Крест Евфросинии Полоцкой - Ольга Тарасевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я все это понимаю, шансы на успех минимальны, – сокрушенно закончил рассказ Виктор. – Но это такая зараза, просто невозможно остановиться…
Михаил Игоревич попался в эту ловушку мгновенно.
– Дай-ка мне эти листы с цифрами, – попросил он. – Английский я знаю. Да быть такого не может, чтобы столетиями люди не могли решить такую простую задачу!
И начались бессонные ночи. Тексты, цифры, снова тексты, опять не совпадает. Может, он и бросил бы это занятие, отнимавшее немало времени, если бы знал, что бьется над шифром в одиночку. Но время от времени в газетах появлялись публикации.
«Агентство национальной безопасности пытается раскрыть тайну Томаса Билля».
«Джеймс Джиллольи из Американской криптологической ассоциации считает, что вероятность случайного набора цифр в нерасшифрованных текстах составляет десять в минус четырнадцатой степени».
«В окрестностях Бафорда, где предположительно располагается тайник Томаса Билля, организован прокат оборудования для туристов, желающих попытаться найти сокровища».
Отступить? Там, где столько умов оказались бессильными? Уже невозможно!
Пытаясь разгадать тайну злополучного шифра, Михаил Игоревич узнал о криптографии все, что только было можно. Но информация о других шифрах ни на шаг не приблизила его к ответу на самый волнующий, будь он проклят, вопрос.
С развитием компьютерной техники и программного обеспечения в его сердце вновь вспыхнули надежды. Криптографические программы позволяли значительно ускорить процесс ввода параметров. Но как же он ненавидел этот краснеющий экран монитора, свидетельствующий: совпадений опять не найдено…
…Бесчисленное количество выпитых чашек кофе. Набитая окурками пепельница (прости, сердце!), опустошенная коробка с шоколадными конфетами.
– Ничего не выходит, – с досадой прошептал профессор Королев.
Он встал из-за стола, прогнул ноющую спину и повторил:
– Тупик. Ничего не получается…
…А ведь вначале работа спорилась. И Михаил Игоревич был уверен: расшифровать запись, переданную следователем Владимиром Седовым, получится очень быстро.
«Крест Евфросинии Полоцкой находится:
всечестная, Евфросиние, наша, мати, всехвальная, о, твое, смирение, явися, искушений, от, крепкою, стеною, странник, еси, молила, Небесного, врача, укрепленная, Вышняго, силаю».
Большая часть приведенного в записке текста отличалась от норм современного русского языка. И это наталкивало на мысль, что при составлении шифровки, возможно, использован какой-то текст, написанный очень давно.
После разговора со следователем, честно рассказавшем о глупых ребятах, дорого заплативших за попытки разыскать уникальную реликвию, Михаил Игоревич уселся за ноутбук и подключился к Интернету.
Выяснилось: с именем Евфросинии Полоцкой напрямую связано «Житие преподобной Евфросинии, игумении Полоцкой».
В открытом доступе размещалось несколько вариантов «Жития», дошедших до наших дней из списков разных летописей. Однако при введении всех без исключения текстов «Житий» программа сравнения не выявила значительного процента совпадения слов с комбинацией, приведенной в записке.
«Надо искать другие источники», – решил Михаил Игоревич и снова защелкал по клавишам ноутбука.
Через полчаса поиска он разыскал молитву святой Евфросинии Полоцкой, а также акафист Преподобной.
Молитва оказалась коротенькой. Михаил Игоревич быстро пробежал глазами по строчкам и даже не стал вводить их в программу. Чутье профессионального математика выдало результат раньше компьютера: совпадений также не будет.
Но когда Ковалев открыл текст акафиста, размещенный на каком-то православном сайте, его руки задрожали.
«Возможно, я близко! Я уже близко! Вот это слово присутствует, и то, кажется, аналогично!» —обрадовался он.
Компьютер с ним полностью согласился, выдав на экран жизнеутверждающую зеленую надпись: «Совпадения слов найдены».
Каждое слово, приведенное в записке, принесенной следователем Седовым, за исключением «крест Евфросинии Полоцкой находится», содержалось в тексте Акафиста!
Уже через десять минут Михаил Игоревич полностью разгадал принцип построения шифровки.
Ее автор взял начальные строки Кондака 3, Икоса 5, Кондака 8, Икоса 10 и Кондака 13.
