Церковь Духа Святого - Протопресвитер Николай Афанасьев

Связь пастырства с епископством, установленная нами на основании I Петра 2,25, выступает также и в Деяниях 20,28: «внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас епископами пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел себе Своею кровию», Здесь, как и в послании Петра, Церковь представляется стадом Божьим, которое приобрел Себе Христос. Ап. Павел напоминает пресвитерам, которых он вызвал к себе, что они поставлены в стаде епископами, чтобы пасти стадо. Другими словами, он подчеркивает христианским пастырям их обязанности епископства. В дальнейших своих словах к ефесским пастырям Павел еще более конкретизирует эту сторону пастырства, которая является специальной задачей епископства: «Я знаю (ибо я знаю), что по отшествии моем войдут к вам лютые волки нещадящие стада» (20,29). Пресвитеры, как пастыри, должны блюсти, хранить и наблюдать, чтобы ученики Христовы, овцы Его стада, не были бы похищены волками. Охранение овец от лютых волков, нещадяших стада, составляет содержание служения епископства, которое тесным образом связано с охранением истин веры, вверенных апостолами местным церквам. Если вера не будет соблюдена, то и овцы будут потеряны для стада Христова.

В словах ефесской речи ап. Павла с максимальной ясностью раскрывается содержание служения епископства, как функция пастырства, а с другой стороны не менее ясно выявляется совпадение этого служения с предстоятельством. Наименование «епископ» подчеркивает ту сторону служения предстоятельства, которая заключается в охранении правой веры, а через нее в охранении всех овец стада Христова. Поэтому предстоятели, как епископы, ответственны за отклонения от веры, если они имеются в местных церквах, ими возглавляемых. Свидетельство Апокалипсиса в этом вопросе вполне совпадает со свидетельством ап. Павла [305]. В связи с этим допустимо сделать одно предположение, достоверность которого не может быть доказана. Наименование «епископ» возникло позднее, чем остальные наименования предстоятелей, а именно оно возникло, когда в церквах обозначилась опасность ложных учений, чего, конечно, не было с самого начала, во всяком случае в таком размере, как это открылось позже. Чем больше выступала эта опасность, тем более ясно определялась эта сторона деятельности пастырей, заключающаяся в охране учения. Вероятно, опасение за правую веру в основанных им церквах стало особенно тревожить ап. Павла во время его путешествия в Иерусалим и во время пребывания в узах, Чувствуя приближение конца своей жизни, он стал больше думать о будущем основанных им церквей. Эта мысль тем больше должна была его мучить, что опасность лжеучений возрастала все больше. Отсюда естественно у него возникает желание обратить внимание предстоятелей церквей, что охранение учения — епископство входит, как одна из главных задач в их пастырскую деятельность. Об этом он говорит собравшимся к нему в Милет пресвитерам, называя их епископами. Зная все значение служения предстоятельства и ту роль, которую они играют в жизни местных церквей, он опасался, что они сами изменят охране правого учения и будут виновниками ложных учений. «Из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Дн. 20,30). Адресуя свое послание к Филиппийцам, находясь уже в узах, он упоминает о епископах, чего раньше не делал в своих посланиях. Принято считать, что состояние церкви в Филиппах было вполне благополучно, но даже и при этом предположении не исключено, что на душе ап. Павла лежала забота предохранить ее от всякого люда ложных учений. Он прямо пишет Филиппийцам: «берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания» (Фил. 3,2). Следовательно, они были, если еще не в самой церкви, то бродили около нее, как волки, нещадящие стада. Он со слезами пишет им о врагах креста Христова: «ибо многие, о которых я часто говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают, как враги креста Христова» (3,18). Если допустимо делать предположение о том, почему ап. Павел в послании к Филиппийцам упомянул об епископах, то надо думать, что он это сделал не потому, что желал подчеркнуть свою благодарность епископам за оказанную ему помощь, а потому, что желал обратить внимание верных на важность служения предстоятелей, а самих предстоятелей на ту сторону их деятельности, которая приобретала все большее и большее значение. Быть может, здесь лежит ответ на вопрос, почему в послеапостольское время наименование предстоятелей епископами сначала становится преобладающим, а затем единственным, когда оно было усвоено одному из предстоятелей. Церковь вступала на путь борьбы: тяжкой и кровавой борьбы за свое существование с римской властью, и борьбы, не менее грозной, с лжеучениями, которые изнутри стремились разрушить дело благовестия апостолов.

Таким образом, будучи синонимом предстоятеля и пастыря, наименование «епископ» раскрывало в глазах верных ту функцию их служения, которая постепенно приобретала особое значение. Это только разные наименования для одного и того же служения, которое появляется в Церкви с момента ее возникновения и без которого ни одна местная церковь не может существовать, но каждое из них частично раскрывает содержание этого служения. В послеапостольское время предстоятели церквей выступают, как охранители и блюстители правого учения, переданного апостолами церквам. Предстоятельство и епископство совершенно совпадают, т. к. на Евхаристическом собрании предстоятельствуют епископы, совершая совместно с народом Божьим служение Богу и Отцу.

V. СЛУЖЕНИЕ ВСПОМОЩЕСТВОВАНИЯ.

1. Все служения были связаны друг с другом, т. к. в основе всех лежали благодатные дары. Различие даров создавало различие служений, но «Господь один и тот же… и Бог один и тот же, производящий все во всех» (I Кор. 12,5–6). Одно служение восполняло другое, и все они были связаны в известной степени со служением предстоятельства. Наиболее тесно было с ним связано служение вспомоществования (antilhmyij) [306]. Оно было необходимо для существования местной церкви, но эта необходимость была несколько мной, чем необходимость служения предстоятельства. Без предстоятеля не могло быть местной церкви, т. к. без него не могло быть Евхаристического собрания, но там, где было Евхаристическое собрание, там должно быть и служение вспоможения. Основа жизни Церкви — любовь, которая находит свое наиболее полное выражение в Евхаристическом собрании, как выявлении Церкви во всей ее полноте. Любовь является общей харизмой всего народа Божьего, без которой не может быть никакого служения в Церкви. Без любви каждое служение есть «кимвал звучащий» и «медь звенящая», т. к. без любви ничто не может принести пользы. Поэтому она есть «путь превосходнейший». «Теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше ((meizwn de toutwn h agaph)» (I Kop. 13,13). Если без любви всякое действие есть ничто, то и любовь не может быть без своего активного выражении. «Любовь долготерпит, милосердствует… сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (I Кор. 13,4–7). Каждый член Церкви должен активно выражать харизму любви но всех своих действиях в Церкви, так как нет жизни в Церкви без любви. Вспоможение есть одна из функций служения любви. Любовь, присущая Церкви, находит во вспоможении свое выявление в том, что эта функция в ней становится особым служением. Не исключая активной любви каждого члена Церкви к каждому, вспоможение не является общим служениеи всех, а только некоторых, через которых выражается любовь всех. В первоначальной церкви частной благотворительности или не существовало, или она существовала в очень ограниченном виде. Вместо этого каждый член Церкви приносил свой дар любви на Евхаристическое собрание. Из этих приношений образовывалась «сокровищница любви», из которой совершалось дело вспоможения. «Страдает ли один член, страдают с ним все» (I Кор. 12,26). Это страдание всех восполнялось действиями всех через одного, кому было поручено особое служение вспоможения. Поэтому харизма вспоможения не принадлежала к числу даров, которые преподавались всем, а только тем, кто исполняли это служение [307].

2. Служение вспоможения появилось в Церкви очень рано точнее было бы сказать, что оно возникло с первым Евхаристическим собранием. Мы имеем бесспорные сведения, что оно уже существовало в Иерусалимской церкви в ее первоначальный период. «Ежедневное служение вдовам», о котором говорится в б–й главе Деяний, было одной из функций этого служения. Из повествования Луки ясно следует, что, как ежедневное служение вдовам, так и все служение вспоможения стояло в связи с Евхаристическим собранием. С другой стороны тот же Лука свидетельствует, что «сокровищница любви» находилась в распоряжении сначала апостолов, а потом пресвитеров (4,35; 11,30; 21,18). Каково бы ни было решение вопроса о том, были ли «семь» будущими диаконами, или они были будущими пресвитерами [308], несомненно одно, что вспоможение входило в служение. Если принять первое предположение, то служение вспоможения было отдельным служением особо поставленных лиц, если же остановиться на втором предположении, то оно находилось в соединении со служением предстоятельства. Но в том и другом случае оно было связано со служением этих лиц на Евхаристическом собрании [309]. Не менее ясно выступает служение вспоможения и у Павла. Об этом служении Павел упоминает в списке служений послания к Коринфянам (I Кор. 12,28), а также в послании к Римлинам (12,8). Относительно этого последнего указания могут быть некоторые сомнения, идет ли речь об общей харизме любви или о специальном служении вспоможения. Наиболее ясно служение вспоможения выступает в надписании послания к Филиппийцам: «Павел и Тимофей, рабы Иисуса Христа, всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами (sun episkopoij kai diakonoij). Здесь мы впервые встречается с термином «diakonoj» в его специфическом значении. Диаконы, поставленные рядом с епископами, не могли быть иными лицами, как теми, о которых говорится в Пастырских посланиях. К этому надо добавить, что Климент Римский прямо указывает, в согласии с Пастырскими посланиями, что апостолы поставляли .диаконов из начатков верующих.