Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941 - Сергей Михеенков

От деревни Павловки осталось только название. Она вся была уничтожена, даже не было остатков кирпича от печей и труб, воины дивизии разобрали их. Из кирпича сложили печи в землянках.

На опушке рощи меня встретили два командира: капитан т. Черняк Н. Г., командир инженерно-саперного батальона дивизии и военком этого батальона старший политрук Алексеев. Они доложили, что бронеколпаки в противотанковом районе установлены. Все построенные огневые сооружения заняты отдельным противотанковым артдивизионом.

Мы обошли весь Павловский противотанковый район. Я приказал подвести под бронеколпаки срубы в четыре-пять венцов, опустить их в землю.

На исходе суток прибыл на свой КП в Шатово, где меня тут же позвали к телефону — командующий армией приказал позвонить сразу, как только появлюсь. На вызов к телефону подошел генерал-лейтенант т. Захаркин И. Г., сразу спросил: «Где вы целый день были?» Я доложил: «На переднем крае, принимали с генерал-майором тов. Мироновым решение на обеспечение разграничительной линии с 5-й гв. стр. дивизией. Проверил, как построены окопы, траншеи, ходы сообщения, дзоты пулеметные и артиллерийские, землянки для личного состава взводов, рот и батальонов. В районе д. Павловки проверил боевую готовность дивизиона ТПО, его огневые сооружения и бронеколпаки. Вам, товарищ генерал, утром доложил, где буду в течение светлого времени дня». Командарм сказал, что командиру дивизии не обязательно каждый день бывать в боевых порядках частей и подразделений, нужно управлять боем с командного и наблюдательного пунктов. Я доложил: «Находясь в боевых порядках, не забываю, что являюсь командиром дивизии, и еще никогда не передоверял командования своим заместителям, однако, по полевому уставу 1940 года, оставляю двоих заместителей. Первый заместитель — замкомдива, и второй — начальник штаба. С командных пунктов батальонов и дивизионов сообщаю начальнику штаба дивизии, где нахожусь и что делаю».

Обстановка в течение суток не изменилась, противник активности не проявлял и почти не вел артогня.

Докладываю обстановку и прошу разрешения завтра на рассвете выехать на левый фланг на встречу с комдивом-194, где нам необходимо принять взаимное решение по обеспечению стыка. «До наступления темноты, — говорю командарму, — буду находиться на НП юго-восточная окраина деревни Павловки».

Генерал-лейтенант Захаркин И. Г. меня хорошо знал еще в мирное время, и ему не нравилось, что комдив, как и во время довоенной службы, находится в боевых порядках, сам лично руководит инженерно-саперными работами главной полосы обороны.

К тому времени я уже около месяца командовал 60-й стрелковой дивизией и каждый день в светлое время суток больше находился в войсках.

Командарм спросил меня: «Как организована подготовка штабов и как ведется боевая и политическая учеба личного состава?» Отвечаю: «Одновременно с постройкой оборонительной полосы. Занятия проводятся с половиной бойцов и командиров, которая не работает на переднем крае. Потом с другой половиной. Со штабами батальонов проведено два занятия, со штабами полков — одно, со штабом дивизии провел занятия на НП лично — по организации контратак и отражения наступления противника. Сегодня закончены инженерно-саперные работы в главной полосе обороны дивизии. Все сооружения выполнены хорошо». О том, что дал указание усилить бронеколпаки срубами, докладывать не стал.

Иван Григорьевич Захаркин пожелал мне хороших боевых успехов. На этом разговор закончился.

Закончив разговор с командармом, пригласил начальника тыла, дивизионного врача и пом. начштаба дивизии по тылу с докладами о выполнении заданий. Инженер-майор Холодный доложил о материально-техническом обеспечении дивизии, о том, что в батальоны выдано по одной походной кухне для приготовления первого блюда, второе блюдо будет готовиться в пищевых котлах[60].

Военврач 2-го ранга т. Благовещенский доложил, что все раненые эвакуированы в армейские и фронтовые госпитали, осталось 18 раненых, нетранспортабельных.

Я сказал, что их задача в первой же декаде декабря обеспечить полки всем необходимым, особенно медицинскими средствами с расчетом, что дивизия будет вести активные боевые действия. «Учтите, — сказал я им, — что наступление немецко-фашистских войск под Москвой приведено к крушению, следовательно, наши войска Калининского, Западного и Юго-Западного фронтов в недалеком будущем перейдут к контрнаступлению. То, что я вам сказал, никому не говорите, держать сказанное в своем сознании».

