Одержимость - Наталия Рощина

В этом есть и ее вина. Она никогда ни на чем не настаивала. Поддерживая образ активной, свободолюбивой женщины, Майя не могла позволить себе разводить антимонии о прекрасных карапузах с глазами Кирилла. Она считала, что придет время, и все сложится само собой. И была уверена, что новость о ее беременности Кирилл воспримет как радостную, долгожданную.

Увы… Стоило ей выпустить на волю свои желания, как она осталась ни с чем. Снова в какой раз. В истории их любви поставлена точка, и, какая ирония, рассказать о своих чувствах, поделиться переживаниями Майка захотела именно с матерью. Собирая вещи, молодая женщина только и думала о том, как-то встретит ее мама. Непредсказуемая, взбалмошная, резкая. Но Майка нуждалась в ней, как никогда раньше. Быть может, потому, что в какой-то степени повторяла ее судьбу.

Когда-то Неля, почувствовав, что беременна, приняла ответственное, судьбоносное решение. Теперь Майка беременна и носит ребенка. Хотя о чем это она? У нее совсем другой случай. Это ребенок от любимого мужчины. Но разве от этого ситуация упрощается? Ведь ни за что на свете Майя не расскажет ему об этом. Он больше не любит ее. Зачем ему этот ребенок? Признаться ему в беременности – подписать приговор малышу. У Аюшева хватит цинизма уговорить ее сделать аборт. Она возненавидит его за это, но пока еще тешит себя надеждой на возобновление отношений. А мама? Что скажет она?

Логичнее было бы ехать к себе, но остаться в одиночестве Майя побоялась. Правда, Неля Петровна – человек щедрый на неприятные сюрпризы. К тому же Майка не разговаривала с матерью уже с неделю. Это был критический срок. В отношениях между матерью и дочерью все еще царила неразбериха. Но это не остановило Майку. Она надеялась, что присутствие близкого человека уменьшит ее страдания, а проглотить дежурные колкости ей не составит труда. Но мать встретила ее почти враждебно. Вместо поддержки от самого близкого, самого родного человека Майя получила град насмешек.

– Привет, мам! – Майя поставила на пол тяжелые сумки. Разболелась поясница, кружилась голова. Хотелось поскорее оказаться в своей комнате и лечь.

– Чем обязана? – небрежно стряхивая пепел, недоброжелательно встретила ее Неля Петровна.

– Мам, я поживу у тебя немного. Я ушла от Кирилла… – Как же нелегко ей было это произнести.

– Да? По мне, ты и так долго продержалась. С этим надутым индюком можно только разок-другой потешиться, а ты вон как все затянула. На сколько лет, подскажи?

– Теперь это не важно.

– А что важно?

– Мама, ты обладаешь уникальной способностью – начинать неуместные разговоры.

– Ты потратила впустую лучшие годы и не хочешь это признавать, – не обращая внимания на заявление дочери, продолжала Неля Петровна.

– Давай попробуем не обмениваться колкостями.

– Я только хочу заметить, что ты осталась ни с чем.

– Это спорный вопрос. – Майя автоматически прижала руку к животу.

– Докажи мне обратное.

– Не теперь. Мама, потом поговорим. – Майя боролась с подступающей тошнотой. – Сделай мне лучше чай с мятой.

– Чем ты ему не угодила? – наступала мама.

– В двух словах не объяснить.

– Меня твои длинные речи не интересуют. Мне бы по сути.

– Давай не сейчас об этом и не в таком тоне. – Майя совсем упала духом. Значит, разговора не получится.

И тогда она сказала себе, что никогда не станет воспитывать ребенка одна, хотя бы для того, чтобы не превратиться в такую завистливую язву, как ее мать. На работе попросила пару дней за свой счет. Она могла бы этого не делать, подгадав операцию под выходные. Но каждый день казался ей пыткой, а видеть Кирилла на следующий день после того, как она выскребет из себя их ребенка, Майя не хотела. Она не выдержала бы и рассказала ему. Это ни к чему. Это эмоции.

