Сказка - Кинг Стивен

Последовала еще одна пауза. Хриплое дыхание стало громче, а когда он заговорил снова, его голос был резким, совсем не похожим на обычный. У меня возникла мысль — почти уверенность, — что в то время, когда он говорил эти слова, я был в школе, либо направляясь на урок химии, либо уже сидя там и определяя температуру кипения ацетона.

Радар была там со мной, еще маленькой, едва ли больше щенка. Она без малейшего страха спустилась по ступенькам колодца. Ты знаешь, что она ложится, когда ей командуют «лежать», и она знает, что нужно вести себя тихо, когда дается эта команда. В тот день я дал ее, и мы прошли под гроздьями летучих мышей, не потревожив их. Она перешла то, что я привык называть границей, без заметных последствий. Пришла в восторг от поля красных цветов, прыгая и катаясь среди них. И полюбила старушку, которая живет в коттедже. Большинство людей нашего мира с отвращением отвернулись бы от той, какая она сейчас, но я верю, что собаки чувствуют внутреннюю природу, игнорируя внешность. Не слишком ли это романтично? Возможно, но, похоже, есть способ…

Стоп. Нельзя болтать без умолку. Нет времени.

Ты можешь взять Радар с собой, возможно, после того, как сделаешь шуфти сам — но, может быть, и сразу. Потому что времени у нее остается все меньше. С новым лекарством она, возможно, сможет снова пройти этот путь. Если сможет, то я уверен, что воздух этого места оживит ее. По крайней мере, насколько это возможно.

Когда-то в городе проходили игры, и тысячи людей, пришедших их посмотреть, собирались на площади, о которой я говорил, ожидая входа на стадион, который является частью дворца… или приставкой к нему, как ты бы, наверное, сказал. Рядом с этой площадью находятся огромные солнечные часы, достигающие, должно быть, ста футов в диаметре. Они вращаются, как карусель в романе Брэдбери[132]. Думаю, что они… Неважно, лучше подумай вот о чем: солнечные часы — это секрет моего долголетия, и я заплатил за него определенную цену. Ты ни за что не должен вставать на них сам, но если ты прокатишь на них Радар…

О Боже. Думаю, это начинается. Боже мой!

Я сидел, сжав руки перед собой на кухонном столе, и наблюдал за вращающимися барабанами кассеты. Через окошко магнитофона я мог видеть, что пленка приближается к той точке, с которой я его перемотал.

Чарли, мне неприятно думать о том, чтобы отправить тебя к источнику стольких земных ужасов, и я не могу тебе приказывать, но солнечные часы там, и золото тоже там. Огни приведут тебя к нему. АБ — запомни это.

Я завещаю тебе этот дом и землю, но это не подарок. Это тяжкое бремя. С каждым годом оно стоит все больше, и каждый год налоги растут. Но есть вещи хуже налоговых инспекторов, гораздо хуже… Я живу в страхе перед тем юридическим кошмаром, который известен как выдающееся владение[133], и я… ты… мы…

Теперь он задыхался и сглатывал через каждое слово, эти мучительные глотки бесстрастно фиксировались на пленке. Я чувствовал, как мои ногти впиваются в ладони. Когда он снова заговорил, в его голосе чувствовалось страшное усилие:

Послушай, Чарли! Можешь ли ты себе представить, что произойдет, если люди узнают, что в пределах досягаемости есть другой мир? Мир, куда можно попасть, просто спустившись по ста восьмидесяти пяти каменным ступеням и пройдя по коридору длиной не более мили? Если правительство осознает, что они нашли новый мир для эксплуатации теперь, когда ресурсы этого почти исчерпаны? Испугаются ли они Губителя Летучих или пробудят ужасного бога этого места от его долгого сна? Могли ли они понять все последствия… но ты … если у тебя будут средства… ты смо…

Послышались скрежет и звяканье. Когда он заговорил снова, его голос был все еще слышен, но гораздо слабее. Он явно отодвинулся от магнитофона с его маленьким встроенным микрофоном.

