Геополитика апокалипсиса. Новая Россия против Евросодома - Константин Душенов

Аминь.

Нет худа без добра

После того, как в апреле 2011 года меня избили бойцы тюремного спецназа «Тайфун», тюремное начальство три с половиной месяца продержало меня в карцере, в штрафном изоляторе, пытаясь навесить «попытку побега». За полгода я заезжал в шизняк аж 6 раз. Под конец мой «героический» начальник – майор Корепин – решил меня оттуда уже и вовсе не выпускать. По закону это, конечно, невозможно, ибо УПК предусматривает предельный срок пребывания зэка в штрафном изоляторе 15 суток. Но закон, известное дело, «что дышло». Он, например, никак не ограничивает, сколько раз подряд можно наказывать нарушителя помещением в штрафной изолятор.

На тюремном жаргоне этот приём администрации называется «через матрац». Выглядит это так: кончается срок твоего пребывания в шизняке, тебя выводят за локалку (т. е. за колючку, которой окружён штрафной изолятор), а там встречает тебя инспектор и говорит, например: «Осужденный Душенов, вы небриты! Это нарушение правил внутреннего распорядка!» И получаешь ты за это нарушение очередные 15 суток шизняка, и возвращаешься в родную камеру, из которой тебя пять минут назад вывели…

Майор Корепин для верности навтыкал мне аж 13 взысканий. Такой, дескать, я трижды злостник. В уголовно-исполнительном кодексе прописана такая юридическая формула: «злостный нарушитель установленного порядка». В дежурке перед дэпманом (дежурным помощником начальника колонии) висят портреты особо отличившихся злостников – так вот, в Борисовой Гриве дежурка моими портретами была просто обклеена. Под одним было написано «склонен к побегу», под другим – «склонен к дезорганизации нормальной деятельности учреждения», под третьим – «склонен к экстремизму». То есть стараниями хозяина я превратился в этакого «Гудвина великого и ужасного».

Но, как говорится, нет худа без добра. Зона так устроена, что если начальство тебя гнобит, а ты при этом не гнешься, не ломаешься, то в среде «спецконтингента» у тебя автоматически растет авторитет. И когда он достигает определенного уровня, начальству уже довольно трудно иметь с тобой дело. Так что, в конце концов, начальство УФСИН по Питеру и области оказалось заинтересовано в том, чтобы выпихнуть меня поскорее на волю с глаз долой. Это видно по тому, что сначала мой начальник вынес мне 13 взысканий, а потом сам же их одним махом снял как «наложенные с грубыми нарушениями установленных правил». И это при том, что я своей вины так и не признал, и даже заявления на УДО не писал.

Но забавно то, что прокуратура с Корепиным не согласилась. Сказала: «Нет, дорогой, ты все правильно сделал», и насмерть встала, грудью, чтобы закрепить экстремиста Душенова на зоне и не дать местному УФСИНу выпихнуть меня на волю по УДО.

Сперва суд, который должен был вынести решение о возможности моего условно-досрочного освобождения, назначили на 10 июля 2012 года. Потом его перенесли на 1 августа. Потом – на 5 сентября…

А мне, по большому счету, это было уже не очень интересно. Я к тому времени уже три четверти срока отмотал, в случае чего как-нибудь досидел бы и оставшийся кусок. Не сахарный, не растаял бы. В тюрьме ведь тоже жить можно. Кормят сейчас сносно, нормальная солдатская пайка. Народ, правда, стал балованный, морщится – не нравится кому-то сечка и так далее, но я не в претензии. Я десять лет в Вооружённых силах СССР, в советской казарме прожил бок о бок с личным составом, так что мне было легко к такой пище приспособиться.

Вообще-то тюремный опыт свидетельствует: чтобы сломать человека, не нужно никаких «испанских сапог», не нужно лить в глотку расплавленное олово. Есть два универсальных воспитателя, которые позволяют добиваться от людей практически всего, что угодно, – это Голод и Холод. Я лично знаю человека, который на зоне под Томском заработал туберкулез и в связи с этим был отправлен на лечение в тюремную больницу, где при приеме на лечение его взвесили, и потянул он на… 46 килограммов! Взрослый мужчина… Так-то вот. И если в штрафном изоляторе на полу ночью ледяная корка замерзает, то это, скажем мягко, создает достаточный дискомфорт и оказывает на зэка определенное давление.

Простаки говорят: но это же, по сути дела, пытки! А как же права человека?

