Конан и карусель богов - Поль Уинлоу

- Мой повелитель, ты награждаешь меня, черную вестницу? - удивленно взглянула на короля Орстера.

- Быть может, графиня, - намеренно подчеркивая ее новый титул, ответил Конн, - что эти вести, принесенные тобой, изменят весь ход войны. А теперь расскажи мне поподробнее, как обстоят дела на юге?..

Рассказ Орстеры трудно было назвать обнадеживающим. Почти весь Пуантен уже попал в руки врага. Орстера говорила о громадных толпах плохо вооруженных крестьян, которые внезапно все разом бросили дома и хозяйства, влившись в ряды аргосских и зингарских отрядов. Конн и верховный жрец вновь переглянулись.

Вскоре подоспели Паллантид и Просперо. Орстеру уже увел ворчливо-ласковый Аристобул; король вкратце рассказал о случившемся.

- Я думаю, направление главного удара придется изменить, - говорил Конн. - Шамар может продержаться, но, я чувствую - и почтенный высокоученый Дексиеус согласен в этом со мной - что корень этой войны - не на юге. Тот, кто появился там в... в облике моего отца, - с усилием выговорил он, - это может быть один из главарей всего вторжения. Пока жив двойник - нам придется воевать не просто со вражескими армиями или обезумевшими землепашцами, но с магическими силами. Придется доказать, что мой отец не зря спасал меня из лап Тот-Амона и что я тоже могу сражаться с черными колдунами!..

Паллантид и Просперо подавленно молчали. Что могли посоветовать молодому королю эти бывалые военачальники, если разразившаяся война властно опрокинула все устоявшиеся каноны? Даже в дни войны с Ксальтотуном против Аквилонии не объединялось столько врагов; и уж никогда не пытались лезть на рожон миролюбивые крестьяне приграничных областей.

Они уже почти договорились о том, что армия выступает не к Шамару, а на юг, к гибнущему Пуантену, когда примчался еще один гонец. И опять принесенные им вести оказались настолько важны, что Аристобулу пришлось вновь потревожить своего короля.

Измученный, обессилевший гонец ввалился в покой. Левое его плечо было окровавлено, половина лица являла собой сплошной кровоподтек - прорываясь сквозь вражеские ряды, он получил страшный удар дубиной по шлему, но, превозмогая боль сумел убить противника, взобраться в седло и доскакать до столицы.

- Мой повелитель, - прохрипел он, обессиленно падая на одно колено не столько от избытка придворной утонченности, сколько от усталости, - Шамар окружен. Немедийцы ударили нам в спину. Монагро отступил, закрывая дорогу к Тарантии, но гарнизон Шамара долго не протянет. А с юга прут все новые и новые шемиты...

Конн скрипнул зубами. Бросить важнейшую восточную крепость на произвол судьбы и пожертвовать армией графа Монагро он не мог.

Гонца унесли - отпаивать горячим вином и приводить в чувство; молодой король обвел тяжелым взором лица своих соратников.

- Армии придется идти к Шамару, - решился нарушить затянувшееся молчание Просперо. - Страшно даже подумать, что случится, если немедийцы, кофитяне, офирцы и шемиты, объединившись, прорвутся далеко за Тайбор.

- Но Пуантен тоже уже в руках аргоссцев, - мрачно бросил Паллантид.

- Не вижу иного выхода, кроме как разделиться, - кусая губы, вымолвил Конн. - Просперо, тебе придется вести армию к Шамару. Гонзальвио всем хорош, но... слишком уж горяч. Его могут заманить в ловушку.

- Повинуюсь, и повинуюсь с радостью, - поклонился старый полководец, не скрывая довольной улыбки. - Я докажу, что мне еще рано на покой!

- А ты, Паллантид, возьмешь всех Черных Драконов, - распорядился Конн. - Мы с тобой отправляемся на юг.

- Это слишком опасно, мой повелитель, - попытался возразить командир гвардейцев. - Отправь меня одного! Тебе лучше остаться в Тарантии.

Конн лишь сверкнул ярко-синими, как у отца, глазами.

- Мы выступаем с тобой на юг, и выступаем немедленно, - отчеканил он.

- Повинуюсь, мой король, - вздохнул предводитель Черных Драконов.

- Дексиеус, тебе придется принять на себя власть в Тарантии, повернулся к Верховному Жрецу Конн. - Кроме тебя, почтенный, мне не на кого оставить город. Я понимаю, что мирские заботы далеки от тебя, о высокоученый, но... Я не могу приказывать, но я прошу, даже... даже умоляю, - последние слова дались Конну не слишком легко.

- Не трудись, сын мой, - словно защищаясь, жрец вскинул обе ладони. - Я принимаю на себя эту службу.

Главные силы аквилонской армии под командованием Просперо двинулись к Шамару. Король же Конн во главе тысячи своих Черных Драконов направился на юг, к охваченному пожаром войны Пуантену.

Люди стояли вдоль обочин, махая руками вслед своему королю и его отборной дружине. Здесь, в самом сердце Аквилонии, по-прежнему верили в удачу Конна - быть может, потому, что не знали всей правды о творящемся на рубежах...

Отряд оставил позади пригороды Тарантии и переправился на правый берег широкого Хорога. Отсюда брала начало широкая наезженая дорога на юг, к Пуантену.

* * *

Из покинутой безымянной крепости, откуда едва вырвались Конан и его спутницы, медленно изливался черный поток безликих, бесформенных фигур с жутко горящими красными глазами; они следовали за предводителем - тем самым, что сумел пристроить у себя на лбу третий глаз. Они шли сплошным строем, чуть быстрее обычного человеческого шага. Любой, даже самый злобный и закореневший в грехе колдун поспешил бы в ужасе отречься от службы силам Преисподних при виде этих кошмарных тварей.

Казалось, вокруг черных безногих фигур темнел даже воздух; жухла и никла трава, в слепом ужасе бежали прочь звери. Орда двигалась по ясному и четкому следу добычи; каждый из демонов знал ее в лицо. Конан из Киммерии! Его должны были любой ценой доставить они к алтарям давно забытых безымянных богов нечеловеческого народа; а зачем, почему, отчего, - этого никто из них не знал, да и знать не хотел. Трехглазый предводитель позволит им утолить жуткий, бесконечный голод лакомой человеческой плотью лишь после того, как Конан будет доставлен к жертвенникам.

Четкий след вел на север. Черная стая оставляла позади милю за милей. Демонов не заботило, увидит ли их кто-нибудь или нет. Какой смертный мог устоять перед воинством Ада, какой, кроме одного лишь Конана?

В свой черед орда миновала выжженный, полный мертвых тел пуантенский городок Гарас; здесь трехглазый предводитель задержался. Ясно видимый след внезапно замутился, как будто кто-то старался сбить демонов с толку, пытаясь бороться с ними посредством магии...

* * *

- Конан! Конан, вставай, здесь ты уже ничему не поможешь.

Сильный, напористый голос Белит настойчиво пробивался к сознанию Конана. Киммериец медленно приходил в себя. Тело еще сотрясли судороги от охватившего все его существо страшного приступа черной ярости, когда человек способен, не разбирая, убивать всех вокруг.