Только ты - Наталия Костина

– Какой телефон был у потерпевшей Лапченко, не помните? – обратился к ней навязанный столицей напарник.

– Сейчас узнаю, – Рита Сорокина быстро набрала номер помощницы: – Марина, подними дело Лапченко и посмотри, какой у нее был телефон… я подожду… давай по буквам… черт, ничего не понимаю… ты мне эсэмесни… только побыстрее. Сейчас напишет, – неприязненно сказала она. – А что?

– В столе сейчас нашли.

Оказывается, пока она раздумывала и курила, Сашка Бухин со своими ребятами обнаружили телефон – ярко-красный с золотом смартфон, явно женский и дорогой.

– Может, для подружки купил? – с сомнением сказала она.

– Может, и так, – с непроницаемым видом согласился Нахапетов.

Ее собственный телефон пискнул и выдал сообщение. Покуда она надевала очки, чтобы его прочесть, столичный гость быстро и бесцеремонно цапнул ее аппарат:

– Разрешите? – и, не дожидаясь никакого разрешения, тут же воскликнул: – Ага! Так оно и есть! Я так и думал!

– Вы всегда такой вежливый, Сергей Петрович? – Сорокина просто не могла сдержаться. – Всегда без спросу хватаете чужие вещи? А если там что-то личное?

Он тут же покраснел, прямо как мальчишка:

– Я думал, это ваша Марина… И у нас с вами телефоны почти одинаковые…

Это объяснение вообще ни в какие ворота не лезло. А также не умещалось в рамки. Тоже ни в какие. Да, телефоны у них и впрямь похожие… в отличие от характеров и стилей работы. Однако Рита была уже по горло сыта и его манерой навязывать всем свое мнение, и его постоянным давлением на нее… последнее было особенно невыносимо. Да, они могли бы смириться с существованием друг друга – но не сегодня и тем более не сейчас – после того, как он так беспардонно умыкнул ее мобильник! Она, недобро покосившись, взяла телефон, демонстративно стерла с экрана жирные отпечатки чужих пальцев, открыла сообщение и долго вчитывалась в то, что написала Марина. Черт его знает, тот самый это телефон или какой-то другой? Надзирающее лицо спокойно сидело рядом и не делало никаких попыток – ни заглянуть в текст, ни помочь. Наконец, она сама не выдержала:

– Саня, посмотри, это какой телефон?

– Да тот же самый, Маргарита Пална!

– Точно?

– Точно. Вот номер модели.

– А точно это тот самый телефон или просто модель одна?

– Под описание подходит, – пожал плечами Бухин. – Можем на всякий случай сообщения проверить, если зарядное от него есть.

– На нем серийный номер должен быть! – стояла насмерть Сорокина. – Вот когда номер с паспортом сверим, тогда и будем выводы делать!

– Конечно, если сообщения стерты и паспорт от телефона не сохранился, сложнее будет сразу установить, кому он принадлежал, – старлей пожал плечами.

– Запакуй аккуратно и экспертам отдай… и осторожно там… вдруг пальцы!

Несмотря на то что ей очень не хотелось отдавать распоряжения при этом самовлюбленном выскочке, Рита нюхом чувствовала, что там, на найденном телефоне, который как пить дать принадлежал убитой Лапченко, найдут отпечатки пальцев убитой девушки. Тогда все вещдоки свяжутся в единую цепочку. Что ж, выходит, все-таки это она не права?! И малограмотный Зозуля – действительно тот самый маньяк, которого они – то есть она сама – выпустили? Или же феномену появления в квартире пропавшего сержанта вещей, принадлежавших убитой девушке, нужно искать другое толкование? Да что ж она так растерялась-то? Не иначе, этот Нахапетов ей окончательно мозг засрал! Чего их искать, эти объяснения – все и так ясно, на поверхности лежит!

– Что там у нее еще пропало? Мобильник и кошелек? Конечно, когда они труп перевозили, этот Зозуля все и прикарманил! Это и тупой поймет!

– Тупой, может, и раньше все отлично понял… а вот вам и блестки для цветов, а также и веревка!

Флористические блестки золотого цвета и моток зеленой синтетической бечевы, которые эксперт аккуратно выложил на стол, были уже упакованы в прозрачные пакеты. По выражению лица эксперта Сорокина сразу поняла, что у того буквально чешутся руки отрезать от веревки образец и отправить в лабораторию прямо сейчас.

– Давайте, – велела она. – На совпадения по всем параметрам. Где нашли?

– Между вешалкой и стеной, в прихожей.