Дело не в названии, а в эффективности методов. Хотя иногда все-таки случаются осечки. Вот, например, я на зоне познакомился с одним замечательным зэком, с которым мы вместе в карцере сидели. Михаил Кречин его зовут. Он такой гоголевский персонаж, из «Тараса Бульбы». Настоящий казак. Человек, чья энергия в условиях нашего мира не находит должного применения и перехлестывает через край. Ему бы за зипунами на Туретчину погулять от души. Незаменимый был бы человек…

Он родился в Киргизии, рос там, как он говорит, «с басмачами». Потом они с дружками организовали летучий отряд, ходили по горам, «бомбили» наркотрафик. Там через киргизские перевалы идет часть героинового афганского наркотрафика. Гашиш тоже возят, ханку. Ну, они этих наркокурьеров отлавливали, потрошили… С боем, конечно. Потом он по Руси гастролировал, у него целый букет статей разных, но все это связано не с каким-то непременным желанием сладко есть, мягко спать и при этом ничего не делать, не работать, а с тем, что его кипучая, бурная энергия не находит своего применения.

При этом он искренне верующий, православный человек. Причем вера его не богословская, не школярская, а такая нутряная. И за веру свою он готов страдать! Я его спросил как-то: «Миша, откуда у тебя шрам на шее?» А он говорит: «Да это под Томском меня опера принимали после очередного скока и перед тем как в СИЗО упаковать, говорят: «Снимай крест!» Я: «Не буду крест снимать!» – «Снимай крест!» – «Не буду снимать!..» А у меня крест был на шнурке из кожаного солдатского ремня, нипочем не порвешь. Ну, они меня и повесили за этот крест на крюк. В стене крюк был…»

Спрашиваю: «Ну и что, долго ты висел?» Он говорит: «Не знаю. Я повисел, повисел, потом сознание потерял. Очнулся уже в камере, без креста…»

Бывалые зэки говорят, что сидеть сейчас в «демократической России» порой даже тяжелее, чем раньше, в Советской Союзе. Особенно на «красных» зонах. Раньше их называли «сучьими». Это зоны, где администрация контролирует все аспекты внутренней жизни спецконтингента с помощью так называемых активистов, или «козлов», которые за послабление режима готовы на любую подлость… Если в советское время на зону в 1000–1500 человек был один «кум», то есть оперативный уполномоченный (ну, может, с помощником-прапорщиком), то сейчас на таких зонах работает целый отдел. И оперов может быть уже 5-10 человек…

Думаю, это связано с тем, что в 90-е на волне повальной приватизации всего и вся зоны тоже были «приватизированы» и стали рассматриваться администрацией как источник личного дохода – иногда законного, иногда незаконного. В качестве дешевой рабочей силы на этих частных предприятиях выступают зэки, а в качестве надсмотрщиков – опера.

А главное – качество самих людей сильно изменилось. Сейчас процентов 80 зэков – это наркоманы. Отсюда эрозия понятий и отношений. Наркомания, как ржа, разъедает людей. Поэтому внутреннее состояние зон сейчас тяжелое, и сидеть нелегко, конечно. Кроме того, у ФСИН появилось специальное орудие подавления – тюремный спецназ «Тайфун». Это такая зондеркоманда, в которой все заточено специально под задачу ломать зоны, блатных авторитетов (так называемых черноходов) и вообще всех недовольных.

«Русский экстремизм» и «прозрачные нацмены»

В 2011 году бойцы тюремного спецназа «Тайфун» избили меня капитально, на совесть. Полученные травмы позволяли мне даже оформить инвалидность, но, естественно, представителям правоохранительных органов очень не хотелось, чтобы эта инвалидность была зафиксирована документально. Человек пришел здоровым, а уходить будет инвалидом – как-то это совсем не комильфо. Поэтому у зэков на зоне всегда возникают всяческие препятствия бюрократического характера на пути к тому, чтобы оформить инвалидность юридически. Нужна трудовая книжка, целый ряд документов, которые, находясь в заключении, зэк может получить только через свое тюремное начальство. В результате эта волынка тянется месяцами, если не годами, и конца края не видать. Редко кто добивается своего.

А в моём случае всё вообще смешно получилось. По большому счету поводом для избиения стало то, что, отбывая срок по 282-й статье – «за разжигание межнациональной розни», я вступился за азербайджанца. Когда я заехал в карантин на Борисову Гриву, то увидел, что в первый же вечер активисты отволокли какого-то азера в уголок, который не просматривается камерами, и давай его мутузить. Он за них отказался пол мыть, ну и понеслось… Я его у них отбил. Точнее, просто отобрал, так как они не стали со мной связываться.