Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка - Владимир Тимофеев

Но сейчас всё это было не важно.

Важно было другое. Радар не действовал, сигнал с телекамеры не поступал, а в эфире на всех знакомых частотах шли сплошные помехи. Случайность? Совпадение? Нет, в подобные вещи Ольга давно уже не верила. По крайней мере, до сегодняшнего дня. "Ну что ж, будем ждать гостей. И надеяться, что не последний раз в жизни".

Тяжело вздохнув, девушка встала и нацепила на себя оружейную сбрую, не забыв пристегнуть к ремню сдвоенный подсумок со снаряженными магазинами. Оставалось лишь одно — переключить гарнитуру на проводной режим и воткнуть витой удлинитель в специальное гнездо коммутатора.

— Антон, как слышно?

— Нормалёк.

— Хорошо. И про крышу не забывай. Если что, свисти, только тихо. И не высовывайся лишний раз.

— Окейно, — хохотнул напоследок Антон. — Только я тихо не умею.

— Дурак, — беззлобно пробормотала Ольга, оправила гимнастерку и быстрым шагом прошла к воротам. Устроившись чуть сбоку, на каменном выступе перед похожей на бойницу щели в наружной стене, она принялась внимательно наблюдать за нешироким, словно бы стиснутым двумя соседними строениями проходом к ангару.

Несколько минут не происходило ничего. Снаружи всё оставалось спокойным, а внутри ангара гнетущая тишина ожидания нарушалась лишь легким поскрипыванием ворот, да еле слышным гудением работающих электронных приборов. Но затем… неожиданно прозвучавшая трель системы оповещения заставила Ольгу вздрогнуть и мысленно выругаться в адрес неведомого композитора, измыслившего столь противный сигнал.

— Нарушение внешнего периметра. Вторая линия, — отчего-то шепотом произнесла девушка в микрофон, оглядевшись по сторонам. Мигающая контрольная лампа наконец-то погасла, и помещение заброшенного склада вновь погрузилось в таинственный полумрак.

— Принял, — так же, шепотом, ответил Антон.

— Ты чего шепчешь?

— А ты?

— Не знаю. Странно как-то, темно, тихо. Прямо как в … э-э…

— Ага, как в склепе. Меня тоже, знаешь, колотит чего-то. Жуть.

— Так, кра…кх… — Ольга попыталась было перейти с шепота на обычный тембр, но запнулась на полуслове. Однако затем, взяв себя в руки, прокашлялась и продолжила уже более привычным, только немного охрипшим голосом. — Так. Красноармеец Фомин, отставить панику. Следить за дорогой и крышей. Докладывать обо всем подозрительном. Понятно?

— Понятно, товарищ младший сержант. Продолжаю наблюдать, — и уже через десять секунд. — Наблюдаю движение на дороге. Две единицы. Идут с юго-востока… то есть, шли.

— Что значит шли? Они теперь что, полетели что ли?

— Да нет, не видно их просто, за четвертым корпусом где-то болтаются. Но движутся в нашу сторону, факт, — второй "дзиньк" всё той же системы оповещения, только более высокой тональности, на пару секунд прервал доклад наблюдателя. — Во, и сигналка снова сработала. Значит, точно к нам. До первой линии, выходит, добрались. Сейчас в проход выскочат.

— Что за машины, видел?

— Джипы какие-то.

— То есть, не броня?

— Не похоже. Ща увидим.

— Хорошо, ждем.

Однако машины в поле зрения так и не появились, хотя дожидались их почти две минуты. Вместо машин появились люди. Точнее, человек. Один. Он осторожно шел по проходу, стараясь держаться поближе к стене, постоянно останавливаясь и осматриваясь. И форма на нем была вовсе не бандитская. А совсем наоборот, такая же, как и на Фоминых, — аналог униформы РККА начала сороковых годов 20-го века.

— Блин, наши что ли? — удивился Антон.

— Чёрт. Не поймешь ни хрена — темновато здесь. Рожу его я никак разглядеть не могу.

— Оль… знаешь… это… — неуверенно протянул брат и неожиданно замолчал, видимо, не решаясь продолжить мысль.

— Ну что, что еще? — зло пришипела Ольга сквозь зубы. — Ты, блин, кота не тяни, выкладывай давай.

— Понимаешь… тут это… гасить его надо, вот.

— Как это гасить? Ты что, сдурел? А вдруг свой…

— Приказ у нас, помнишь? — перебил Антон сестру, не дослушав. — Дядя Сережа говорил, всех зачищать надо, кто к ангару подбираться будет. А этот сейчас ко мне в мертвую зону войдет. Боюсь, поздно будет.

— Ладно, — тихо вздохнула девушка. — Ладно. До ящика баллонного пусть дойдет, а там… там я его… приторможу.

