Парашют-убийца - Сергей Зверев

– А-а-а! – вне себя от бессильной злобы закричала Кабрера. – Ненавижу тебя!

Женщина, как кошка, извиваясь, пыталась вырваться, неожиданно обнаружив немалую силу и ловкость. Но куда же ей было тягаться с майором Лавровым?..

Стоя у окна, Батяня попыхивал сигаретой и смотрел вниз. Сквозь раскрытое окно было хорошо видно, как двое представителей венесуэльских спецслужб, только что покинувшие его номер, выводили под руки Лауру. Девушка уже сникла и не делала больше никаких попыток вырваться. Ее без труда усадили в машину. Хлопнули дверцы, и автомобиль двинулся по ночной улице, вскоре скрывшись за поворотом.

Глава 38

Какими бы не были отличия ментальности, законов и темперамента самых разных народов, есть вещи, в которых всегда можно найти много похожего. В частности, это касается отношения к руководителям государства. Президент Венесуэлы – не просто президент, а человек, олицетворяющий страну. Так что прибытие его в Арсенал, естественно, взбудоражило всех тех, кто там трудился. Однако посещение им столь важного учреждения отнюдь не было праздным любопытством, либо пустой инспекцией перед десятками телекамер. Сегодня все обстояло гораздо более скромно. Место не располагало к обилию прессы – военный объект. Да и вообще тема посещения Арсенала команданте в средствах массовой информации не фигурировала.

В одном из помещений находились те, кто был допущен к этому разговору. Здесь присутствовали оба российских гостя – Батяня и Пушкарев, команданте Уго и несколько венесуэльских специалистов – членов комиссии. На столе красовался раскатанный парашют, здесь же лежал и влагопоглощающий пакетик. Сегодня в расследовании ставилась окончательная, жирная точка.

– Так вот господа, – не спеша, размеренно, говорил представитель спецслужб, – уже можно сообщить, пускай и не полные, но все же…

– Ну давай, не тяни резину, – нетерпеливо махнул рукой команданте, – нам тут долгие преамбулы не нужны.

– Лаура Кабрера дала показания. Согласно им, она была завербована ЦРУ и подложила в вытяжные парашюты – в ваш, господин президент и в парашют майора Лаврова смертоносные пакетики, изготовленные в лабораториях Лэнгли.

– Вот ведь сучка! – грохнул кулаком по столу президент. – Какую змею пригрели…

– Принцип действия пакетиков следующий, – говоря это, штатский, словно заправский фокусник, продемонстрировал всем шарик.

Затем, взяв острый нож, он разрезал шарик на две половинки, передав их «зрителям».

– Внутри шариков находится специальная жидкость под давлением, которая, контактируя с воздухом, превращается в сильный клей, – пояснял он. – Давление внутри шариков подобрано так, что когда они оказываются где-то на полтора-два километра выше уровня моря, то стенки их разрушаются…

– Следовательно, «адская машинка» приходит в действие, когда самолет или вертолет набирает высоту, – прищурился Батяня.

– Вот именно, – подтвердил венесуэльский спец, – далее жидкость вытекает и склеивает купол вытяжного парашюта. Нашего русского друга и спасло то, что он не вложил шарики в рюкзак, когда они выпали у него в номере.

– Ну а почему же мы не обнаружили никаких следов этого клея? – Пушкарев выглядел несколько уязвленным.

– Ничего удивительного, – усмехнулся венесуэлец, – обнаружить это клеящее вещество можно только в течение получаса. Оно достаточно быстро испаряется, не оставляя следов, разве что слабо различимые пятна. Соответственно, когда парашют плотно упакован в ранец, то испарение идет не так интенсивно.

– Это все данные экспертов? – вопрошал Уго. – Так быстро провели исследования?

– Нет. Дело в том, что Кабрера перед вылетом на пик Боливара уничтожила все пакетики, переданные ей этим ЦРУшником, Купером. А в номере майора убирались на совесть – все же гостиница пятизвездочная. Пакетиков с веществом больше не оставалось «в природе».

– Тогда как же? – недоуменно оглядел всех команданте.

– Я скажу, в чем дело, – улыбнулся Батяня. – Естественно, никакого завалившегося под окно пакетика я не находил. Я заподозрил, в чем дело, вот и прибег к… хитрости.

Пушкарев и Уго со все более возрастающим удивлением взирали на Батяню, открывающегося все с новых «ракурсов».

– Я сам и подбросил в свой же номер пакетик, – пояснил майор, – причем абсолютно безобидный, объяснив, что он якобы завалился с той самой ночи… любви, и спровоцировал Кабреру, чтобы та попыталась его уничтожить, пока я буду спать. Расчет оказался верным, и таким образом я убедился в ее виновности.

– Ну, ты даешь! – покачал головой команданте.