К примеру, весь Кондак 3 выглядит следующим образом: «Силою Вышняго укрепленная, возлюбила еси преподобная; научение книжное и тому прилежала еси; мудрость же книжную постигши, паче прочих божественныя книги избрала еси, и яже умудрити могут во спасение всякаго человека, усердно почитала еси, сладце поющи Господеви: Аллилуиа». В текст шифровки попала часть «силаю Вышняго укрепленная». Икос 5 содержит следующие слова: «Врача Небеснаго молила еси, всехвальная, да скорбь, родителема твоима отшествием учиненная, на радость преложится…» В шифровку оказалась включенной начальная часть фразы, «врача Небеснаго молила еси».
Весь текст, составленный из отрывков Кондака 3, Икоса 5, Кондака 8, Икоса 10 и Кондака 13, выглядел бы следующим образом: «Силою Вышняго укрепленная; Врача Небеснаго молила если; Странник; Стеною крепкою от искушений явися смирение твое; О всехвальная мати наша Евфросиние всечестная!»
Далее порядок слов был изменен на обратный. И каждое слово механически разделили запятыми. Так текст приобрел вид: «Всечестная, Евфросиние, наша, мати, всехвальная, о, твое, смирение, явися, искушений, от, крепкою, стеною, странник, еси, молила, Небеснаго, врача, укрепленная, Вышняго, силаю».
– Неудивительно, – пробормотал Михаил Игоревич, снимая очки и потирая переносицу, – что священник, который, как говорил Седов, видел этот текст, ничего не понял. Если он и читал акафист, то, разумеется, при прямом порядке слов. В записке порядок изменен на противоположный. Плюс – вырванные из контекста фразы.
Эйфория прошла быстро. И пепельница наполнилась окурками, а коробка шоколадных конфет опустела.
Все это совершенно не помогло в ответе на главный вопрос, который хочет получить следователь. Где найти крест Евфросинии Полоцкой?
Если даже допустить, что номера Икосов и Кондаков означали количество шагов, метров, какие-то направления, это не позволяло обнаружить главного. Места, точки отсчета, ориентира, от которых надо двигаться.
Скоро текст Акафиста был выучен наизусть. Но попытки проверить все мыслимые и немыслимые предположения по поводу хоть малейшей географической зацепки так и не увенчались успехом.
Тогда Михаил Игоревич встал из-за стола, распрямил ноющую спину и с досадой прошептал:
– Тупик…
… Он ходил по кабинету, курил, отлучался на кухню сварить кофе и снова и снова пробегал глазами то текст записки, то текст акафиста.
Ничего путного на ум не приходило. И тогда Михаил Игоревич, воровато оглянувшись по сторонам, как будто бы его мог кто-то увидеть в пустом кабинете, зажег свечи в тяжелом бронзовом подсвечнике.
Последняя попытка. Если она провалится, то следователь Седов получит разрыв сердца. Если вдруг предположение не верно, то…
Михаил Игоревич методично переписал все, о чем говорилось в записке, в блокнот. А потом взял пинцет и решительно поднес бумагу к огню свечи.
За те пару секунд, пока она чернела, в его голове пронеслось все, что он знал о симпатических чернилах. Невидимые невооруженным глазом, они проявляются под воздействием температуры. Если нет возможности воспользоваться чернилами, созданными химическим путем, очень часто люди, желающие сохранить в тайне свои записи, пользовались соком некоторых растений. Да даже надпись, сделанная человеческой мочой, не оставляет после высыхания на бумаге следов. Но четко-четко проступает после теплового воздействия.
Записка чернела, чернела, и…
Когда Михаил Игоревич уже готов был разрыдаться от отчаяния, его глаза различили:
«Алтарь храма на Широкой».
И бумага превратилась в горстку пепла.
– Алтарь храма на Широкой! Слава Богу! – вырвалось у Ковалева.
Следователь Седов просил с ним связаться сразу же, как только удастся расшифровать запись. Но Михаил Игоревич посмотрел на квадратные, висевшие на стене часы и покачал головой. Четыре ночи! К тому же у него просто нет, совершенно нет сил что-либо объяснять.
– Вздремну пару часиков, – прошептал он и задул свечу. Ноутбук решил не отключать: компьютер сам перейдет в спящий режим минут через двадцать.
Королев с трудом дотащился до кресла, рассчитывая отдохнуть пару минут, а потом волевым усилием дойти до спальни и раздеться. И буквально через секунду заснул безмятежным, сладким, глубоким сном…
***2
– Алтарь храма на Широкой! Конечно же, именно там! Можно было и раньше догадаться!
Сергей Филимонов снял наушники и облегченно откинулся на сиденье. Надо немного успокоиться. Дождаться, пока перестанут трястись руки, пока хоть чуть-чуть угомонится бьющееся уже в горле взволнованное сердце.