– Значит, прятал…

– Завалиться туда тоже запросто могло, – Сашка Бухин, от которого не укрылся сегодняшний инцидент с мобильником и который, видимо, тоже чувствовал неприязнь к заезжему начальству, неуклюже попытался принять ее сторону, но…

– Если бы завалилось, бобина не была бы деформирована. Веревку туда затолкали с силой, так, что даже содрали кусок обоев на стене, – пояснил эксперт.

– Все понятно… – Следователь бросила быстрый взгляд на Нахапетова, который взирал на нее со столь неприкрытым превосходством, что у Риты Сорокиной заломило зубы. – Телефон, блестки, веревка… но остаются еще отпечатки пальцев, сперма и стиль изложения!

– Только письма, Маргарита Павловна, только письма, – ответствовал тот. – Да еще и непонятно, кто вообще их писал. Может быть, псих какой-нибудь баловался… Очень может быть!

Рита Сорокина взглянула на его довольное лицо, на зеленый, тускло отсвечивающий синтетический шпагат и ощутила, как у нее самой перехватило горло.

– Да, девицы к нему часто приходили, это точно. Одну я хорошо запомнила – плотная такая блондинка, коротко стриженная…

Рита Сорокина оторвалась от написания протокола и подняла голову.

– Коротко стриженная? – переспросила она.

– Ну да, – соседка пропавшего сержанта кивнула. – Как-то прихожу домой, а она на ступеньках сидит. Ждет его, значит. Ну, я говорю, чего сидеть-то на лестнице, заходите ко мне, чаем напою. Она не захотела. С характером девка, это точно. Так зыркнула на меня! Другая бы спасибо сказала. Я в глазок потом смотрела – она еще долго там ошивалась. Курила, потом по телефону говорила…

– О чем?

– Ну, мне через дверь не слышно было, но, по-моему, ругались они. Она так сигарету взяла и об дверь ему… загасила, значит, потом ногой ахнула… ну, чего ей сделается-то…

– Стриженой?

– Двери, говорю… она ж дерматином обитая! А его-то и дома не было… а может, и был он там, с другой! Как мне это сразу в голову не пришло? Может, открывать ей не хотел? А она скривилась и пошла… слышу, по лестнице простучала, потом парадным ка-а-а-а-к жахнет! Я в окно выглянула, а она совсем не ушла… на лавке села… хоть и моросило. Решила, значит, все ж его дожидаться или кто от него выйдет… вот дела-то! Как я сразу не дотумкала…

– Так вы не знаете, что дальше было?

– Пропустила я, – с сожалением сказала женщина. – Эх, сейчас только в голову пришло, что он не один там был, должно быть… а с другой! Может, она таки дождалась во дворе-то! И спросить теперь не у кого – дождь шел как раз, во дворе пусто было. Точно… я смотрела – сидит одна… мокрая уже. Да еще и сериал тогда начинался…

Это была не свидетельница, а просто клад. Живя напротив исчезнувшего подозреваемого, она выдала о жизни последнего столько полезной информации, что следователь буквально не успевала записывать. «Жаль, что она еще и дневник не ведет», – подумала хозяйка кабинета и любезно предложила:

– Кофе, чай будете?

– Кофе нервную систему возбуждает… так что я чайку.

– Мариночка, чаю нам принеси, – приказала подчиненной Сорокина, благодушно брякнув телефонной трубкой об аппарат.

День сегодня катился ровно и задался с самого утра. Нахапетова не было видно – должно быть, вызвали куда-то наверх. Пропавший Зозуля улетучился незнамо в какие города и веси, однако с его исчезновением в парке перестали находить трупы блондинок. С одной стороны, это, безусловно, было хорошо, потому как давало желанную передышку, а с другой… Лучше было не раздумывать, почему живые блондинки намного лучше блондинок мертвых, а срочно искать подозреваемого. Даже если он просто решил отдохнуть или переехал к одной из своих многочисленных девиц, они все равно должны его найти… Тем более связь определенно наметилась – нет сержанта, нет и трупов… и неужели здесь прав Нахапетов, а она ошибалась?

У Риты Сорокиной за долгие годы службы случались и накладки, и казусы, и, положа руку на сердце, ей не единожды приходилось признавать свою неправоту – но каждый раз она приходила к такому решению сама. Сейчас же она просто нутром чуяла, как ее бесцеремонно подталкивают в нужном направлении – несмотря на явное сопротивление и то, что сама она этой линии держаться явно не желала. Поэтому и вела Рита сейчас неторопливую беседу с этой дотошной теткой, которая так активно интересовалась личной жизнью своих соседей.

– Маргарита Пална, чай…

В кабинете было сыро и холодно, и, хотя она включила под столом запрещенный повсеместно обогреватель и почти сунула в него ноги, согревающий напиток был весьма кстати. Рита достала из стола пачку печенья, вазочку с карамельками и пододвинула все это свидетельнице. Та благодарно шмыгнула носом: