Почувствуйте разницу - Михаил Мишин

Р е ж и с с е р. Значит, с самого начала, да? В хорошем настроении. Соберитесь. Давайте.

А к т е р.

Мой дядя самых честных правил,

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил

И лучше выдумать не мог...

Р е ж и с с е р. Стоп. Так, очень хорошо. Очень хорошо, но надо чуточку уточнить. Вот вы читаете: "...и лучше выдумать не мог". Вы это читаете так, что я могу понять, что он лучше просто не мог выдумать. А ведь он не просто не мог. Он мог, но не хотел! В этом же вся его трагедия как дяди! Что там было выдумывать, когда он уже занемог? Поняли мою мысль? Давайте!

А к т е р.

Мой дядя самых честных правил,

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил

И лучше...

Р е ж и с с е р. Стоп! Стоп! Вот здесь. Давайте подумаем: может быть, то, что он уважать заставил, это как-то более иронично? Вот думайте вместе со мной! Думаете? Хорошо. Ирония в чем? В том, что дядя-то вроде совсем уже занемог, так? Занемог, занедужил, захворал... Сам хворает, а уважения требует! Тонко, да? Поэтому и читать это надо тоже тонко, так, чтобы токи побежали не от вас к зрителям, а в обратном направлении! Ясно, да? Давайте.

А к т е р. Мой дядя самых честных пра...

Р е ж и с с е р. Стоп! Вот! Вот сейчас я понял! Вы тоже поняли, да? Мы же читаем как? Мы читаем впрямую - "мой дядя". Тут может возникнуть ощущение, что это наш с вами дядя! Это получается лобово! А у автора тут что заложено? У него заложено, что дядя - это, может быть, вовсе и не дядя! То есть дядя, но совсем не мой! Понимаете? Тут надо брать более общо! Обобщите мне дядю... Может быть, бровью как-то повести! Нет, лучше левой - это тоньше! Давайте!

А к т е р. Мой дядя самых чест...

Р е ж и с с е р. Ага! Чувствуете? Уже гораздо ближе! Но не к тому! Потому что сейчас вы мне что делаете? Вы мне сопоставляете! А надо противопоставлять! Разницу чувствуете? Надо, чтоб я вдруг ощутил: вон дядя... Он где-то там, далеко... Он там, а мы как бы кричим ему: "Ого-го-го-го! Дя-дя-я!.." Понимаете? Тогда тут возникает конфликт между вами и дядей! Причем это контраст тонкий! Не так чтоб уж прямо черно-белое... А так - сине-зеленое где-то... Понимаете? Давайте.

А к т е р. Мой...

Р е ж и с с е р. Хорошо!

А к т е р. ...дядя...

Р е ж и с с е р. Хорошо!

А к т е р. ...самых...

Р е ж и с с е р. Стоп. Хорошо. Но уже лучше. Тут вы меня где-то уже зацепили. Но я вам скажу, чего тут еще нет. Тут у нас еще нет вас. Дядя уже где-то есть! А где вы? Я же должен видеть дядю через вас. Понимаете? То есть видеть вас с вашим отношением к не вашему дяде! Который как бы занемог и заставил уважать... и как там дальше у автора... У вас такой вид, как будто вы где-то не понимаете?

А к т е р. Где-то да...

Р е ж и с с е р. Вот!!! Вот наконец! Вот же главное! Ведь когда есть понимание, тогда нет чего? Нет искусства! Понимаете? В искусстве надо где-то не-допонимать! То есть понимать, но не до конца! Чтобы оставалось еще место! Тут главное - чувство меры, то есть насколько именно мы сегодня должны недопонимать! Как только вы это схватите, у вас все возникнет! Нет, определенно мы сделали шаг, мы продвинулись, мы сегодня тронулись где-то, да?

А к т е р. Где-то да...

Р е ж и с с е р. Да-да, хорошо. Тут, конечно, предстоит еще поработать с автором, - текст пока сыроват... Но не все сразу. В искусстве нельзя спешить!..

Львица

Кто кузнец женского счастья?

Сама!

А почему так много несчастливых кузнецов?

