Ворона для Царя (СИ) - Попова Елена

Катя перебралась на мою кровать и засыпала вопросами:

- А ты чего с ним тут познакомилась что ли? Когда успела? А он с нашего отделения? А с чем лежит?

- Да я понятия не имею от кого это! А с чего ты взяла, что он тоже лежит в больнице?

- Ну как, он был в сланцах и спортивном костюме. Зашел, спросил где Люда Мухина, я сказала, что ты в процедурной, он взглянул на эту кофту, - Катя кивнула на спинку кровати, на которой висела моя олимпийка, - улыбнулся, положил розу и конфеты и ушел.

- Ничего не просил передать?

- Нет, - пожала плечами Катя.

Взяв розу, прислонила ее к лицу и улыбнулась. Сомнений, что это Максим не было. У меня больше нет знакомых подходящих под такое описание. И если Катя сказала, что он был в одних сланцах, то это может означать, что он лег в эту же больницу на операцию.

Взяла в руки коробку «Рафаэлло» и увидела под ней записку. Снова роза, но теперь живая, и снова записка, - подумала я, вспомнив его предыдущую розу с могильными крестами внутри.

«Нравится война? Продолжай засылать ко мне своих друзей, но знай, что я из этой войны вышел».

Было написано знакомыми заостренными буквами.

Неужели девочки ходили ко мне домой? Вот дуры! – разозлилась я. Кто их просил? Блин, сама просила на Тонькином дне рождении… А что если с ними были парни? Макса толпой избили? Эти девочки могут и толпой, я точно знаю…

Мне стало очень тревожно за Максима.

- Кать, а у парня только фингал был, да?

- Вроде бы, - пожала плечами она.

Я вышла из палаты и направилась к стойке медсестры. Я должна найти его. Я должна сказать, что никого не просила разобраться с ним. Вернее просила, но это было давно. У этой просьбы уже истек срок годности. А не то получается, что он мне жизнь спас, а я натравила на него своих подруг… так что ли?

- Люда! – послышалось на весь коридор.

Обернувшись, увидела маму, идущую по коридору с пакетом, в котором просвечивали апельсины. Не скрывая недовольства, я закатила глаза и направилась к ней.

- Ты почему гуляешь? – строго спросила она. – Тебе только сегодня швы сняли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я и так чуть мхом не обросла за столько дней постельного режима, - проворчала я, входя в палату.

- А это от кого? – мама удивленно смотрела на розу и конфеты.

- Не знаю. Кто-то принес.

- М-м, тайный поклонник?

- Наверное.

- Мхом она обрастала, - засмеялась мама. – Каким? Любовным? Ты тут с мальчиком познакомилась, да? Или, подожди… - прищурилась она. – Это от Максима? Не зря Жора у меня спрашивал, какие ты любишь цветы. А я и ляпнула, что красные розы. Тебе же они нравились у бабушки в огороде, верно? Да-да, это точно от него! – мама это так произнесла, словно только что сделала мировое открытие. - Его сегодня в эту же больницу положили, вот он к тебе и зашел поздравить с праздником! – мама захлопала в ладоши. –Лю-ю-юсь, а вы что помирились да? – заулыбалась она.

- Мам, я еще сама не разобралась, - и про себя добавила: помирились мы, или назревает новая война. - Лучше скажи, что покушать принесла?

- Картошку с мясом, - мама достала из пакета банку с едой. – Ешь пока горячее. А это тебе на восьмое марта, - она подразнила шоколадкой и убрала ее обратно в пакет. – Только после еды!

- Завтра может выпишут, - жуя, сказала я.

- Знаю. Я говорила с врачом. А у Максима завтра операция, - мама тяжело вздохнула. – Вчера вечером опять с кем-то сцепился, пришел с синяком под глазом и разбитой губой.

- Он попал в больницу из-за драки или на плановую операцию? – тревожно спросила я.

- На плановую операцию. А ты что так забеспокоилась? – хитро прищурилась мама.

- Да ничего, - фыркнула я. – А на каком он отделении?

- На хирургическом, - улыбалась она.

- А номер палаты не знаешь?

- Жора говорил вроде в шестой. А тебе зачем?

- Да просто интересно, - ровно ответила я.

- Навестить его хочешь?

- А если и так, то что?

- Да я только рада буду, если вы, наконец, подружитесь и в доме прекратятся военные действия. Пойдем вместе поднимемся? Там как раз сейчас Жора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Нет, спасибо, - я решила, что мне нужно поговорить с ним без лишних ушей.

