Возвращение Остапа Крымова - Василий Катунин

Он назначил компрессы и пятнадцать долларов.

Следующей вошла обширная пожилая женщина, сумевшая протиснуться в дверной проем только боком.

Доктор, у меня совсем разладились отношения с мужем. Я так боюсь, что он бросит меня. Ради Бога, помогите мне удержать моего Эдуарда.

Целитель, написавший в свое время небольшой труд по классификации народных методов знахарства, великолепно знал, что такой случай элементарно лечится путем подливания в чай небольшого количества менструации в течение трех дней от начала полнолуния. Но взглянув на почтенный возраст дамы и прикинув, что ее климаксу уже лет десять, он с торжеством подумал: «Все-таки мой метод универсален. На каждом конкретном случае он доказывает свое превосходство. Моча всегда с человеком, до конца его дней. А у Болдухаева, который лечит менструацией, выпадает целая возрастная группа женщин. Бедняга, не рассчитал немного. Впрочем, и у него хватает практики в Донецке».

Раздевайтесь, — сказал целитель и начал заполнять карточку.

Когда пациентка осталась в одном белье, дверь неожиданно открылась. На пороге стоял милиционер в погонах капитана. Одновременно с криком пожилой дамы в сознание целителя вошла короткая простая мысль: «Не успел».

Выпроводив возмущенную женщину, участковый деловито сел за стол, достал несколько чистых листов бумаги, загнул их так, чтобы обозначить поля (очень знакомая процедура для тех, кто участвовал в допросах), надписал сверху шапку и печально посмотрел на целителя.

Сейчас я задам вам несколько вопросов, но для начала прошу предоставить мне все ваши документы: свидетельство о регистрации, лицензию, патент, разрешения местных органов, ну и ваш паспорт. Словом, вы сами понимаете, что нужно.

Секунду, — с готовностью, почти радостно ответил целитель. — Все есть. В соседней комнате.

Он вышел и дверь, примыкавшую к кабинету, и оказался в маленьком туалете с умывальником. Здесь у него уже было все готово: окно, ведущее во двор, и веревочная лестница. Протискиваясь в маленькое окошко, целитель ворчал: «Ох, до чего же узкое, хорошо — я не толстый. С такой жизнью разве нагуляешь жирок? Редко кто из больных догадывается, что причиной смерти во всех случаях оказывается жизнь. Особенно такая».

КНЯГИНЯ КРАМСКАЯ И ФСК

Неоценимая услуга чаще всего оказывается по сходной цене.

Как-то незаметно подошел по графику срок начала шестого пункта «Великого пути». Для Нильского, в функции которого входил строгий контроль за графиком выполнения плана, само существо бизнеса под кодовым названием «Благородное собрание» все еще было окутано тайной.

По улицам и дворам городе летал всем опротивевший тополиный пух. Тополя, занимаясь своим ежегодным деревянным сексом, делали жизнь горожан, страдающих пуховой аллергией и не страдающих ею, просто невыносимой. Накатившая жара усугубляла разочарование харьковчан в раннем украинском лете, окончательно овладевшем городом, как неприятельской крепостью.

Ранним и не очень свежим июльским утром Сан Саныч встречал руководителя «Дворянского попечительского общества» — Марию Сергеевну Крамскую. Это была женщина, мужественно перешагнувшая пятьдесят лет и приблизительно такое же количество зим, очень похожая на маму Владимира Ульянова и в то же время как будто бы сошедшая с картины неизвестного голландского мастера конца шестнадцатого века. Она была чопорна, благородна и почти стародевственна. Ее возраст, как у всех женщин, неистово верующих в скотское начало мужчин, был частью ее имиджа. Ее наряд и манера поведения, как у всех снобов, не давал ни малейшего шанса на экспромт или невинный анекдот, даже про старого еврея. Она твердо считала, что нет закона притяжения полов, есть их беззаконие.

У Марии Сергеевны был очень напряженный график поездок по городам и весям бывшего Союза. Ее посещение «неньки Украины» было первым и, дай Бог, думала она, не последним. На зажиточный пророссийский Харьков Крамская отвела вначале две недели в своем плотном, как ее корсет, графике. Этот город, где у людей всегда, даже в более худшие времена, водились деньги, должен был неминуемо, по понятиям княгини, вырасти до понимания простого факта, что если честь можно продать, то ее можно и купить. После Харькова в графике стояли Курск, Новосибирск, Варшава и Минск.

