусматривал укрытие линейных кораблей в базах, чтобы их не подвергать риску атак подводных лодок. 18 апреля 1915 г. адмирал Виаль разработал третий и последний план, ограничивавший активные операции флота набегами против далматинского побережья и сосредоточением линейного флота на рейде Бриндизи до того момента, когда австрийский флот рискнет выйти из Пола, чтобы форсировать выход из Адриатики; в соответствии с этим подвижная оборона Венеции получила значительные подкрепления за счет менее ценных боевых кораблей". (С. Vidal. Рецензия на книгу: Ufficio Storico della К. Marina. La Marina Italiana nella Grande Guerra. Vol. I. Revue d'Histoire de le Guerre Mondiale. 1937. Juillet. 283 стр.)

{30}  "К сожалению, достижение единства командования является еще более трудным на море, чем на сухопутном фронте в связи с дипломатическим значением и политическим влиянием, которые всегда являются неразрывно связанными с военной мощью морской силы в известных районах, где отдаленные цели союзников иногда расходятся". (A. Laurens, Capitaine de Fregate. Precis d'Histoire de la guerre navale 1914-1918. Paris. 1929. 136 стр.)

{31}  Особенно осложняло положение французского главнокомандующего морскими силами то обстоятельство, что во главе итальянских и союзных морских сил на Адриатическом театре был поставлен представитель царствующего в Италии савойского дома - герцог Абруццкий (Vice-Amiral Bienaime. La guerre navale 1914-1915. Pans. 1920. 241 стр.)