Откуда берутся дети? - Екатерина Риз

— Что-то мы не рассчитали, — вздохнул Андрей. Легко поднялся на ноги и подал Ксении руку. Она встала и посмотрела на заволновавшуюся потемневшую воду. Оглушительно грянул гром, теперь уже невдалеке, а прямо над их головами, и Ксения затряслась и вцепилась в Андрея. Он приобнял её за плечи и погладил.

— Пойдём, милая. Надо поторопиться.

Ксения настолько разволновалась, что даже на "милую" внимания не обратила. Вцепилась в руку Говорова и постаралась не отставать от него. Постоянно с беспокойством заглядывала ему в лицо, но он был абсолютно спокоен и только поднимал глаза к небу, когда его разрезала кривая молния.

Выйдя на поле, Ксения мысленно попыталась себя успокоить, а заодно просчитать, за сколько они могут добрать до дома… в смысле, добежать. Андрей крепко держал её за руку, и это успокаивало, но только не в те моменты, когда небо, казалось, раскалывалось на части с ужасающим грохотом. Ксения прикидывала в уме, сколько времени у них уйдёт на то, чтобы добежать до мостика… главное, до мостика добежать, а там уж до дома рукой подать… но Андрей вдруг повернул в другую сторону.

— Ты куда? — воскликнула Ксения, перекрикивая ветер, и вот тут с небес хлынул настоящий водопад. Просто стена дождя. Одежда промокла мгновенно, Ксения взвизгнула, когда почувствовала первые тяжёлые капли, а Говоров оглянулся на неё и рассмеялся.

— Бежим скорее! В сарай!

Мокрая трава уже не казалась такой ласковой и манящей, она больно хлестала по голым ногам. Промокшее платье облепило тело, с волос по лицу ручьями стекала вода, а над головой продолжало страшно греметь. У самого входа в сарай, перед скособоченной дверью, Ксения поскользнулась на мокрой траве, громко охнула, а Андрей подхватил её подмышки и втащил внутрь. Захлопнул дверь, и они с Ксенией замерли в тишине и духоте, тяжело дыша. Вода стекала по их телам и одежде, Ксения всё ещё продолжала цепляться за Андрея, за его мокрые руки. Снова громыхнуло, теперь уже снаружи, а она глубоко и прерывисто вздохнула, а от насыщенного запаха свежескошенного сена закружилась голова.

Говоров с трудом перевёл дыхание, наклонил голову и потёрся щекой о Ксюшин лоб, а руки уже начали действовать сами по себе, лихорадочно ощупывали женское податливое тело, задирали мокрый подол сарафана, а потом Андрей подхватил её под ягодицы и прижал к себе. Ксения прерывисто вздохнула и обняла его за шею.

Поцелуй был жадным, Андрей мог думать только о том, какая нежная и прохладная у неё кожа. Но как только он прикасался, под его ладонью её кожа просто раскалялась, появлялся жар, исходящий изнутри. И чем сильнее он Ксению сжимал, тем горячее и податливее становилось её тело. Его пальцы запутались в её мокрых волосах, запрокинул ей голову и углубил поцелуй. И отпустил лишь тогда, когда понял, что ещё чуть-чуть и она начнёт задыхаться.

Ксения с жадностью хватала ртом воздух, отвела со лба мокрые пряди и облизала губы. Осторожно прикоснулась ладошкой к груди Андрея, погладила.

— Ты такой горячий…

У него вырвался тихий стон, хотя на самом деле захотелось выругаться. Сил не было сдерживаться дальше… Вновь подхватил её и сделал несколько шагов к куче сена у стены.

Гроза разошлась не на шутку, ветер завывал, от раскатов грома закладывало уши, а хилые стены сарая, казалось, ходили ходуном под натиском стихии. А всё пространство вокруг было наполнено разными звуками — скрипом балок наверху, шорохом сена, завыванием ветра, бессвязным шёпотом, приглушёнными стонами и тяжёлым мужским дыханием.

Андрей скользнул по губам Ксении языком, она приоткрыла рот, в ожидании очередного глубокого поцелуя, но Говоров отстранился, приподнялся на вытянутых руках и начал двигаться быстрее. И до боли в глазах, борясь с собственным помутнением, вглядывался в Ксюшино лицо, смотрел на её приоткрытые, припухшие от поцелуев губы, заглядывал в её глаза, в которых было пусто и темно от захлёстывающей её страсти, на спутавшиеся волосы, в которых застряли сухие травинки. Одной рукой принялся гладить её бёдра под холодной мокрой тканью сарафана, который он так и не снял с неё.

Стены сарая явственно затряслись, когда небо снова загромыхало, а в окошке под самой крышей сверкнула молния. Рука Андрея дрогнула, и он навалился на Ксению. Навис над ней, ловя её прерывистое дыхание, смешанное с хриплыми стонами, чувствовал, как она судорожно хваталась за него, царапала его спину, другой рукой тянула его за волосы. И она была горячей… боже, какой она была горячей, мягкой, своей, пьяняще-дразнящей…

У Андрея было такое чувство, что он занимается с ней любовью в сотый, тысячный, десятитысячный раз… это была его женщина, и он знал, что и как ей нужно, чувствовал это подкоркой, каким-то шестым потаённым чувством. И понимал, что всё портит, что потом будет ругать себя за это. Ведь всё должно было случиться по-другому. За последние несколько дней он думал и представлял себе их первую близость множество раз. Ему казалось, что придётся соблазнять Ксению, каждым своим прикосновением убеждать и доказывать, что это не ошибка, что для него это не просто так, это серьёзно… Придумывал в каком отеле он снимет шикарный номер и как будет Ксению туда заманивать, снова соблазнять… Что будет шампанское, шёлковые простыни и целая ночь впереди…

А оказывается не нужно ничего шикарного. Нужна была лишь гроза, сено и затмившее рассудок желание. Не для того, чтобы утолить сексуальный голод, а для того, чтобы понять эту женщину, узнать, что ей не нужна его забота, ей нужна его сила. И тогда она станет самой собой, перестанет бояться. И он сможет быть таким, каким он есть, без всякого притворства, и будет не только отдавать, но и получать… получать всё, что она в состоянии ему дать. А это очень много, теперь Андрей это понимал. Ксения готова отдать столько, что нужно иметь много смелости, чтобы этот дар принять и правильно им распорядиться.

И всё-таки когда-нибудь, и скорее всего не раз и не два, он будет корить себя за то, что с собой не справился, что не растянул этот момент, не устроил им маленький праздник, а вместо этого — трясущиеся от нетерпения руки, хриплое дыхание и всенарастающий темп движений. С безумным восторгом воспринимал каждый стон, вырывавшийся у неё, каждый её судорожный вздох, дрожь её тела. Прикоснулся губами к её губам, когда заметил, как она закусила зубками нижнюю губу. Ксения тут же приоткрыла рот, Андрей уверенно раздвинул языком её губы, а когда почувствовал, как она обняла его за шею и рывком подалась навстречу, понял, что она готова подойти к черте и вот тогда он отпустил себя. Закрыл глаза и быстро задвигался, ориентируясь только на её вскрики, а потом резко отодвинулся, чувствуя, как по телу прокатывает долгожданная дрожь, волна за волной. Откатился в сторону, рухнул на сено и наконец, выдохнул. Кровь барабанила в висках, перед глазами жёлтая пелена, а лёгкие, казалось, сейчас взорвутся.