Тайна церковной мыши - Анна Васильевна Дубчак

– Катя, давайте по порядку. Каким образом вы приобрели брошь? При каких обстоятельствах?

– Мне позвонила консьержка и сказала, что меня хочет видеть одна женщина. Именно женщина, а не девушка. Я спросила, кто она такая, фамилию, и мне ответили только, что у этой девушки поручение от Иры Кречетовой. Что дело важное.

– Вы хотите сказать, что действительно не знали, что ваша подруга убита? Да вся страна уже об этом знает! Кречетов был известным человеком, и если уж убили его племянницу…

Катя часто захлопала своими длинными искусственными ресницами, что делало ее в какие-то моменты похожей на куклу.

– Ладно, скажу правду. Конечно, я знала. Но не могла же я не поговорить с этой женщиной? Первое, что мне пришло в голову, – что меня хочет видеть домработница Иры, Людмила Николаевна. Подумала, может, ей помощь моя нужна, чтобы выбрать платье для покойницы. Или, и такое тоже в голову взбрело, что она привезла мне вещи Иры, пусть даже и на продажу (я заранее простила домработницу и за такое!), чтобы только они не достались каким-то случайным людям, ведь наследников-то у нее нет! Короче, вот такая чушь мне подумалась. Ну и просто любопытно было. Но когда я спустилась к консьержке, то увидела совершенно незнакомую мне девушку. Ясно было, что она скрывает свою внешность – иначе зачем ей было надевать темные очки в пол-лица? Она сказала, что у нее есть брошь, о которой я давно мечтаю. И показала мне снимок на телефоне. Понимаете, ей было известно, что я хотела выкупить эту брошь у Ирины. Я все ждала, когда у нее будет туго с деньгами, и тогда бы она точно продала мне ее. Она же не понимала ее ценность, я уж не говорю о красоте этой драгоценности. Поэтому, когда однажды на телешоу показали наследника Кречетова, что означало бы…

– Так, стоп. Вы только что сказали, что Ирина якобы не понимала ценность этой броши.

– Я не то хотела сказать. Конечно, она знала, что Кречетов отвалил за нее огромные деньги, но самой ценности, по красоте и происхождению, что ли, она не чувствовала, не испытывала кайф от владения царской брошью. Меня же эта брошь просто заворожила. И я предложила Ирине купить ее у нее, сказала, что на вырученные деньги она может купить себе много других драгоценностей, которые соответствовали бы ее стилю. Хотя, по правде говоря, никакого стиля у нее и не было. Ей что бижутерия, что настоящие драгоценности – все одно.

– Итак. Вы спустились, увидели незнакомую девушку в темных очках. Что дальше?

– Она сказала, что готова продать мне брошь Ирины Кречетовой. Она сказала это таким тоном, как если была бы уверена, что я в курсе того, что ее больше нет…

– Кажется, я догадываюсь… Вы сразу поняли, что вещь краденая?

– Безусловно. Знаете, когда я только узнала об убийстве Ирины, я сразу поняла, что все кречетовское богатство будет пущено по ветру… Что все ее окружение, прислуга там, какие-то знакомые, набросятся на добро как саранча!

– Может, вы догадываетесь, кто убийца?

– Я подумала, что полиция не станет особо заморачиваться и арестует Табачникова, ее самого близкого друга, любовника и телохранителя. Просто потому, что он всегда рядом. Но, поверьте, он искренне был предан Ирине, даже несмотря на то, что она время от времени позволяла вести себя с ним просто как с водителем… Короче, она бывала с ним грубой, унижала его при всех, стеснялась своих отношений с ним… Но за это не убивают. И если вы сейчас видите в нем убийцу, то просто тратите время, это я вам точно говорю.

– Давайте дальше про брошь. Что сказала вам девушка? Как она выглядела? Видели ли вы ее раньше?

– Нет, она точно не была мне знакома. Я понимаю, эти очки и все такое… Но я бы хотя бы по голосу узнала, но нет. Эта девушка была мне не знакома. Так вот, она показала мне фотографию броши и сказала, что готова продать мне ее за пятьсот тысяч евро. Мы разговаривали на крыльце, чтобы консьержка не слышала. То есть она предлагала купить мне брошь в три раза дешевле. У меня создалось впечатление, что она была в курсе того, что я хочу эту вещицу.

– Вас вообще эта ситуация не напрягла?

– Нет. Я вам больше скажу – я обрадовалась! Моя голова сразу заработала, я уже представила себе, как вся эта сделка может быть провернута! Конечно, без папы я бы ее не выкупила. К тому же брошь должна была быть проверена, а у папы есть человек, который точно проверил бы ее подлинность.

– То есть вам надо было, чтобы эта девушка позволила отдать на время брошь на экспертизу?

– Ну да. Это было непременное условие.

– И что же? Она согласилась?

– Да. И сразу. Словно предполагала, что именно таким образом все и должно было происходить. Она спокойно заявила мне, что знает кое-что о моей семье, об отце, что он порядочный человек и не опустится до воровства. Заметьте, и это сказала мне сама воровка! Она спокойно так предупредила, что если ей не заплатят или не вернут брошь, она поднимет шум, что у нее связи на телевидении… Но я уверила ее, что, если брошь окажется настоящей, она получит свои деньги. Предупредила и о том, что если она захочет наличные, на которых она настаивала, то ей придется подождать какое-то время.

– И?!

– Ну и все! Нам понадобились сутки, чтобы сделка состоялась. Брошь мы проверили, я позвонила Розе, сказала, куда привезу деньги… Кстати, вот здесь мы и встречались, в этом же кафе! Я отдала ей сумку с деньгами, и мы распрощались!

– Как вы сказали? Ее звали Роза?

Журавлев, слушая Катю, поражался тому, как эти девушки вообще додумались совершить такую опасную сделку! Одна – просто украла брошь у Кречетовой, другая – зная о том, что вещь ворованная, что очень дорогая, все равно ее купила.

– Да, она сказала, чтобы для удобства я называла ее Розой. Хотя, конечно, я же понимаю, что это имя она себе придумала.

– А что ваш отец? Он вот так легко пошел на эту сделку? Разве он не спросил вас, откуда у вас эта брошь? Он ведь не мог не знать, что она принадлежала погибшей Кречетовой?

– Конечно, он знал. Но… Послушайте, я не хочу, чтобы у моего отца были неприятности. Считайте, что этой покупки просто не было! Главное –