Восход Орды - Кристи Голден

Он также вспомнил свою первую встречу с женщиной, которая потом стала его спутницей жизни, как он охотился в этих богатых полях, как танцевал вокруг огня под барабанные звуки, отзывающиеся в его теле, и как пел при луне. Пока его народ все еще имеет это, подумал он, с ним все будет хорошо. Немного приободрившись, он просмотрел туда, где обычно проводились пляски. На том месте была установлена маленькая палатка, и он задумался, для чего она была там.

Он и Драка остановились в нескольких метрах от палатки, предполагая, что это была часть демонстрации. Вскоре подошли и другие. Солнце пекло вовсю, а орков становилось все больше и больше. Дуротан заметил, что большинство из тех, кто прибыл сегодня, были вождями кланов и их шаманами, так что это место не было приспособлено к такому количеству народа, сколько собиралось во время фестиваля.

Гул'дан подождал, пока не подойдут все остальные, а затем целеустремленно подошел к палатке. Шаманы, обученные этой таинственной новой магии, последовали за ним. Все они шли уверенно и гордо. Остановившись перед палаткой, Гул'дан подозвал несколько воинов из Чернокамня, которые вышли вперед и стали по стойке "смирно".

И в этот момент ветер переменился. Глаза Дуротана широко распахнулись, поскольку его нос учуял знакомый запах.

Дренеи...

Слабый ропот вокруг него сказал ему, что он не был единственным, кто почувствовал этот запах. В этот момент Гул'дан кивнул воинам. Они ненадолго исчезли в палатке.

А затем появились из нее, вывев восемь дренеи, с сильно связанными руками.

Их лица были опухшими и раздутыми от избиений. В их ртах были запихнуты кляпы. На их синей коже была засохшая кровь, и еще немного оставалось на одежде. Дуротан с изумлением смотрел на все это.

"Когда клан Чернокамня боролся с помощью той магии, с которой я собираюсь поделиться со всеми вами, их победа была настоль абсолютна, что им удалось взять несколько заключенных", гордо заявил Гул'дан. "Эти пленники помогут мне показать вам, на что способны эти новые магические способности".

Дуротан закипел от возмущения. Убийство противника в вооруженном бою было одно. А экзекуция беспомощных пленников было совсем другое. Он было уже раскрыл рот, но его остановила чужая рука, коснувшаяся его. Он со злостью смотрел в прохладные серые глаза Оргрима Рокового Молота.

"Ты знал об этом", прошипел Дуротан, его слова долетели только до ушей его старого друга.

"Говори тише", прошептал Оргрим, оглядываясь, обратил ли на них кто-нибудь внимание. Никто не заметил; все приковали свой взор на Гул'дана и заключенных дренеи. "Да, я знал. Я был там, когда мы их захватили. Таков наш путь, Дуротан".

"Это никогда не было путем орков", сказал в лицо Дуротан.

"Но сейчас он таков", ответил Оргрим. "Это ужасная необходимость. Но к слову: я не верю, что это станет общей практикой. Цель состоит в том, чтобы убить дренеи, а не мучить их".

Дуротан уставился на своего старого друга. Оргрим лишь на мгновение смог смотреть на него, потом он покраснел и отвел взгляд. Дуротан почувствовал, что его возмущение было нисколько не меньше его собственного. По крайней мере, Оргрим понимал, что это было преступлением, хотя ему и приходилось его поддерживать. Но что оставалось делать Оргриму? Он был заместителем командира Чернорукого. Он был связан клятвой поддерживать своего вождя. Как и у Дуротана, у него были обязанности, от которых он не мог просто уклониться. Впервые в своей жизни Дуротану стало жаль, что он был не простым членом клана.

Он посмотрел в глаза своей жены. Она ошеломленно смотрела, сначала на него, потом на Оргрима. А затем он увидел, как в ее глазах промелькнули печаль и смирение, и она опустила голову.

"Эти существа нужны нам сейчас", заговорил Гул'дан. Дуротан, на душе которого стало тяжело от бремени своего лидерства, обратил внимание на шамана. "Мы будем использовать их, чтобы продемонстрировать наши новые способности".

Он кивнул первой из ряда шаманов Чернокамня, и та поклонилась. Орчиха выглядела немного возбужденно, она закрыла глаза и сконцентрировалась. Звук как от мчащегося ветра заложил уши Дуротана. Странный образ прорисовывался в появившимся вокруг ее ног фиолетовом свете. Над ее головой медленно завертелся фиолетовый куб. Затем внезапно у ее ног появилось маленькое, орущее существо. Оно скакало, его глаза горели красным пламенем, его маленькие, но острые зубы, обнажились, что походило на улыбку. Дуротан услышал ропот и шепот от страха.

За ней последовали другие шаманы, вызывая те же самые жуткие фиолетовые круги и кубы, создавая существ словно из воздуха. Одни из них были большие, бесформенные, зловеще парящие штуковины синих и фиолетовых оттенков. Другие существа были красивы на взгляд, если бы не их копыта на ногах и крылья за спиной, словно у летучей мыши. Одни были громадными, другие маленькими, и все они спокойно сидели или стояли возле тех, кто их создал.

"Довольно миленькие домашние животные, что ж сказать", прозвучал отличительный голос Грома Адского Крика, полный сарказма. "Но что они могут?"

Гул'дан милостиво улыбнулся. "Терпение, Адский Крик", сказал он почти снисходительно. "Это сила, а не слабость".

Адский Крик нахмурился, но смолчал. Ему тоже было любопытно, как и любому другому, как понял Дуротан. Чернорукий стоял, слегка улыбаясь, словно он был гордящимся отцом всему этому. Похоже, он не был удивлен тем, что здесь происходило, и Дуротан был уверен, что Чернорукий уже познакомился со способностями недавно обученных шаманов. Познакомился и одобрил.

Одного из дренеи выпихнули вперед. Его руки были все еще связанными, он по инерции сделал несколько шагов на своих копытах, но потом он остановился и распрямился. Его лицо было беспристрастно. Только его медленно двигающийся хвост выдавал напряжение.

Первая шаманка вышла вперед, выставила свои руки и что-то пробормотала. Ее маленькое существо заорало и подскочило, и внезапно из его когтистых рук вырвался огонь, врезавшийся прямо в несчастного дренеи. Одновременно на кончиках пальца шамана появился шар... тьмы... который также помчался к плененному. Он скорчился от боли, поскольку его синяя кода почернела и загорелась от атаки того маленького существа, но когда его ударил теневой шар, он упал на колени в очевидной агонии.

И снова шаманка что-то забормотала, и огонь вырвался из самого тела замученного дренеи. Бывший стоическим и тихим, дренеи теперь кричал от боли, его крики были отчасти приглушены кляпом в его рту, но не полностью. Он дергался и извивался на земле, словно рыба, попавшая на воздух, его глаза дико вращались. А затем он стих. В воздухе ощущался сильный запах сожженной плоти.