У меня сердечный приступ, Чарли… ты уже знаешь, я звонил тебе… Тебе нужен адвокат Леон Брэддок, в Элджине. И бумажник. Под кроватью. Все остальное, что тебе нужно, тоже под кро…

Раздался последний щелчок, за которым наступила тишина. Он либо выключил запись нарочно, либо задел маленькую кнопку СТОП, слепо шаря вокруг рукой. Я был рад этому. Мне не хотелось слушать, как он мучается в свой последний час.

Закрыв глаза, я просидел так некоторое время. Не знаю, как долго — может быть, минуту, может, три. Помню, как один раз протянул в темноте руку, думая, что прикоснусь к Радар и найду то утешение, которое всегда испытывал, гладя ее. Но Радар здесь не было. Она находилась ниже по склону в нормальном доме с нормальным задним двором без дырки в земле и безумного колодца миров.

Что же мне было делать? Что, во имя всего Святого?

Для начала я вынул кассету из аппарата и положил в карман. Это была опасная вещь, может быть, самая опасная на земле… но только в том случае, если люди поверят, что это не просто бред старика, перенесшего сердечный приступ. А они, конечно, не поверят. Если только…

Поднявшись на ноги, которые казались ватными, я пошел к задней двери. Взглянул на сарай, который мистер Боудич — гораздо более молодой мистер Боудич — построил над колодцем миров. Я смотрел на него довольно долго. Если бы кто-то вошел туда…

Боже милостивый!

Я пошел домой.

Глава одиннадцатая

Тот вечер. Школьное оцепенение. Папа уезжает. Колодец миров. Другой мир. Старушка. Неприятный сюрприз

— С тобой все в порядке, Чарли?

Я оторвал взгляд от книги, в которую глубоко погрузился. Я мог бы сказать, что ничто не могло отвлечь меня от кассеты, которую я прослушал на кухне мистера Боудича — теперь она была спрятана на верхней полке моего шкафа под стопкой старых футболок. Но книга, которую я взял в спальне мистера Боудича, создавала свой собственный мир. Радар спала рядом со мной, время от времени издавая негромкий храп.

— А?

— Я спросил, все ли с тобой в порядке. Ты едва притронулся к ужину и весь вечер был будто не в себе. Думаешь о мистере Боудиче?

— Ну да, — это была правда, хоть и не совсем та, о которой думал папа.

— Скучаешь по нему?

— Скучаю. Очень, — я наклонился и погладил Радар по голове. Теперь это моя собака. Моя собака и моя ответственность.

— Что ж, так и должно быть. С тобой все будет в порядке на следующей неделе?

— Конечно, а что?

Он испустил такой терпеливый вздох, какой, я думаю, могут испускать только папы.

— Слушай, я уже говорил тебе об этом. Наверно, ты думал тогда о чем-то другом. Во вторник утром я уезжаю на четыре чудесных дня в северные леса. Это выездная конференция страховщиков, и Линди добыл для меня приглашение. Там будет много обычных рабочих семинаров, ничего особенного, и несколько по проверке мошеннических претензий — а вот это очень важно, особенно для фирмы, которая только встает на ноги.

— Как твоя.

— Как моя. Кроме того, будут тренинги по взаимодействию, — он закатил глаза.

— А выпивка будет? — спросил я

— Будет, и много, но тут я пас. А со своими делами ты справишься?

— Конечно, — если только не заблужусь в городе, который, по словам мистера Боудича, был очень опасным и управлялся каким-то спящим богом.

И если, конечно, я вообще туда пойду.

— Со мной все будет в порядке. Если что-нибудь случится, я тебе позвоню.

— Ты улыбаешься. Что-то смешное?

— Только то, что мне больше не десять, папа — на самом деле, меня заставил улыбнуться вопрос, есть ли в колодце миров сотовая связь. Я предполагал, что «Верайзон»[134] еще не освоила эту территорию.

— Уверен, что я ничем не могу тебе помочь?