Инженер-майор Холодный П. Л. попросил разрешения на выезд в г. Москву, в Октябрьский (бывший Ленинский) район на заводы, где получит недостающие кухни, станки, моторы для оснащения автотехнических и авторемонтных мастерских. Я тут же пригласил к себе военкомдива, начподива и начштадива. Они тут же пришли в землянку. Когда все собрались, я предложил написать письмо рабочим, служащим, советской интеллигенции, всему населению, райкому и райисполкому о том, что их родная дивизия ведет боевые действия в 38 километрах северо-западнее г. Серпухова, где стоит насмерть и не пропустит врага ни на один шаг к столице нашей родины Москве. В чем нуждается дивизия, в письме не писать, а тов. Холодному Петру Львовичу заготовить отдельно просьбы на все необходимое, чем может помочь район.

Письмо и просьбы были написаны о выделении материальных средств. На следующий день инженер Холодный и инженер-капитан Каплун выехали в г. Москву.

На рассвете следующего дня на левом фланге оборонительной полосы дивизии встречен был командиром и военкомом 1283-го стр. полка. В то же время навстречу мне шел комдив 194 комбриг т. Фирсов П. А.

После взаимных приветствий мы сообщили друг другу свои решения по обеспечению разграничительной линии. Так как по полевому уставу 1940 года за стык с соседом слева отвечает командир правофлангового соединения, следовательно, мне пришлось принять решение: второй эшелон 1238 стр. полка выдвинуть на левый фланг уступом, обеспечить стык артминогнем одним артполком и одним миндивизионом. Кроме всего, в районе д. Боровна противотанковый район обороны занимала рота ПТР. Штабные работники составили схему и плановую таблицу взаимодействия по обеспечению стыка. Мы с комбригом Фирсовым подписали эти документы.

Тов. Фирсов П. А. сказал: «Тов. Зашибалов, что ты активничаешь, ведешь оборонительные работы в полосе дивизии. Вчера командующий, разговаривая со мной по телефону, сказал — меньше сидите на командном пункте, а все светлое время суток нужно находиться на наблюдательном пункте и в боевых порядках подразделений. Полковник Зашибалов недавно вступил в командование дивизией, а в штабе не сидит, строит полосу обороны, дзоты, землянки, почти из ничего сформировал все артчасти и минометные дивизионы, с каждым днем превращает дивизию в боеспособное соединение». На эти его слова я ответил: «Товарищ комбриг, я в активе пока не состою, а делаю все то, что требует полевой устав и наставление по инженерной службе».

С комбригом мы душевно и сердечно попрощались, пожелали друг другу боевых успехов. Я уважал комбрига т. Фирсова П. А. за храбрость, настойчивость и товарищескую дружбу.

Возвратившись на наблюдательный пункт, попросил по телефону тов. Калачева сообщить о новых изменениях в обстановке. Начштадив доложил: в обстановке ничего нового нет[61].

В 22.00 ежедневно начиналась самая тяжелая работа, которая состояла из докладов по кодовым таблицам от командира дивизии до Верховного Главнокомандующего. Заканчивалось все это примерно в 4.00 новыми установками, новыми приказами и очередными неприятными фразами сверху вниз.

Вечером после доклада командарму я пригласил полкового комиссара тов. Громова Михаила Дмитриевича в свою землянку для того, чтобы он рассказал о боевых действиях дивизии на подольском направлении.

Михаил Дмитриевич был воекомом 303-й стрелковой дивизии. Дивизия тоже попала под Вязьмой в окружение и была сильно потрепана. В ночь на 7 октября в район Русиново и Ермолино вышли в полном составе тыловые части и учреждения, а также отдельные строевые подразделения 60-й стрелковой дивизии под командой инженер-капитана помначштадива по тылу Каплуна М. М. и инженер-майора т. Холодного П. Л. Тов. Холодный П. Л. и Каплун М. М. явились в штаб 33-й общевойсковой армии, где получили указание принимать прибывающее пополнение и формировать стрелковые полки дивизии. Остатки 303-й стрелковой дивизии были обращены на пополнение 60-й стрелковой дивизии. А тов. Громов М. Д. был назначен начальником политотдела 60-й стр. дивизии. В дивизию прибыли комдив полковник Калинин и военкомдив полковой комиссар Каторгин Н.Ф.

Обстановка на подольском направлении к тому времени сложилась следующая. Противник с ходу овладел г. Малоярославец и успешно развивал наступление на г. Подольск. Варшавское шоссе не удалось полностью закрыть войсками. Существовал разрыв между дивизиями, ширина этого разрыва более 10 километров. Военный совет армии приказал 60-й стрелковой дивизии в срочном порядке занять, оборудовать и упорно оборонять полосу в следующих границах: Акатово, Собакино и Богородское с передним краем по восточному берегу р. Истья. Боевыми порядками закрыть образовавшуюся брешь, оседлать Варшавское шоссе, не допустить прорыва немецко-фашистских войск на г. Подольск и остановить немецкое наступление.