Слишком суетились у наковальни. Хватали, не глядя, что берут. "Ах, ох, он такой!.." Потом: "Ай, ой, он такой..."

А счастье - не железо. Станешь ковать, пока горячо, - потом обожжешься. Счастье выждать надо. Выследить, подстеречь. Как львица на охоте: залечь в зарослях, за холмом. Вон их сколько! Идут по саванне - на водопой... Приглядеться, принюхаться, выбрать. Зайти с подветренной стороны - чтоб не учуял. И - р-раз! Отбить от стада - и прыжком ему на хребет! Он понять ничего не успел - уже в когтях!.. Главное - не прошляпить с выбором хребта. И брать сразу. В смысле брать такого, чтоб тебе все сразу дал.

Тот летчик... Я его только увидела - поняла: надо брать! Когда мужчина имеет дело со стратосферой, то потом женщина это чувствует. Он даже не пытался спастись - он признался сам. Он взял меня за руку и сказал: "Я хочу сказать вам главное. Главное - это дозаправка в воздухе". Он сказал: "Мы полетим по жизни вместе. То есть летать буду я, а вы - вы будете мой заправщик на земле". Я уже совсем было вцепилась в него, но тут он сказал: "Сначала вы полетите со мной на Север. Пока там у меня ничего нет - только романтика. Но потом мы вместе построим наше счастье, и вы у меня будете кататься как сыр в масле". Я подумала: да, это будет романтика - кататься как кусок сыра среди белых медведей. И еще ждать, пока он даже это счастье мне построит!.. И я спрятала когти - это был не тот хребет. Пока будешь с таким строить счастье от самой один хребет останется... Я бросила этого небесного тихохода на добычу другим заправщицам - и снова скрылась в зарослях.

Вокруг в саванне было полно дичи, но вся она была какая-то мелкая. Пока из-за горизонта не показался тот штурман.

Это была добыча почище стратосферщика! Тот летал вдоль границы, а этот - за!.. И не летал, а плавал. Когда мужчина так долго ходит в тропиках, то потом женщина это чувствует... Он сам шел мне в когти. Он сказал: "Как только я вас увидел, я понял, как я люблю свой танкер". Он сказал: "Со мной все просто. Восемь месяцев я там - четыре здесь. Четыре месяца мои, восемь - ваши, но чтоб я ничего не знал. Все, на что у вас хватит фантазии, я вам куплю там, а если у вас разыграется юмор - купим здесь". Он сказал: "Вы будете мой якорь в дальневосточном порту. И пока меня не съедят акулы, вы будете как за каменной стеной!" Я подумала, это тоже очень романтично: четыре месяца - его, а восемь сидеть за каменной стеной на Дальнем Востоке на якорной цепи!.. И волноваться: а вдруг его никогда не съедят акулы? Нет! Прыгать ради этого хребта за Уральский хребет было глупо. Я фыркнула и залегла за холмами. Дичи в саванне стало куда меньше, но все же я учуяла...

Едва тот геолог выскочил из зарослей, я задрожала! Когда мужчина так долго общается только с полезными ископаемыми, то потом женщина это чувствует. Он подарил мне кусок породы. Потом сказал: "Пять лет вы ждете меня из тайги, а потом будете как у Христа за пазухой". Я сказала: "Давайте наоборот: сперва я пять лет за пазухой, потом можете идти в тайгу". Он что-то курлыкал мне вслед, но я уже снова ждала в засаде. Саванна совсем опустела, но я ждала. Хотела дождаться такого, чтобы дал все сразу! Как-то раз мимо пронесся один, я почуяла: этот мог бы дать все и сразу! Но за ним уже мчались другие, чтобы решить, как дать ему: с конфискацией или без...

И я снова - ждала и выбирала. Выбирала и ждала. Выбирать теперь стало проще. В саванне их стало меньше. Практически их был один. Я поняла: пора! Пора ковать счастье. Я прыгнула - р-раз! Он даже не заметил! Я прыгнула снова. Потом - еще! Прыгала, прыгала... Так с тех пор и прыгаю вокруг него на задних лапках. Вдруг уйдет?! В саванне-то моей больше никого...