Бизнес Марии Сергеевны был отлажен, как механизм часов на Спасской башне. Два года подходила она к тому, чтобы поставить на поток свое детище — продажу дворянских титулов. Вначале — Москва и Санкт-Петербург. Затем российская провинция начала проявлять робкий интерес к этой животрепещущей теме. На периферии России дела шли туго. А «красный пояс», вообще, со дня на день ждал возвращения Советского Союза. Поэтому княгиня все время искала новые рынки сбыта своего товара. И вот — первая ласточка на Украине. Вопрос был не только в этической готовности населения, но и в его материальной способности. Крамская, знавшая, что Украина по всем показателям копирует Россию, но отстает при этом года эдак на два, все ждала, когда же русскоязычные области бывшей Малороссии созреют до столь важного вопроса.

Бизнес на самом деле был очень прост. Титулы выдавались непосредственно руководителем Польского монархического движения (ПМД) Лешиком Вержховским. После соблюдения необходимых формальностей, заполнения анкет и внесения аванса пан Лешик, как «регент-инициатор», — а именно так называлась его должность, — брался за составление официальных бумаг. Каким-то неведомым образом граф Вержховский после бегства буржуазного польского правительства в 1945 году сумел закрепить за собой право на председательство в ПМД, ведающем вопросом присвоения дворянских титулов, которые имели хождение по Европе. По запаре строительства социализма, а затем его разрушения Польше было недосуг заниматься этим вопросом, и ПМД монополизировало, казалось бы, недоходную отрасль. Но с 1991 года открылся новый, неосвоенный рынок СНГ и бизнес получил второе дыхание.

Мария Сергеевна сумела добраться до «регента» только тогда, когда смогла раскрутить мелкий опт — от пяти до десяти претендентов в пакете. Избегая открытой рекламы, госпожа Крамская использовала исключительно индивидуальный подход. И что интересно, сами титулы были натуральны, как крымские помидоры на алуштинском рынке, ибо пан «регент-инициатор» какими-то немыслимыми уловками сумел заполучить у польского президента сразу после окончания войны не только право жаловать дворянские титулы, но и поддержку ряда мелких монархических дворов Европы. Так что Мария Сергеевна не боялась ни насмешливых журналистов, ни «Общества защиты прав потребителей», ни «Антимонопольного комитета». Бумаги, предоставляемые паном Лешиком Вержховским, были настолько основательны, что с ними можно было идти в народный суд, исполком или международный арбитраж, и это внушило уверенность и убедительность госпоже Крамской в деле возрождения отечественного дворянства.

Встретив прибывший из Москвы поезд, Нильский галантно помог даме спуститься с замасленного трапа вагона и принял багаж — небольшой саквояж с личными вещами и персональный компьютер «ноут бук» с модемом для связи с Варшавой и другими городами.

Княгиня произвела на Нильского самое благоприятное впечатление. Как будто сошедшая со страниц тургеневских книг, она показалось Сан Санычу воплощением утерянной чести нашего народа, особенно ее женской половины.

Через двадцать минут езды на такси по ужасным харьковским дорогам, подтверждающим классическое правило, что ничто не вечно под луной, Мария Сергеевна уже сидела в отведенной ей комнате и обсуждала с Остапом план предстоящей работы. План был до предела насыщен и сжат, как у всех деловых людей, дорожащих своим временем и временем клиента.

В субботу предстоял доклад Крамской в Центральном лектории. На следующий день — презентация «Российского дворянского попечительского общества», и прямо со среды начинались дни приема. На индивидуальную обработку клиентов с выездом Крымов по нехватке времени решил не тратить сил, и Мария Сергеевна согласилась принимать по записи.

К удовлетворению Остапа, первая лекция собрала не только пару десятков солидных мужчин и нескольких обветшалых старушек, но и пяток корреспондентов местных «масс-медиа». Еще с утра Нильский обзвонил редакции газет и телевидения и посоветовал прислать людей. Зная хорошие артистические данные Марии Сергеевны, Остап не сомневался, что в местных газетах появятся заметки и интервью. В любом периферийном городе горячая информация — большая редкость, и если попадается хотя бы слегка теплая, это уже имеет шанс быть замеченным. После телевизионного репортажа, последовавшего в вечерних новостях, Крымов распил вместе со своей компаньоншей бутылку шампанского.