Все произошло как во сне. Майя стала одной из тех, кого в душе всегда осуждала. Вот и получается: «Не судите…»

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Аюшев остановил ее в коридоре клиники, придержал за руку.

Майя была бледна и выглядела усталой.

– Все в порядке, – улыбнулась она.

– Поужинаем после работы? – Майя выглядела такой жалкой, что он не мог не предложить ей этого. Правда, в глубине души надеялся на отказ и, к счастью, получил его.

– Извини, не смогу.

– Свидание? – Нарочито сурово сдвинув брови, Кирилл сжал ее руку.

– Привыкаю к новому расписанию.

– Я уже ревную, – неудачно пошутил Кирилл и тут же пожалел об этом. Глаза Майи наполнились слезами, губы задрожали, складываясь в улыбку Пьеро.

– Тебе тоже нужно новое расписание. – Она поспешно опустила голову.

– Меня все устраивает в нынешнем. – Аюшев имел в виду, что наслаждается свободой. Да, у него есть планы на будущее. В них он отвел место для новой любви, новых планов, но делиться ими с Майей он не станет. Это было бы слишком цинично.

– Тебе повезло. – Гордо вскинув голову, Майя подмигнула ему: – То ли еще будет.

Ей было нелегко выглядеть по-прежнему уверенной в себе. Аборт оказался для нее более серьезным испытанием, чем она предполагала. В первые часы Майя почувствовала облегчение, а потом – вину. Она наказала ни в чем не повинного человечка, став его палачом. Лишила жизни беззащитное существо, безрассудно сделав его заложником своей неудачи. Что бы она ни делала дальше, этот проступок ей никогда не замолить. Сколько слез выплакала. Даже мать, которая без устали сыпала колкости, забеспокоилась.

– Да что у тебя стряслось, доченька? – Она соблаговолила сесть на край дивана, с которого Майя второй день вставала только для того, чтобы зайти на кухню и выпить воды.

– Оставь меня в покое.

– Не первый мужик и не последний. Чего так убиваться? – Выходя из комнаты, Неля Петровна пожала плечами. – Так рыдаешь, словно покойника оплакиваешь. Слава богу, все живы. Время лечит. Найдешь себе мужика получше этого франта. Если хочешь знать, он мне никогда не нравился. Ты в сто раз лучше его. Ты достойна лучшего!

– Иди, мам, иди! – Майя отвернулась, закрыла глаза. Поздно ее успокаивать. Слова матери только раздражают.

– Ты у меня такая красивая, разве тебе такого павлина надо? Все строил из себя чего-то. Тебе нужен такой, чтобы пылинки сдувал, чтоб наглядеться не мог.

– Ты еще здесь?

– Говорила и буду говорить. Кто ж тебе еще правду скажет?

– Уйди, мам!

– Не стоят мужики наших слез. Учила тебя, учила, и все зря. – Неля Петровна вышла из ее комнаты, громче обычного хлопнув дверью.

– Я помню, мам, помню. Только очень больно, – прошептала Майя, но слова матери еще долго звучали у нее в ушах.

Видеть, как Егор счастлив, было невыносимо. Некрасов светился от счастья, вот-вот крылья прорежутся. Еще бы – у него родился сын! Свершилось. Несколько раз беременность Насти заканчивалась выкидышами, ей никак не удавалось выносить ребенка. Марков, с которым Егор по-прежнему был откровенен, только посмеивался. Он догадывался о причинах неудач. Первый аборт для девушек обычно заканчивается осложнениями. Леонид со злорадством думал о том, что от его ребенка Настя избавилась, не раздумывая. За что и наказана. Было бы здорово, если бы она вообще больше не смогла иметь детей. Тогда бы Марков уверовал во Всевышнего. Но теперь ему нужно делать вид, что он безмерно рад за своего друга.