- Ну что, почитала учебники?

- Угу, - соврала я.

- Правильно. А не то твоя классная на днях звонила, говорила, что у тебя по алгебре совсем плохо, одни двойки стоят. А до конца четвери всего ничего, нужно срочно исправить оценки!

- Угу, - кивала я, озадаченная другими мыслями: мне бы побыстрее пробраться к Максу и объяснить, что последнее нашествие девочек было не по моей просьбе.

Мама забрала половину моих вещей, чтобы не тащить все завтра и вышла из отделения. А я решила подождать пока они с Жорой выйдут из больницы и примерно через десять минут отправилась на хирургическое отделение.

Вышла из лифта на девятом этаже, завернула в коридор и, увидев, что на скамейке сидят Максим, Чиж и Бритва, быстро развернулась и поспешила обратно, пока они меня не заметили.

Нервно дергая ногами сидела на кровати и поглядывала на часы: без пяти семь. Вот-вот закончится время посещения. Но что-то мне подсказывало, что лучше подождать до семи, чем столкнуться с этими отмороженными. Одному богу известно что у них на уме. Может, захотят отомстить мне за Макса, точно так же, как девочки решили отомстить за меня.

В семь пятнадцать я снова поднялась на девятый этаж. На этот раз в коридоре было пусто. Зашла в отделение и отправилась искать палату номер шесть.

- Ты с этого отделения? – заметив меня, спросила медсестра на посту.

- Нет, я… А не подскажите в какой палате Максим Царев? – мило улыбнулась я и захлопала ресничками.

- Так, красавица, - спустив очки на кончик носа, строго заговорила медсестра. – У нас посетители по отделениям не разгуливают! Давай на выход!

- Но мне…

- Завтра в часы приема приходи! – перебила медсестра и кивнула на выход.

Ничего не оставалось делать как отправиться в свою палату. Ехала в лифте и ругала себя, что не сообразила соврать, что я с этого отделения, тогда у меня был бы шанс пробраться к нему.

Катя предлагала поиграть в карты, в тетрис, разгадывать сканворды, но мне ничего не хотелось кроме того как объясниться с Максимом.

Перед сном мы за пять минут съели с ней все рафаэллки, и около десяти часов Ира попросила выключить свет в палате. Катя тоже быстро уснула. И мне ничего не оставалось делать, как закрыть глаза и перестать терзать себя дурными мыслями. Ведь если он подарил мне подарок, то, скорее всего, не держит зла. Узнавал через Жору, какие мне нравятся цветы… Интересно, в темноте светятся мои зубы? Почему-то мне постоянно хотелось улыбаться. Пока не провалилась в сон.

 - Люд. Люда, - послышалось во сне. – Спишь? – кто-то потормошил меня за плечо.

Я приоткрыла один глаз и подняла голову, но в темноте видела лишь чье-то очертание.

- Это я, Макс!

Я очень быстро взбодрилась и села на кровати, как будто меня подняли по боевой тревоге.

- Что ты здесь делаешь? – прошептала я.

- За тобой пришел.

- За мной?

- Хочу показать тебе кое-что. Идем, пока на посту никого нет, - он помог мне слезть с кровати.

- Это тоже нужно взять, - Макс свернул одеяло и посмотрел на мою пижаму. – И это, - он снял со спинки мою олимпийку.

- Зачем все это?

- Сейчас узнаешь, - он взял меня за руку и мы на цыпочках вышли в коридор.

Я еще не знала куда мы идем, и что он задумал. Внутри поселилось тревожно чувство. Ведь я еще не успела объяснить Максу, что вчерашнее нападение моих друзей не входило в мои планы. И этот его ночной визит может запросто оказаться ответным ударом. Но любопытство перевесило, и я следовала за ним к лестнице, держа за руку...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 32. Как на исповедь

Максим

Я почти год отучился в новой школе и не замечал ее до того дня, когда мы с друзьями завалились в актовый зал, где девятый «Б» репетировал песню ко дню победы. Нам просто захотелось повалять дурака, над кем-нибудь постебаться. Мы сели на первый ряд, начали громко подпевать, ржать как ненормальные. И в какой-то момент я обратил внимание на светловолосую девочку с большими светлыми глазами, которая стояла на сцене среди своих одноклассников и пела «В парке у Мамаева кургана». И в этот момент я подумал о той, которую хотел стереть из памяти. Которую призирал с момента ее появления на свет. Свою сводную сестру Лизу. Как бы это скверно не звучало.