До последнего звонка - Бен Элтон

— Итак, что здесь произошло? — спросила Наташа. — Как он ее убил?

— Кто-то засунул ей тампон глубоко в горло, и она задохнулась, — сказала доктор Кларк.

— И кто бы это ни был, он вошел в ее квартиру, не встретив ни малейшего сопротивления, — добавила Наташа.

— Да, — сказал Ньюсон. — Она знала убийцу.

— Мы можем это только предполагать, — заметила Наташа.

— Нет, на этот раз я точно знаю. У меня в телефоне есть запись голосового сообщения Кристины. Она оставляла сообщение в тот момент, когда появился убийца. Разговаривая со мной, она смотрела в дверной глазок. Я слышал, как она сказала: «Ну, ну, вот так сюрприз» — и добавила, что расскажет мне кое-что интересное.

— Значит, ты тоже знаешь этого человека?

— Она была уверена, что меня это заинтересует, так что, видимо, ты права.

— Черт. Если это так, получается, что ты знаешь убийцу, — сказала Наташа.

Доктор Кларк резко вмешалась в их разговор.

— Нам нужно разобраться с местом преступления, инспектор, — едко сказала она. — Вы можете обсудить все остальное позже. Сегодня воскресенье. Я должна быть с детьми.

Ньюсон забыл, что в жизни доктора Кларк произошли большие перемены. Казалось, она была раздражена и на грани срыва. Неужели это все из-за того, что он рассказал ей о ее тайном воздыхателе из медицинского колледжа? Неужели он спровоцировал ее разрыв с мужем? Неужели прошлое настолько сильно, что может полностью разрушать настоящее?

Тело Кристины Копперфильд в соседней комнате было тому подтверждением. То, что она сделала двадцать лет назад, вернулось и в одночасье разрушило ее настоящее. Настоящее. Ньюсон знал, что должен сосредоточиться на настоящем. Кристина умерла. И если он не поймает преступника, люди будут продолжать гибнуть.

— Убийца в этот раз действовал быстро, — сказал он. — Кристина оставила свое сообщение пару часов назад. Он вошел в квартиру, и, поскольку я не вижу никаких следов борьбы, можно сделать вывод, что он тут же усыпил ее хлороформом.

— Думаю, он раздел ее, пока она была без сознания, — добавила доктор Кларк. — Я как следует осмотрела тело и нашла только два вида царапин. Сильные царапины пониже плеч на обеих руках. Если бы она боролась, пока он ее раздевал, их наверняка было бы больше.

— Если только он не угрожал ей ножом, — предположила Наташа, — ножом, которым порезал ее.

— Может быть, но зачем заморачиваться с хлороформом? — спросила доктор Кларк.

— Вы правы, — сказал Ньюсон. — Полагаю, он раздел ее, пока она была без сознания, и связал ей запястья, затем подождал, пока она придет в себя. В прошлом он старался удостовериться, что жертва понимает свою участь, и я был бы удивлен, если бы он упустил этот момент в убийстве Кристины Копперфильд.

Говоря это, он пытался оставаться спокойным и беспристрастным, но внутри его нарастала невероятная ярость. Всего несколько часов назад он завтракал с этой девушкой. Она не заслужила того, что убийца с ней сделал.

— Видимо, он начал действовать, как только она очнулась. Думаю, именно в этот момент он засунул ей в рот тампон.

— До того как порезать? — спросила Наташа.

— Да. С момента пореза мы можем по следам крови проследить, как она передвигалась и что делала. Если бы он оставил ее задыхаться в постели, она бы ужасно билась, и на покрывале между ее ног была бы не маленькая лужица крови, а огромное пятно. Она задыхалась, пока передвигалась по комнате. Более того, никто ничего не слышал. Это изолированные квартиры, но если бы ее рот был свободен, соседи бы услышали крик, пока он ее резал.

— Итак, она проснулась голая, он запихал ей в рот тампон и порезал, — сказала Наташа.

— Да, он сделал один порез по вульве, — сказала доктор Кларк — Неглубокий, жизни он никоим образом не угрожал.

— У него не было цели сильно порезать ее, — сказал Ньюсон. — Просто нужно было, чтобы порез кровоточил. Для завершения сценария ему нужно было, чтобы у жертвы именно из этого места текла кровь.

— В чем же заключается сценарий?

— Он хотел пометить сиденья. Кровью. Поэтому, порезав ее, он схватил ее за предплечья, и, видимо, схватил очень сильно, потому что она наверняка сопротивлялась, и таскал ее по комнате с места на место, заставляя присаживаться и оставлять кровавый след везде, куда она садилась. Диван, стул и, наконец, пуфик у пианино. Затем, когда она перестала сопротивляться из-за нехватки кислорода, он провел ее обратно в постель, где она и задохнулась, но не раньше, сначала она должна была полностью осознать обстоятельства и причину своей ужасной участи.

— Он хотел пометить мебель кровью из раны на ее половых губах? — спросила Наташа.

— Да.

— Значит, это преступление на сексуальной почве?

— Нет.

— А я думала, что все… — Наташа определенно собиралась процитировать мысль самого Ньюсона, но он перебил ее:

— Да, Наташа, я знаю, я так говорил, но это не преступление на сексуальной почве. Ни одно преступление этой серии не носит сексуального характера, ну разве только в самом широком, фрейдистском значении этого слова. Видишь ли, я знаю, что делал убийца, и ты это знаешь. Я же тебе говорил. Помнишь? Убийца воспроизводил эпизод издевательства. Как в случае убийства Адама Бишопа.

— Значит, дело в издевательствах?

— Да. Кровь, которую он заставил Кристину оставить на мебели в последние минуты ее жизни, имитирует собой менструальную кровь. Это издевательское и жестокое воспроизведение случая, произошедшего более двадцати лет назад, когда Кристина Копперфильд издевалась над девочкой, у которой вдруг начались месячные на скамейке в женской раздевалке в школе. В моей школе.

В комнате повисла тишина. Занятые делом полицейские офицеры оторвались от фотоаппаратов и порошка для проявления отпечатков пальцев и слушали Ньюсона. Даже замотанная доктор Кларк, казалось, забыла, что ей нужно спешить.

— Кто была эта девочка? — спросила Наташа. — Чью менструальную кровь представляют эти пятна?

— Женщина, о которой я тебе рассказывал. Хелен Смарт, — сказал Ньюсон, отворачиваясь от Наташи, но успел заметить в ее глазах мысль: «А, твоя бывшая любовница». Наташа знала, что Ньюсон спал только с двумя женщинами после огромного перерыва. Она также знала, что одна из этих женщин стала жертвой убийства, а вторая очень смахивала на потенциальную убийцу.

Через час расследование на месте преступления было завершено, и тело увезли. Кристина съехала из квартиры, которую делила с двумя стюардессами.

Доктор Кларк собиралась уехать с ней.

— Знаете, Эдвард, — сказала она, обращаясь к нему по имени впервые за все время их долгого сотрудничества. — Вам действительно стоит отойти от этого расследования. Вы слишком глубоко влипли. Вы обнаружили тело. Вы были последним человеком, который разговаривал с убитой. Вы скомпрометированы. Это может очень плохо сказаться на вашей карьере. Вам нужно передать дело, пока этого не потребовал Уорд. Если вы затянете с решением и он лично отстранит вас, будет совсем плохо.

— Эти убийства никак со мной не связаны, — сказал Ньюсон.

— Насколько я вижу, у вас есть огромное количество внутренней информации. Только вы смогли рассказать о менструальной крови, потому что вы знаете замешанных в этом людей. Никто бы не смог до этого додуматься, исходя из общей картины.

— Все совсем наоборот, доктор, эта информация доступна любому человеку. Любой человек может ознакомиться с ней в любое время.

— Как?

Ньюсон прошел по гостиной Кристины Копперфильд и остановился перед телевизором, на котором стоял магнитофон. Задолго до этого один из констеблей выключил музыку. Снова достав из кармана носовой платок, Ньюсон нажал кнопку. Показался диск.

— Нужно просто выйти в Интернет по адресу, написанному на этом сборнике, — сказал он. — Все, что вы хотите узнать о мотиве преступления, находится на сайте www.FriendsReunited.com.

24

— Извини. Ничего не могу с собой поделать. Отчасти я рада, что она умерла.

Хелен Смарт сидела на том же самом старом диване, как и в тот вечер, когда они ждали ухода няни и впервые оказались в постели. Инспектор Ньюсон сидел на том же самом стуле, что и в тот раз. Ньюсон не мог решить, выиграла ли квартира Хелен при свете дня или казалась еще более угнетающей. Неужели действительно меньше двух недель назад они сидели здесь вместе? Казалось, это было в другой жизни. Хелен теребила в руках ножницы, вырезая фигурки из детского цветного картона. Но это были не детские ножницы с закругленными кончиками, а острые, большие, взрослые ножницы. Ньюсон подумал, что спектакль с ножницами мог быть затеян именно ради него.

— Мне ее не жалко, — повторила Хелен. — Извините. Конечно, она была человеком, это так, но я не ханжа и не стану утверждать, что расстроена. Она погубила мою жизнь. А теперь кто-то погубил ее.