Дорога на Рейншедоу - Лиза Клейпас

– У него был свой виноградник?

– Да, в Монтичелло. Но он больше занимался селекцией, чем просто выращиванием винограда. Пытался вырастить европейские винные сорта – vinifera, – из которых делали изумительные вина в таких местах, как Франция или Италия. Только те сорта не выживали из-за погоды, болезней и вредителей Нового Света.

Определённо, Сэм был из тех счастливчиков, которые любили своё дело. И чтобы понять этого человека, подумала Люси, нужно познакомиться с его работой, узнать, почему она так много для него значила, чем привлекала.

– Жаль, я не могу пойти с тобой на виноградники, – задумчиво произнесла она. – Отсюда они выглядят очень красиво.

– Завтра я возьму тебя с собой и покажу кое-что особенное.

– А что?

– Таинственную виноградную лозу.

Люси встретила его слова озадаченной улыбкой:

– И что же делает её таинственной?

– Я обнаружил её пару лет назад рядом с пристройкой, на тех землях, которые собирались перепахать под новую дорогу. Пересадка лозы её размера и возраста – не простое дело, поэтому я попросил Кевина мне помочь. Мы обкопали её так, чтобы оставить как можно больший ком земли вокруг корней, и перевезли на виноградник. Лоза пережила пересадку, но я до сих пор её лечу.

– И что это за сорт винограда?

– А вот здесь ты подошла к самому интересному. У меня есть знакомый в вашингтонском университете, но он не смог её идентифицировать. Потом мы послали образцы и фотографии двум экспертам – ампелографам[42] в Вашингтоне и Калифорнии, и тоже безуспешно. Этого сорта нет в каталогах. Скорее всего, я нашёл дикий гибрид, которой получился путём естественного переопыления.

– Часто такое случается?

– Крайне редко.

– Как ты думаешь, из этого винограда получится хорошее вино?

– Вряд ли, – ответил Сэм, посмеиваясь.

– Тогда к чему столько возни?

– Потому что результат непредсказуем. Виноград может повлиять на вино не так, как ты ожидаешь. Выразить своеобразие этого района, как ничто иное, как нельзя и угадать. Ты должен…

Сэм помедлил, подбирая правильные слова.

– Ты должен поверить в судьбу, – мягко подсказала Люси.

Он бросил на неё долгий взгляд:

– Да.

Люси всё прекрасно поняла. В жизни наступают моменты, когда ты должен рискнуть, даже если это приведёт к неудаче. Иначе тебя замучают сожаления о том, что не сделал, о дорогах, по которым не прошёл, о том, что не испытал.

Позаботившись о Рэнфильде и поработав около часа на винограднике, Сэм вернулся проверить, как там его гостья. Люси уснула прямо на диване. Стоя в дверях, Сэм медленно обвёл лежащую фигурку взглядом. В ней было что-то необычное – утончённое, почти мистическое. Как в фигуре с картины спящей Антиопы[43] или Офелии. Тёмные волосы, разметавшиеся по светло-зелёному бархату, полупрозрачная, как у ночной лилии, кожа. И мириады пылинок вокруг, сверкающих в солнечных лучах.

Сэма очаровывала сила и ранимость Люси. Он хотел бы узнать её секреты, то, что женщина открывает только своему возлюбленному. И это не могло не тревожить. Раньше его никогда не посещали подобные мысли. Если в нём осталась хоть капля приличия, он оставит её в покое.

Люси пошевелилась и зевнула. Открыла глаза и в сиюминутном замешательстве уставилась на него, пряча в тени густых ресниц зелёные омуты.

– Я видела сон, – дремотно проговорила она.

Сэм подошёл к ней, не в силах сопротивляться искушению поиграть с длинными прядями:

– О чём?

– Я была здесь. Кто-то показывал мне всё вокруг… этот дом, каким он был раньше.

– С тобой был я?

– Нет. Со мной был мужчина, которого я никогда прежде не встречала.

Сэм слегка улыбнулся, выпустив её локон на свободу.

– Не знаю, понравится ли мне, что ты ходишь по моему дому с другим парнем.

– Он жил здесь много лет назад. Его одежда выглядела… старомодной.

– Он что-нибудь рассказывал?

– Нет, но устроил целую экскурсию по дому. Внутри всё было по-другому. Антикварная мебель, вычурные обои. В этой комнате они были зелёными в полоску. Даже потолок покрывали обои с нарисованной в каждом углу квадратного плафона птицей.

Сэм настороженно посмотрел на Люси. Его гостья никак не могла узнать, что когда они с Алексом очищали от ужасных обоев потолок в этой комнате, то нашли тот самый рисунок, который она описала.

– Что ещё он тебе показал?

– Чердак на третьем этаже со скошенным потолком и мансардными окнами. Там обычно играли дети. И большое витражное окно на втором этаже. Я тебе вчера говорила, помнишь?

– Дерево и луна.

– Да. – Взгляд Люси остался серьёзным. – То же самое окно, что я видела раньше. Дерево с голыми ветвями, а за ними луна. Прекрасный витраж, но не из того, что можно было ожидать в таком доме. Однако выглядело это как бы правильно, на своём месте. Сэм… – Она поморщилась, садясь. – Не мог бы ты принести мне бумагу и карандаш?

– Конечно, – ответил он, помогая ей. – Не торопись, двигайся медленно.

– Мне нужно сделать набросок того окна, пока не забыла.

– Сейчас найду что-нибудь. – Сэм пошёл в кабинет, где лежали принадлежности Холли для рисования. Выбрав несколько карандашей и альбом, он показал их Люси: – Эти подойдут?

Она кивнула и нетерпеливо потянулась за ними.

Люси работала над рисунком около получаса. Когда Сэм принёс поднос с ленчем, она показала ему, что получилось.

– Я ещё не закончила, но видела нечто похожее.

Набросок поражал воображение. Ствол и голые ветви покрывали альбомный лист, словно чёрное кружево. Казалось, что луна застряла в кроне.

– Дерево будет сделано из свинца? – спросил Сэм, изучая рисунок.

Люси кивнула.

Представляя набросок в виде витражного окна на фасаде дома, Сэм почувствовал холодок. Только так и никаких вопросов. Без этого окна дом никогда не будет выглядеть законченным.

– Что тебе понадобится, чтобы сделать такой витраж? Точно в том виде, что ты видела во сне.

– Ничего. Я сделаю его просто так, – без колебаний ответила Люси. – Ты столько со мной возишься…

Сэм решительно покачал головой.

– Над окном придётся долго трудиться. Рисунок очень сложный. Сколько ты обычно берёшь за подобную работу?

– Зависит от типа стекла, количества деталей, сложности их формы, позолоты и всякого такого. Это не включая установку и защиту от неблагоприятных погодных условий.

– Оцени приблизительно.

– Три тысячи долларов за всё, – чуть поморщилась Люси. – Я бы могла схитрить в некоторых частях узора, чтобы снизить цену.