– Кабрера во всем призналась. Когда мы ее допрашивали, то сдала соучастников, – сказал представитель спецслужб, – она не знала, что этот пакетик самый что ни на есть обычный.

– Провел такого специалиста! – хлопнул в ладоши президент. – Молодец, майор. Я смотрю, тебе в буквальном смысле цены нет. Кроме талантов бойца, у тебя полно и других способностей.

– Простейший прием… – пожал плечами Лавров. – А скажите, господин президент, насколько я знаю, смертная казнь в Венесуэле отменена?

– Да, – кивнул президент, – но для Кабреры лучше, если бы это наказание оставалось. В любом случае, ей теперь не позавидуешь.

– Хе-хе… – ухмыльнулся Пушкарев, но тут же осекся.

Далее спецслужбист рассказал о том, что после того, как Лаура узнала о спасении команданте, она абсолютно сознательно навела десантников на базу Мендозы, чтобы уничтожить того, кто мог сказать про нее правду.

Инженер потрясенно думал о том, что все вместе взятые латиноамериканские сериалы ничто по сравнению с той историей, которую довелось пережить ему.

Президент крепко обнял Батяню.

– Ну, майор, спасибо тебе! Все же жаль, что ты не согласился на мое предложение. Знаю, что тебе бессмысленно предлагать должности, деньги… Но я сумею тебя отблагодарить, – лукаво взглянул он на Батяню, – как десантник десантника.

Глава 39

Несколько дней спустя в Каракасе происходил всенародный праздник по поводу того, что попытку переворота удалось предотвратить. С утра город бурлил, как потревоженный муравейник. Большинство горожан находилось на улицах, в основном, на центральной площади и прилегающих к ней улицах. Эмоции переполняли горячих венесуэльцев. Сегодня всем хотелось только веселиться.

Все это было прекрасно видно в иллюминатор транспортного самолета, летевшего над городом. На скамье среди других парашютистов сидели Батяня и президент. Сегодняшний прыжок должен был стать, как выразился руководитель страны, «гвоздем в гроб тех, кто желает поставить Венесуэлу на колени»

Лавров, сидя рядом с Уго, думал о том, что, похоже, его пребывание в этой чудесной стране подходит к концу. Да, все имеет свойство рано или поздно заканчиваться…

– О чем размышляешь, майор? – хлопнул его по спине огромной ручищей команданте. – На нас смотрит вся столица!

Батяня кивнул, ничего не отвечая. Самолет двигался вперед, и вот кромка берега оборвалась. Теперь они летели над океаном.

– Первый пошел! – закричал команданте, скользя вперед, следом за ним двигался Батяня.

Хлопок парашюта, толчок, и ты снова оказываешься один на один с небом, принявшим тебя в свои руки. Над тобой далеко внизу земля и море. И никаких пакетиков, способных отправить тебя на землю камнем… Батяня опускался, видя под собой красивейшую, фантастическую панораму Каракаса. Город, море, горы – все это складывалось в великолепный узор, способный поразить кого угодно.

На берегу ликующая толпа встречала спускающихся десантников. Тысячи людей, задрав головы, кричали, свистели, скандировали. В небе белели раскрытые купола парашютов «Кинжал».

Президент и Батяня один за одним приземлились на площадке неподалеку от трибун. Полет и приземление прошли отлично.

«Неплохо, очень даже неплохо, – подумал Лавров, – на это раз без потерь и накладок. Есть надежда, что они вообще на этом закончатся».

Десантировавшиеся освободились от парашютов, отстегнув лямки. Служба, занятая на этом мероприятии, тоже не дремала. Парашюты были убраны быстро, почти мгновенно.

– Отлично, майор! – поднял вверх большой палец Уго.

Щелкали фотоаппараты, слепили глаза вспышки, объективы камер нацеливались на них голодными волками. Да, давненько Лаврову не приходилось быть в центре такого внимания, но ничего особенно приятного для себя он здесь не видел. Естественно, многие все бы отдали, чтобы очутиться на его месте, но Батяня к этому относился с полным равнодушием. Гораздо приятнее он чувствовал себя, находясь в стороне от столь назойливых взоров любителей сенсаций. Однако служба есть служба, и свои предпочтения здесь надо оставлять в стороне.

На этом повышенное внимание публики не закончилось. Несмотря на то, что площадку оцепила охрана, состоявшая из дюжих, как на подбор, «добрых молодцев», противостоять народной стихии было сложно. Толпа, прорвав оцепление, хлынула внутрь. Пока новая порция охранников восстанавливала порядок, на шею Батяне бросилась рослая, смуглая девушка, которая сходу повесила ему на шею огромный венок из каких-то экзотических цветов и обожгла его губы горячим поцелуем. Не ожидавший такой прыти, Батяня только крякнул.