Принимать сложное решение было трудно. Исключительно трудно. С одной стороны, приказ дяди Сережи. Хотя нет, не так. Не оставляющий никаких кривотолков приказ отдал вовсе не дядя Сережа. Его отдал Сергей Васильевич Бойко, отставной майор ВС России, бывший руководитель группы ССО ГУСП при Президенте РФ и нынешний командир батальона "Красной Армии". И не выполнить этот приказ младший сержант Фомина не могла. Вот только как заставить себя стрелять по своим? Где найти силы на подобное? Ольга не знала и потому чисто интуитивно пыталась оттянуть неизбежное, оттянуть как можно дальше, надеясь на случай, на то, что всё решится само собой, что жизнь сама расставит всё по местам.

И, как ни странно, она оказалась права. Когда человек в проходе уже почти добрался до контейнера, в наушниках снова раздался взволнованный голос брата:

— На крыше двое. Вооруженные. "Фаши", железно. Через брандмауэр перелезли, сейчас за вентшахтой прячутся.

— Точно "фаши"?

— Зуб даю.

— Валим уродов. По команде, — облегченно выдохнула Ольга, переводя прицел в положение "50". — Хотя, постой, погоди. Я сейчас, быстро.

В три прыжка очутившись рядом со столом, девушка щелкнула тумблером и отчетливо проговорила в микрофон:

— Пятый, пятый. Атака базы, атака базы. Повторяю. Пятый. Нападение на базу. Ведем бой.

Переключившись вновь на проводной режим, она метнулась назад, занимая прежнюю позицию у щели-бойницы, а затем, сжав чуть подрагивающими руками теплую рукоять АПБ, нарочито весело прокричала брату:

— Ну что, Антоха, готов?.. Отлично. Даю отсчет… Три… два…один… поехали!

Цель была видна совершенно отчетливо. Желто-белая "вертушка", почти такая же, как там, над "башней". Стальная стрекоза, зависшая на малой высоте над бетонными плитами "летного поля". А рядом еще две цели, два черных автомобиля, два уже известных лейтенанту "Гелендвагена". И на крышах обоих по пулемету. По одному крупнокалиберному НСВ-12,7. И оба они без передышки извергали из себя потоки бронебойно-зажигательных пуль.

…Щупальца огненных трассеров сходились на темно-серой стене знакомого ангара, рвали в клочья фасадное покрытие надстройки, а, возможно, и саму стену, единственную достойную преграду на пути всепроникающего роя раскаленных добела металлокерамических сердечников. Тяжелых и тонких жал, успевающих за миллисекунды полета стряхнуть с себя всё напускное, маскирующее тонкой скорлупой алюминиевой оболочки истинную суть и главное предназначение. То единственное, что составляло смысл их недолгой жизни, что было и целью, и средством. Ибо рождены они были лишь для того, чтобы вернуть долг собственным создателям. Долг смерти и долг разрушения. Но пули были не виноваты. Они лишь честно выполняли свою работу. Работу, порученную им людьми. Теми, кто их создавал в тиши кабинетов и облачал в чешую патрона под грохот цехов автоматических линий, кто складывал их в темную пустоту "цинков"-хранилищ, кто набивал ими патронные ленты, а потом запихивал в стальное чрево затворных коробок. Теми, кто отправлял их в стремительный и яркий полет. Последний полет. Полет к цели. А вот достойна ли эта цель разрушения и гибели, решали уже не они. Решали люди…

Свое решение лейтенант принял почти мгновенно. У кого больше маневра, тот и опаснее. А, значит, что? "Значит, не распыляемся и валим сначала всех, кто в воздухе, а уж затем разбираемся с остальными". Это правильно, это закон, это опыт тех, кто не сгорел в воздушных сражениях, кто вышел победителем из схваток с врагом или просто выжил после десятка-другого боевых вылетов. Но сейчас в кабине советского Яка находился не умудренный жизнью боец, а тот, кому лишь недавно исполнилось восемнадцать, тот, кому пока еще очень хотелось объять необъятное. И потому, отзываясь на короткое движение рук пилота, самолет уходит вправо, делает горку, на доли секунды меняя вектор атаки, и вновь встает на боевой курс. Новый и гораздо более выгодный. И расклад теперь совершенно иной. Теперь в рамку прицела попадают сразу две цели: и "вертушка", и один из громоздких коробкообразных джипов. "Вот теперь хорошо. Работаем по-взрослому".

Лейтенанту повезло. Шум мотора советского истребителя совсем потерялся в злобном рычании вражеских пулеметов и гуле вращающихся вертолетных винтов. Да и заход со стороны солнца оказался верным решением. Противник заметил опасность слишком поздно. Тогда, когда трассы очередей из двух УБС и одной ШВАК уже протянулись к заявленным целям пульсирующими огненными дорожками. Тогда, когда спастись было уже невозможно.